Ни шкафа, ни ночного горшка, ни письменного стола, ни книжных полок. Впрочем, комнатка небольшая, а кровать занимает много места.

Зато двери аж четыре, и это вдохновляет. Надеюсь, за одной из них будет уборная, а то мой организм настоятельно напоминает о естественных потребностях.

Так оно и оказалось. В крохотном закутке, тем не менее так же отделанном мрамором, я обнаружила деревянный помост с дырой, ведущей куда-то очень глубоко. Наверное, в ров под стенами. На небольшом выступе лежали ветхие, но чистые тряпки и стоял кувшин с водой. Довольно печально, но что поделать, жизнь есть жизнь. Руки только мыть самостоятельно очень неудобно: кувшин тяжелый.

Еще две двери были заперты, а за последней тянулся каменный коридор. Выйти одна я туда почему-то не рискнула, вернулась в спальню и выглянула из окна. Судя по всему, я находилась на втором этаже. И вид отсюда открывался не во двор, а на весьма живописные горы и леса.

– Донна уже пришла в себя? – кто-то настойчиво и громко стучался в двери. – Я принесла платье.

– Донна пришла в себя, – уныло согласилась я.

Дверь распахнулась, пропуская жизнерадостную пухленькую женщину средних лет, одетую весьма просто и приятно: в бежевую блузку с длинным широким рукавом и сарафан, туго зашнурованный на внушительном бюсте.

– Я ваша камеристка, мадонна. Желаете ли умыться?

И пока я раздумывала, как правильно ответить на этот коварный вопрос, чтобы не опозориться, женщина быстро разложила на постели любопытный наряд. Я боялась, что на меня наденут что-то громоздкое и многослойное, но была приятно удивлена. Платье из тонкого шелка выглядело по сезону. Нежно голубое, с разноцветными рукавами на завязках – лиловым и желтым, шнуровкой на груди и широкой юбкой. Вполне себе стиль бохо в лучшем виде. Чистый восторг!

– Я уже умылась, – призналась я. – И налила воды в уборной.

– Не страшно, я пришлю поломойку, – махнула рукой женщина. – Мадонна, чулки. И туфли. Позвольте помочь?

Меня усадили на постель, натянули мягкие розовые гольфы до колена, подвязали лентами. Белье не предложили – мое все еще было на мне. Рубашку пришлось снять, хоть было и неловко. При виде хлопкового лифчика у служанки поползли вверх брови – кстати, хоть густые и черные, но вполне ухоженные. Я сделала вывод, что переодевала меня в сорочку не она. А кто?

Неужели Лоренсо лично?

Короткая хлопковая… майка? кофта? без рукавов прикрыла мой позор. А поверх нее уже надевалось платье.

Камеристка ловко затянула шнуровку на груди и боках. Поправила разноцветные рукава. Отступила на шаг, решительно кивнула и заявила:

– А теперь прическу.

– А может, не нужно? – робко пискнула я, испуганная ее напором.

– Благородной донне не пристало ходить простоволосой, – отрезала женщина. – Но мы не будем мудрить. Что у вас с волосами, донна? Они… странные.

– Неудачная окраска, – нехотя призналась я.

– Вашей камеристке руки бы оторвать за такое! Она вам сожгла все волосы!

– Ну… да.

– Если позволите, у меня есть всякие средства… Ох, как давно в замке не было молодых дев! Все эти платья… ленты… я счастлива, что наш Лори наконец-то привез гостью подходящего статуса! Я заплету косу, закреплю ее шпильками и покрою золотой сеточкой. Вот так, мадонна. Вы очень красивая.

Я разглядывала широкий подол платья и острые носки коричневых туфель на плоской подошве. Хотелось бы поглядеть на себя со стороны, зрелище, должно быть, презабавное! Но зеркала в спальне почему-то не было.

Есть хотелось со страшной силой, и едва только камеристка заикнулась про ужин, я подхватила юбки и побежала за ней. Надеюсь, тут кормят лучше, чем в больнице. Там-то даже я отказывалась от завтраков и обедов, что уж говорить о пациентах! Манная каша на воде, перловка, щи с лапшой, крахмальный омлет… о, из больничного меню можно составить целую книгу о невкусной и нездоровой пище. Впрочем, хлеб давали приличный, масло натуральное – с голоду никто не умирал.

