– Я не самый стандартный человек. Я боюсь высоты, но люблю звезды. И да, можете считать меня просто чудиком, – попытавшись не показать свои чувства, мило улыбнулась Фиона. – «Хм… А почта ему для чего?.. Может, это связано с отцом?.. А… Точно, конечно, с ним, зачем она ему тогда пригодилась бы ещё?»

Джинджер выслушала вопросы и просьбы и вновь мирно ответила:

– Хм… Название ещё не присвоили, учёные разбирают её более точное соотношение, чтобы понять, к какому классу созвездий можно отнести, думаю, в течение следующей недели мы получим свежие вести, я передам тебе, как узнаю… – посмотрела на Фиону, а после опять перевела взгляд на Ричарда… – Я попытаюсь устроить тебе выход до почты, но под присмотром… Или же буду относить сама, ибо вам запрещено покидать пределы, но сейчас вполне можем дойти, там недалеко… – Джина оглядела внешний вид ребят и манеры юной девицы, что ж, только прибыла, а уже хорошо себя ставит…

Побольше бы таких, и интернаты жили бы мирно, но, увы, тут есть такие, как Амелия, и жизнь не будет сладкой. Из-за мыслей девушка явно поплыла, но быстро пришла в себя и направилась к двери, ожидая выхода ребят, а после закрыла её на ключ, что висел на шее.

– Спасибо вам за ваше старание в мой адрес, мне очень приятно быть рядом с вами, мисс Джинджер, – поблагодарив ее, Фи поклонилась и встала в свою прежнюю позу.

Услышав положительный ответ на вопрос о почте, парень засветился улыбкой. Теперь он сможет писать отцу, а отец отвечать сыну.

– Спасибо огромное! Это очень важно для меня, ещё раз спасибо! – Касперс кивнул и направился к выходу, его очень удивил тот факт, что Космодвинутая хранит ключ на шее… – А те… Вам удобно хранить так ключ? Может, я чего-то не понимаю, но в кармане же удобнее? – После сказанного Ричард решил, что ляпнул, не подумав, и ему стало стыдно, даже щеки и уши покраснели. Явно стоит думать перед тем, как говорить.

Фиона услышала разговор о ключе и решила кое-что сказать парню. Встав на носочки, потянула за его рукав так, чтобы можно было сказать ему шепотом. Это было с её стороны бестактно: «Будь более вежливым». А ты это можешь, я чувствую этим местом. Она хорошая и не задает нам лишних вопросов, – говоря, девчушка показала на свое маленькое сердечко.

Идя вслед за преподавателем, детям захотелось продолжить разговор о звезде или погоде, но, казалось, думалось, что можно слишком быстро надоесть собеседнику. Фиона посмотрела на парня и улыбнулась ему более дружески и хихикнула себе под нос.

Джинджер была немного сбита с толку от вопроса новопришедшего, но решила не делать замечаний.

– Так же удобно, как вам ходить в кедах… – колко ответив, она пошла к выходу из здания, иногда поворачиваясь через плечо и отвечая на множество вопросов, которые ей всё же задавали, несмотря на неловкость…

Идти приходилось менее шумно, ведь скоро отбой, а эти ребята не спят. Выйдя из здания, Джи дошла до стоящего телескопа в кладовой и сменных линз, сперва она повозилась с тем, чтобы его сложить, а потом, чтобы закрыть чемоданчик, благо справилась и не повредила ничего. После она показала детям рукой, что они могут идти за ней, и открыла ворота, чтобы они прошли, а после, не закрывая ворот, а лишь подперев их, двинулась с Фионой и Ричем в сторону поляны, до которой идти было около 15 минут.

Этим днём Амелия гуляла по зданию и то и дело с кем-то ругалась, кусалась, почти подралась, получила выговор. Такова была её натура, она не могла без ссор. В голове у этой особы весь день была агония, голоса то и дело кричали и говорили, как она была ужасна… Девушке хотелось перерезать себе вены или вовсе повеситься, а в медпункте нашла лишь аскорбинки и антигриппин, что её не устраивало… Да и обещания, данные невесте и брату, не давали поднять на саму себя руку… кроме панических атак… На руках Уильямс остались синяки и отёки с прошлого вечера… Её красные волосы выглядели сальными, потому она ушла в душ мыть их, а там снова громкие голоса заставали врасплох… Женя был на допзанятиях, он не мог оказать поддержку. И Эми вывозила саму себя в одиночестве.

