Катя, читавшая, что дамы в прошлых веках, за любой чрезмерно смелый поступок давали кавалерам пощёчину, предположила, что это красивый выход из ситуации. А потому, с гордо поднятой головой подошла к нему и подняла руку. Его глаза вдруг округлились и потемнели, сверху вниз он смотрел в пристальный тёмный взгляд Кати и не шевелился. А у девушки в голове зародилась другая мысль, которая отрезвила. Катя вдруг подумала:

«А может, и оскорбления-то никакого не было и век сейчас другой, чтобы обижать его, и отстаивать свою независимость из-за шутки? Глупо», – вздохнула она.

А потому, рука оставалась в воздухе, а он не отводил от неё взгляда, ободряюще подзадорил:

– Ну, ударь-ударь.

Отступать было поздно, а потому, Катя слегка коснулась рукой его щеки и поспешила отойти подальше, чтобы не поддаваться растерянным эмоциям, разбегающимися по телу.

– Всё, – и отошла.

Он удивился:

– Всё?

– Да, всё. Не буду же я тебя ответно кусать.

– Меня не надо. Я уши не мыл, – пошутил парень.

Катя немного расслабилась.

– Тем более! Неприлично кусать парня за уши. К тому же ещё и немытые.

Она отошла от него всего на несколько шагов, но тут же оказалась прижатой к стене, а он тянулся к ушам девушки. Катя вырывалась из западни нависшего над ней кота, который забавлялся со своей мышкой. Она пыталась его оттолкнуть, но Алекс умудрился ухватить зубами её многострадальное ухо. Через минуту забавы он отступил от девушки и позволил высвободиться, и наблюдал за тем, как Катя отбежала к самой лестнице, ведущей наверх, и явно собираясь от него сбежать.

Напряжение витало вокруг них. Катя всё больше и больше запутывалась в нём, в себе и начинала опасаться. Её поглощали страхи и сомнения. Он же, не понимал девушку и вёл себя так, как считал нужным.

В его взгляде пробежало сомнение. Чтобы дать ей возможность расслабиться, он сдержал порыв.

– По тебе видно как ты меня боишься, – произнёс он.

– Почему я должна тебя бояться? – стараясь придать голосу уверенность, и смелость, произнесла Катя, хотя внутри всё дрожало.

– Не знаю. Может, потому что я очень опасен? – произнёс Александр так, что она нервно сглотнула, так и не разобрав: шутит он или серьёзно говорит.

– Нет, не боюсь. Я просто возмущена, – попыталась разобраться в себе девушка, и чтобы подкрепить слова действием – вздёрнула подбородок.

– Не делай так, – угрожающе произнёс он.

Катя тут же испуганно сжалась. Страх перед ним и от собственных эмоций сковывал её. Девушка не знала, чего от него ждать, но чувствовала, что он сильнее.

В его взгляде снова появилась растерянность, а потому, Катя, поддаваясь внутренней интуиции, снова подошла к нему и встала на прежнее место. Он смотрел на девушку неотрывно, магнетизируя и накаляя вокруг и без того наэлектризованную обстановку. В результате всех этих игр у Кати расстегнулась шуба, на что она обратила внимания, только проследив за его многозначительным взглядом.

– Уже раздеваешься? – с лёгкой угрозой спросил он.

Катя нервно сглотнула и принялась запахивать шубу.

«Возмущению моему от собственных эмоций не было предела: они были подобны горкам и не давали отчёта в поведении. Мне нравилась вся его фигура, действия и слова, и в то же время он злил и пугал меня. Эмоции клокотали и предлагали необдуманные поступки, но я опасалась их слушать», – позже писала она в личном дневнике, в попытке осознать, что же с ней происходит.

Девушка опустила голову, застёгивала пуговицы на шубке, Александр воспользовался моментом и снова оказался рядом, и девушка не успела поставить защиту. Он снова прижал её к стенке так, что у неё не было возможности вырваться, и потянулся к её уху. Катя снова вжала голову в воротник шубы.

На мгновение отстранившись, но, не выпуская её, он потянулся рукой к выключателю света в подъезде. Девушка нервно сглотнула. Мышка уже и не думала сопротивляться, и почти смирилась со своим положением, но продолжала бояться кота.

