В это же самое время проходил обыск в «Онслоу карт хоутел». В номере, принадлежавшем Дюран-Декон, были найдены кусочки ткани и меха, которые указывали на то, что их использовали для латания одежды. На пальто, изъятом в химчистке, были заметны следы аккуратной реставрации; его обладательница явно была женщиной рачительной, бережливой. Дабы убедиться в том, что пальто из химчистки принадлежит именно Оливии Дюран-Декон, обнаруженные кусочки каракуля и драпа изъяли для проведения сравнительного анализа волокон. Но следует сказать, что к тому моменту уже никто из полицейских почти не сомневался в том, чья именно вещь была сдана на чистку в г. Рейгейте. Когда же стало известно о заявлении ювелира Булла, полицейские решили, что медлить с допросом Хейга далее не следует. Детектив Вебб, присутствовавший при обыске, был послан за Хейгом, проживавшем в №404.

Постучав в дверь, Вебб вежливо попросил Хейга одеться, дабы проехать вместе с ним в полицейское управление для уточнения некоторых деталей сделанного ранее заявления. Хейг демонстрировал стремление помочь полиции: «Конечно! – воскликнул он с совершенно неуместной в ту минуту патетикой. – Я буду делать всё, чтобы помочь Вам, Вы же это знаете!» Он прямо-таки излучал доброжелательное внимание и явно пытался казаться наивнее, нежели был на самом деле.

Хейг изображал из себя эдакого лучезарного прекраснодушного джентльмена, готового всегда и во всём помогать окружающим и уж тем более полиции! Однако он явно переигрывал и его демонстративные простота и дружелюбие никого из сотрудников полиции обмануть не могли.

Будучи доставленным в полицейское управление района Челси, Хейг с самым безмятежным видом уселся на скамью и принялся ждать, когда его позовут. Полицейские же решили его немного потомить, заставить волноваться и потому не спешили приглашать для допроса. Почти два часа Хейг просидел на жёсткой скамье, демонстрируя абсолютное самообладание, после чего вежливо попросил газету, прикрыл ею лицо и… уснул. Поначалу полицейские решили, что Хейг всего лишь имитирует сон, но через час стало ясно, что подозреваемый и в самом деле спит сном агнца. После более чем трёхчасового ожидания детективы были вынуждены признать, что перед ними преступник с незаурядной психоэмоциональной устойчивостью. Либо невиновный.

Хейга пригласили на беседу, которая очень скоро приняла форму жёсткого допроса со всё более нараставшим акцентом на недоверие к его ответам: зачем Вы лжете, заявляя будто занимаетесь конверсионными технологиями? для чего арендовали здание в Кроли? каким образом в Ваши руки попало пальто миссис Декон? а как Вы завладели её ручными часиками? В первые минуты Хейг держался самоуверенно и непринужденно, но быстро сообразив, что полицейским уже многое известно, притих, задумался и после небольшой паузы принялся рассказывать вкрадчивым голосом историю о том, как Дюран-Декон сделалась жертвой шантажа и попросила его помочь ей выйти из тяжёлого положения. По тому, как Хейг повёл свой рассказ, детективы моментально поняли, что он сам не знает, каким сделать его окончание. Искусственность собственной выдумки почувствовал, видимо, и сам допрашиваемый, поскольку он вдруг замолчал и дал понять всем своим видом, что ничего более не скажет.

Допрос было решено прервать на некоторое время: это был ещё один психологический ход полицейских, призванный заставить обвиняемого «повариться в собственном соку» и усилить его панику. В комнате для допросов вместе с Хейгом остался только детектив Вебб, тот самый, что привёз его из гостиницы. Быть может, молодой полицейский импонировал Хейгу своей корректностью, потому что тот обратился вдруг к нему со своим вопросом: «Как Вы полагаете, у меня есть шанс угодить в Бродмур?» Бродмур был тюрьмой для душевнобольных уголовников, и Вебб, разумеется, моментально понял, к чему клонит его vis-a-vis: похож ли он на психбольного или нет? Полицейский не знал, какого ответа ждёт от него Хейг и, боясь повредить следствию, отказался отвечать на вопрос.

