«Самая прекрасная часть дня – утро!» – говорят жаворонки, они и живут дольше. Пусть говорят. Моё прекрасное утро начинается в обед. В начале первого придётся всё-таки встать, кота кормить. К 16 часам я уже помылась, покормила кота, помыла его лоток, пропылесосила комнату, постирала, сложила высушенное по местам, развесила мокрое сушиться, заказала продукты, приняла заказ продуктов, сдала курьеру крышки на переработку, поела, приготовила мясной рулет, пока готовила и ела – параллельно мыла посуду, которой нет конца… И почему есть чувство, что если ты дома в будний день, то ты какой-нибудь лодырь? Я понимаю, откуда растут ноги у данной идеи в голове, вопрос в том, почему она не исчезает, если ты её увидела, поймала, разглядела, всё проанализировала – и ничего? Она только ослабла, но так и тусуется в голове. Старается чувство вины вызвать. За что? Да даже если бы я весь день провалялась в кровати, что с того? Есть воспоминания оттуда, откуда берутся все психологические травмы, как мой отец – злокачественный нарцисс – допрашивает меня, чем я занималась весь день, пытаясь уличить меня в чём-то, чтобы можно было за это зацепиться и излить на меня свой гнев, собранный где-то там, в социуме. Его целью было узнать, что я занималась ничем. А я, не любя врать, старалась ухватить в том, что я делала, самое важное, и раздуть это до весомых размеров. Мне повезло. В семье любили длинные волосы. Носила. Тогда и ответила, что мылась и мыла голову, на это ушло много времени, – и он это признал. Закрепилась в тот момент мысль, что в выходной свой надо делать что-то значимое, иначе я какая-то неправильная, и меня отругают, осудят.

Теперь я фрилансер. Сложновато с такими «идеями» в голове жить в будние дни, не работая. Хорошо я придумала – фрилансер. Затюканная в детстве отцом, живя в постоянном насилии всех видов, потом сильными навыками не отличаешься, на первый взгляд. Изучение себя начинается, когда ты бежишь из семьи и стараешься не просто выжить, а и узнать, что такое нормальная жизнь и как в ней адаптироваться. Так вот, фриланс – красивое название того, чем мне пришлось заниматься, пока я не понимала ничего в жизни. По-другому это называется проституция. Хочу сразу облагородить то, чем я занималась, раскрывая детали, как это происходило.

Началось всё с поиска локации после побега. Нужно было новое место, где отец не стал бы меня искать. Это же ещё надо как-то оплачивать! Мне всего 20, опыта работы нет. Обратилась к логике и перебрала в голове свои навыки. Какими бы они ни были. Итак, уборка, готовка – о да! Это я умею. Иначе в моей семье было не выжить. Отец учил готовить и параллельно срывал на меня всё зло. Учить готовить – это просто предлог, но надо признать, готовить я научилась, что и у него неплохо получалось. Низкий поклон! С уборкой дела обстояли ровно так же. И снова мои благодарности! Живя как на пороховой бочке, я стала неплохим психологом и эмпатом. Да, я женщина, и это почти всем нормальным женщинам свойственно, но всё же я отличный эмпат. Я могу по походке понять настроение, да даже просто видя человека, слушая его, читая то, что он написал, – понимаю настроение. Хорошо. Дальше. Умею ухаживать. Хм… Прислуживать? Ухаживать или служить – это всё-таки от сердца. Добровольно. А прислуживать можно либо за деньги, либо поневоле. Определились. Прислуживать могу за деньги.