– Когда вы заткнётесь??? Вам делать нечего, ублюдки? ЗАВАЛИТЕ!! ВСЕ! ХВАТИТ! Я НЕНАВИЖУ ВАС И… И я ненавижу себя… – кричала Уильямс самой себе. Она села на корточки и обняла себя под напором воды из душа… Слёзы не были видны, плач был приглушён… Вода становилась алой… Отбитая, как бы это ни звучало, отбивала в кровь свои кулаки… Удар… два… три… удар… два… три… Звон… Треск… Она разбила душевую кабину, оставив после себя малый алый ручей из кулаков и ног…

– Сука, еще и порезалась, охуеть теперь. Надо, чтоб никто не увидел, быстро убрать.

Выйдя из душа и заметя следы преступления, юная леди пошла к себе. Там увидела в дверях записку, оставленную её возлюбленной. Быстро выхватив её из щели, она убежала к себе, села на окно и принялась читать:

«Дорогая Амелия Уильямс, моя родная… Ты в курсе, что я люблю тебя… И мне жаль, что я не могу говорить это так часто, но, пожалуйста, не забывай. Скоро ты будешь моей женой, и, поверь мне, мы будем счастливы… Выбирай дом, место для медового месяца и питомца, который у нас будет. Я согласна на всё… Твоя разноглазая…» Прочитав письмо у Отбитой, пошли слёзы… Амелия вновь почуяла себя счастливой… Но что-то внутри ей говорило о том, что это ненастоящее. Было предчувствие, что их отношения скоро погибнут. Тяжело быть вместе, когда вам нужно скрывать отношения, и они осуждаются в обществе. Да и, честно говоря, даже встретившись после такой долгой разлуки, у Ами не было бабочек в животе… Она чуяла лишь животное желание секса и желание плакать, ничего более. Амелия вытерла со своих щёк слёзы и решила куда-то выплеснуть те эмоции, что сейчас бурлили в ней.

Сперва она приоделась и привела себя в порядок, сделала себе волны на алых волосах и сменила верёвку на кулоне, который был ей подарен. Затем она надела новые кроссовки на толстой подошве и спортивное платье, из-за чего её шрамы вновь были видны. Она некоторые залепила пластырями, как и свежие порезы на руках, но это не сильно спасло ситуацию, так что та забила на желание скрыть свои следы побоев и достала заначку с выпивкой, а после пошла по коридору, не закрыв плотно свою дверь. Сейчас ей нужен был собеседник или друг, но из друзей тут только Ганс, а он занят учёбой… Джина утром ушла, и она вся в делах, так что остался лишь один вариант… И это вломиться к кому-то и поставить перед фактом, но комнаты были либо пусты, либо закрыты… Кроме одной…

– Выпивка или жизнь? – выкрикнула Ами, пнув со всей силы первую открытую дверь и тем самым её распахнув настежь.

В комнате на своей кровати сидел Эвальд, они учились в параллельных классах с Амелией, но им везло видеть друг друга только в столовой.

Амелия рассмеялась, но больше самой себе. Ведь она наконец нашла живого человека, а это уже плюс.

– Нужна помощь? – удивленно спросил Эвальд, желая сделать замечание за счет такого способа выламывания дверей, но узрев в руках алкоголь, быстро смекнул, что к чему.

– Только если составите мне компанию, если не против. – Четко ответила Ами.

Она вновь засмеялась, но быстро умолкла и, не дождавшись приглашения, вошла в комнату, закрыв дверь. Из-за спины она достала вторую бутылку и что-то сказала под нос, только адресовано это было голосам, что шумели вокруг. Или они были лишь в голове… Она не знала. Сев на пол напротив, та стала рассматривать парня и изучать его, попутно выпивая из бутылки содержимое. По аромату это было похоже на неплохое вино, хотя вторая бутылка была то ли ромом, то ли коньяком, в целом, отвратным пойлом для тех, кому уже нечего терять… Сделав пару глотков для храбрости, которой ей хоть отбавляй, она открыла рот.

– Ладно, – одновременно с тем же тихим вздохом выговорил Эвальд.