Свет в подъезде полностью не потух. И Александр, немного раздосадовано чертыхнулся и отошёл.

«Я боялась дышать. Но в то же время пыталась усилием воли собрать последнюю смелость в кулак. Его страстные порывы сбили меня с толку», – писала она вечером всё в том же личном дневнике.

А Александр как ни в чём не бывало, продолжил светскую беседу с щепоткой флирта.

– Шикарная у тебя улыбка, жалко, что я её завтра не увижу. Кстати, ты так завороженно смотрела на диоды, там на дискотеке. Хочешь, подарю тебе фонарик?

– Он же вам, наверное, для номеров нужен.

– У меня ещё есть. Вот, пойдём в кино. Ну, если свидание, конечно, состоится.

– А почему оно должно́ не состояться? – задумчиво произнесла Катя.

– Ну, мало ли. Вдруг у тебя голова заболит, – произнёс он.

Катя сосредоточенно смотрела на него.

– У тебя же пальто было?

Снова перевёл тему Александр.

Катя пыталась вернуть свои мыли, поддержать беседу:

– Да, было.

– Холодно?

– Немного.

– А я помню тот вечер. Помню твою кофточку, сапоги… твои глаза, от которых трудно взгляд отвести, – говорил он, а Катя, пыталась восстановить ровное состояние, усмехнулась на его последнюю фразу:

– Моя кофточка и сапоги отражались в моих глазах? – саркастически пошутила девушка.

«Он меня пугал, потому спокойные речи больше не внушали доверия», – писала она, в попытке проанализировать ситуацию позже.

– Мне понравилось с тобой танцевать.

Он не сводил с неё сосредоточенного тёмного взгляда.

– Ты говорила.

– Да. Говорила, – созналась она.

Он возвышался прямо над Катей:

– Я бью девушек, – произнёс он, и без того напуганной Кате, явно хотел посмотреть глубину реакции.

– Понятно, – с недоверием ответила она.

– Люблю оставлять о себе плохое впечатление, – снова добавил он, хотя в его глазах в это время было столько же смешанных чувств, сколько и в Катиных. – Я никому не доверяю. И потому, у меня всего четыре человека, которым я доверяю, – вернул её в реальность его голос.

На какой-то момент она обрадовалась: нашлось что-то между ними общее.

– А у меня шесть, – радостно сообщила Катя.

– Это мама, сестра, и ещё пара лучших друзей, – начал загибать пальцы Александр и Катя, вдруг снова осознала, какой он сложный, тихо произнесла:

– А, ну, тогда у меня больше, – и в этот момент он, остановил свою речь, еле заметно улыбнулся.

– Ну, я пойду.

Он наклонился к девушке, и Катя подставила ему щёку. Мысли в это время, были заняты разбором хаоса, в который он поверг ощущения, и чувства:

«С одной стороны мне хотелось находиться рядом; с другой, хотелось бежать в другую сторону», – размышляла она уже вечером, под светом одинокой настольной лампы.

Александр медленно повернулся и уверенно направился к двери. Катя, развернулась на каблуках, направилась к лестнице. У ступенек она повернулась посмотреть на него; он так же, как и Катя у лестницы, слегка приподнял голову и исподлобья подсматривал. Но они оба сделали вид, что взгляды, брошенные украдкой замечены друг другом не были. И разошлись, каждый в свою сторону.

***

В прохладную квартиру она зашла еле слышно. Закрыла дверь и опёрлась на неё спиной.

– Как свидание? – спросила Ксанка.

– Не знаю, – призналась девушка. – Он непредсказуемый, а я ничего не понимаю.

– Всё в порядке? – обеспокоенно спросила Ксанка.

– Да, наверное. Я тебя завтра расскажу, Ксан. Сначала сама разберусь.

– Хорошо, – согласилась подруга.

Уже через полчаса, девушка сидела за кухонным столом и пыталась разложить мысли по порядку на страницах личного дневника.

«Нужно подождать, пока эмоции улягутся и понять, чего в них больше: интереса, влечения, страха, влюблённости, страсти или, может, вообще нет никаких чувств? Страшнее всего ошибиться вновь. Как с Ильёй. Хотя Илья никогда не вносил в мои мысли столько сумятицы», – писала она, в попытке разобраться в себе.