С этой базой я нашла дом, куда меня взяли с проживанием помощницей. Не знаю, как искал меня отец, я замкнулась в этом доме и гуляла только на территории. Мне нужна была реабилитация. Стабильность и спокойствие. Хозяин дома был со мной уважителен, даже учтив. Да, я не побоялась устроиться на работу к одинокому мужчине! Моя интуиция меня не подвела. Оказавшись в его доме, рядом с ним, я будто успокоилась и больше не хотела уходить. Я не стала ему женой, но хозяйничать в его доме он мне немного позволил. Интерьер был готов, мне он и так нравился, так что я ничего не переставляла, не докупала, а просто жила в том, что есть, и очень кайфовала. Дом был в английском стиле. Мне всегда нравился этот стиль, ведь я люблю дерево в интерьере, жёлтые и зелёные детали. Он покупал продукты, и я готовила из того, что есть. Мне нравилось его кормить. Он был очень благодарен и восхищён. Я получала, наконец, похвалу и заряжалась на творчество! Мои творческие блюда оценивались по существу, и так я научилась понимать, что реально вкусно, что нет. Я полюбила этого мужчину как человека. Думаю, он испытывал ко мне те же чувства. Наши сердца не были отданы друг другу – это была любовь не мужчины и женщины, а человека к человеку. Мы не разговаривали по душам, и у каждого была личная жизнь, границы которой тщательно охранялись. До сих пор удивляюсь, как мы смогли жить в одном доме и выстроить тёплые, но рабочие отношения. Определённо это его заслуга.

У него был свой клуб, встречи происходили в его доме. Опять-таки, не знаю ни малейшей сути этого клуба, понимала только, что ничего криминального. Они что-то обсуждали, ели, выпивали и курили сигары. Можно сказать, я им служила и получала за это ещё и деньги в виде жалования в конце месяца. Некуда мне было их тратить тогда, потому они лежали, росли и ждали своего часа. А я просто жила, любила и заботилась. Клуб был мужской. К ним в зал заходила только по делу – что-то принести, что-то унести, они замолкали и обращали своё внимание на меня. Относились ко мне уважительно, как к равной. Не было ни высокомерия, ни сексизма – ничего плохого. Мне было комфортно и приятно. Я чувствовала себя нужной. Пока они находились в зале, я оставалась на кухне, чтобы всегда быть в доступе.

Мужчины стали приходить на кухню и разговаривать со мной по душам. Все, кто хотели, кроме хозяина дома. У него были отношения, он был честен и ничего лишнего себе не позволял. Я выслушивала некоторых мужчин и, желая сравнять счёт, они дарили мне свою «любовь». Радостно было, что мы держали наше общение в секрете с каждым, и, таким образом, я могла выбирать, с кем готова вести диалог, а с кем нет. С кем хочу продолжения, а с кем только диалог. Я была столь юна, что не могла понять, реально ли было всё мастерски скрывать или просто взрослые мужчины имели столько чести и мудрости соблюдать мои границы. Есть ощущение, что это они помогали мне понять и выстроить их. Они все были моим одним мужчиной. Я его собирала по крупицам. Те, в ком я видела отеческое отношение, как если бы у меня был нормальный отец, не были допущены к моему телу. Они выполняли другую миссию.

Два года в таком режиме, и глава на этом заканчивается. Начинается новая. А именно, хозяин добился-таки расположения своей возлюбленной, после свадьбы он пригласил её жить в его доме, мне пришлось уехать. Так я оказалась в съёмной квартире с моим «мужчиной». Вот что я называю проституцией. Они продолжали спонсировать наши беседы с продолжением, и я была абсолютно счастлива, но понимала, что это когда-нибудь кончится. Точнее, я делала всё для этого: изучила семейную психологию, узнала, как правильно строить отношения, как общаться с детьми и всё то, что помогло бы жить в этом мире качественно, включая изучение мира душ и внеземных цивилизаций. Оттого моя работа с мужчинами была эффективна. Моей задачей было помочь им построить счастливую семью, и расставались мы с ними, когда данная работа была выполнена. Таким образом, мой заработок падал, но я становилась счастливей, ведь это означало, что скоро я займусь своей жизнью.

Оставалось уже три-четыре клиента, и среди них один, с которым секса не было изначально. Отсутствие близости было не из-за меня. Можно сказать, я была в него влюблена. Хоть не в него одного, но он оказался в числе избранных. Желая расфокусироваться и не закапываться глубже в эмоциях и страстях, я ходила на свидания. Решила, что доход мой падает, пора искать мужа.

Сильно сдерживаясь, чтобы не быть инициатором близости, я стала менее эффективна в наших с ним встречах. Не понимала их смысл. Он перестал советоваться о том, как строить отношения, всё больше мы просто разговаривали на отвлечённые темы. Я больше молчала, всё слушала и плыла по течению.