Когда перерыв окончился, и четверо допрашивавших полицейских возвратились в камеру, Джон Хейг многозначительно произнес: «Если я скажу правду, вы всё равно не поверите мне – это прозвучит слишком фантастично!»

Тот рассказ, который последовал после этих слов, по праву можно назвать одним из самых необыкновенных повествований в мировой истории уголовного сыска и криминалистики. Это был рассказ о растворении тел убитых людей в концентрированной кислоте.

То, что Хейг вознамерился вдруг рассказать полицейским о том, как он уничтожил в кислоте тело Дюран-Декон, показалось поначалу совершенно необъяснимым. В принципе, сами детективы были весьма далеки от того, чтобы обвинять Хейга в чём-либо подобном. Но преступник сам очень скоро объяснил мотивы своей откровенности: он не боялся обвинения в убийстве на том основании, что старинная норма английской правовой системы требовала непременного предъявления в качестве объекта преступного посягательства тела погибшего человека. Другими словами, обвинение в убийстве не могло быть доказано до тех пор, пока обвиняющая сторона не предъявляла обнаруженного ею трупа. Эта правовая норма – известная как corpus delicti (буквально «наличие тела») – служила порой, особенно в средние века, серьёзной препоной для отправления правосудия. По состоянию на 1949 г. она не считалась формально отменённой, и Хейг, по – видимому, был чрезвычайно доволен тем, что сумел загнать полицейских в логический тупик. «Как вы докажете совершение мною убийства, – разглагольствовал он на допросе 28 февраля 1949 г., – если тела Дюран-Декон не существует? Оно полностью растворено кислотой!»

Велеречивый монолог Хейга длился в тот день более 2,5 часов. Детективы, допрашивавшие Хейга, обратили его внимание на то, что он даёт показания без адвоката, и предложили ему вызвать защитника. Хейг отмахнулся от этого совета, заявив, что ему адвокат не нужен. Эта показная самонадеянность не обманула полицейских; они прекрасно поняли, что искушённый в юридических нюансах Хейг специально хочет сделать своё заявление без адвоката, чтобы в дальнейшем отречься от всего сказанного. Тем не менее останавливать его не стали – стоило выслушать до конца всё, что тот намеревался высказать.

Хейг поведал, что для убийства Дюран-Декон он нарочно заманил женщину за город, в Крэвли. Дабы уговорить осторожную женщину выехать за пределы Лондона, он заявил ей, что разработал новую технологию по производству накладных ногтей. Технология эта требовала некоторых инвестиций для организации производства, но сулила якобы неплохие дивиденды. Заинтригованная Дюран-Декон пожелала стать компаньоном в бизнесе Хейга и отправилась в Крэвли осматривать «производственные мощности». Там Хейг убил женщину выстрелом в голову; никаких нарочитых мучений жертве не причинял, поскольку, по его словам, являлся противником всякого рода лишних издевательств и унижений. Для растворения тела он использовал заранее заготовленную серную кислоту, которая великолепно расщепляет биомассу. Тело Дюран-Декон он поместил в 45-галлонную бочку (205 литров в метрической системе мер) и залил его кислотой согласно собственным расчётам.

Наслаждаясь тем эффектом, который произвели его слова на детективов, Хейг решил усилить впечатление и заявил, что сразу после убийства женщины он принёс из автомашины стакан и, наполнив его до краёв свежей кровью из раны, выпил её. Он всегда хотел пить человеческую кровь, но после видения в 1944 г. окровавленного креста эта потребность сделалась совершенно непреодолимой. Поэтому у всех людей, которых он убивал, Хейг брал кровь, чтобы её пить.

У допрашиваемого поинтересовались: кем были его прочие жертвы? Хейг, не задумываясь, назвал фамилии: семья Максвенов (родители и сын) и супружеская чета Хендерсонов. Получалось, что помимо Дюран-Декон, обвиняемый убил ещё 5 человек.