В дверь постучали.

— Ну вот, скорее всего, сейчас меня будут дергать, — предположил я и оказался прав.

Прибыл фельдъегерь от Петра Алексеевича Палена. Письмо, которое он принес, содержало немало текста. Но, сколько я ни читал, пусть таких слов там написано не было, но мне всюду мерещилась одна фраза: «честное губернаторское, я здесь не при чем». На самом деле в письме было следующее: «возмутительно… найдем виновных…». Между тем, была и всемилостивейшая просьба, по возможности, если у меня будет время прибыть во дворец, первым делом переговорить с Петром Алексеевичем Паниным. Такого тона я никак не ожидал от генерал-губернатора.

Сперва я подумал, что наиболее подходящая поговорка в данном ключе: на воре и шапка горит.

— Так, друзья, — обратился я к Карпу и Янушу, вставая с кресла и направляясь к выходу из кабинета. — Думаю, что скоро мне нужно будет отбыть во дворец. Сделайте такую охрану, чтобы никто и думать больше не смел о покушении. Усильте охрану дома и Екатерины Андреевны. Но охраняйте мою жену так, чтобы она меньше замечала опеку.

Еще через час к дому прибыло сразу полроты лейб-кирасир, которые должны были сопровождать меня во дворец. Такие почести и не каждому вельможи предоставят. Хотя… я же нынче и есть вельможа.

Две кареты, абсолютно одинаковые, между ними мои конные стрелки, два десятка, впереди и позади картежа скакали лейб-кирасиры. Я ощущал себя первым охраняемым лицом.