Камеристка отвела меня в столовую на первом этаже – квадратный зал с головами зверей на каменных стенах, недобро взиравших на накрытый стол. Скорее всего, предлагаемые блюда были приготовлены из родичей этих самых голов.

Но я не жаловалась, нет! Кормите меня чем угодно, да побольше!

– Донна Зинаида, – обрадовался невесть чему Лоренсо, уже успевший переодеться в разноцветный кафтан (камзол? куртку? как правильно обозвать его наряд?). Одна половина его странного одеяния была желтой, другая оранжевой. Чулки тоже оказались разноцветными, а вот длинноносые туфли, к счастью, совершенно одинаковыми.

Выглядел Лоренсо в этом клоунском наряде до омерзения молоденьким. Жаль, я подумывала закрутить с ним роман. Но мне всегда нравились мужчины постарше, как наш хирург Валентин Сергеевич или даже куратор Павел Ильич. Но этого только обнять и плакать!

– Донна Зинаида – моя гостья! – объявил Лоренсо присутствующим за столом мужчинам, одетым не менее пестро. – Она потеряла память.

– Как это похоже на вас, синьор Лоренсо, – желчно ухмыльнулся высокий старик в розово-фиолетовом. – Все время тащите в дом всякую шваль… Ваш отец не оценит.

– Моего отца здесь нет, синьор Вито, – неожиданно жестко и спокойно ответил Лоренсо. – А что касается моих воспитанников… Мы, драконы, живем долго. Куда дольше, чем люди. Я выращу из этих мальчиков и девочек полезных членов общества.

– Они все ущербные, – возразил старик, явно забавляясь горячностью Лоренсо. – Воинов из них не выйдет и привлекательных невест тоже.

– Зато выйдут художники, торговцы, писари и камеристки, – пожал плечами дракон. – Они такие же люди, как и вы. Только пользы порой приносят больше. Донна Зинаида, прошу прощения. Садитесь вот тут, рядом со мной.

Я и села, с любопытством разглядывая собравшееся за столом общество.

Старик, названный синьором Вито, не выглядел обиженным или смущенным. А Лоренсо его не прогнал. Можно догадаться, что они – старые знакомые, возможно, даже друзья, которым позволительно говорить все, что они думают.

Я оказалась права.

– Мадонна, разрешите вам представить моих друзей. Синьор Филиппе Тено, учитель естественных наук. Он живет в нашем замке. синьор Альберто Ферсио, архитектор. синьор Бруно Фелличе, владелец виноградников. Именно из его погребов вышло знаменитое розовое вино Фелличине и Черное Драконье.

– Вы мне льстите, монсеньор, – пробормотал крупный седовласый мужчина с мясистым красным носом, оглядывающий меня с такой жадностью, будто я была виноградной лозой.

– А этот поборник традиций – синьор Марио Вито, между прочим, самый известный лекарь Тернеции. Не слушайте его, мадонна, он ворчит исключительно из любви к скандалам и сплетням. Желаете вина? Какого вам налить? Красного? Черного? Розового?

В вине я не разбиралась совершенно. Все мое знакомство с алкоголем ограничивалось коктейлями в жестяных банках. На приличное вино никогда не было денег, водку я не пила, пиво не любила, хоть и пробовала несколько раз.

– На ваш вкус, синьор Лоренсо, – вежливо улыбнулась я. – Хозяину виднее.

Посуда была странной. Большие кубки из радужного стекла, кажется, имели ножки из настоящего золота. А тарелки совершенно точно металлические.

Это куда меня вообще занесло? В сказку какую-то, что ли? Лишь бы не про Синюю Бороду, не хотелось бы снова сгинуть. Хотя местность похожа на Италию. Но в итальянских сказках драконов я не припомню. Зато ведьм, людоедов или заколдованных принцев – сколько угодно.

Зинка, во что ты опять вляпалась?

Справедливости ради, пока мне все нравилось. И одежда, и замок, и дракон. Да и ужин был выше всяких похвал: густой сливочный суп, сочное нежное мясо, тушеные овощи, сладкие булочки с ягодами и то самое обещанное мороженое. Вполне приличное. Так что не мне жаловаться.

В прошлой жизни у меня старт был гораздо печальнее. Многодетная семья, где мне не повезло родиться старшей, а значит – вечной нянькой. Съемная квартира в двухэтажном деревянном бараке (в целом, большая и светлая, даже без тараканов, но соседи не радовали), тяжелая и низкооплачиваемая работа.