— Ну ты ведь возмущался, что я не сказала, что мы были на море. — постаралась спокойно проговорить.

— Это разные вещи. Ты мне должна говорить о передвижениях моей дочери, а я тебе о своих говорить не должен. — отчеканил он. — Еву поцелуй. Пока.

И сбросил трубку. Я в шоке смотрела на телефон. Как школьницу отчитал. Значит разное да? Как будто если бы я ему сказала о том, что мы на море едим он денег нам дал в придачу, мгм.

Повозмущалась и легла спать.

Утром еле проснулась в 10 часов, да и дочь сегодня хорошо спала. Первым делом проверила скинул ли Макс фотографию своей флюорографии.

Скинул. Я обрадовалась, открывая фотографию. Но затем больно упала на землю. Фотография засвеченная. Засвеченная именно там, где указаны дата получения.

Я стала истерически смеяться. Но быстро выскользнула в кухню, чтобы не разбудить дочь. Навела себе чай, всё время смотря на эту фотографию. И не могла поверить, такому поступку.

Неужели не понимает, что это нужно нашей дочери. Мне это тоже нужно только потому, что нужно Еве.

Меня охватила такая жгучая злость на него, что я не выдержала и написала, был бы тут наверное бы бросилась в лицо.

«Ты издеваешься⁈ Так трудно было сделать нормальную фотографию⁈ Это не мне нужно было. Это нужно было твоей дочери! Спасибо тебе большое.»

И после бросила в ЧС. Хотя всегда думала, что для блага дочери нужно сохранить хорошие отношения между нами. И начала смеяться, из-за своих заблуждений.

За истерическим смехом, полились слёзы.

Я набрала подруге, которая жила в другом городе.

— Оксана, ты была права Макс урод. — прорыдала я в трубку, только она ответила на звонок.

— Привет Вер. — рассмеялась Оксана. — Что случилось? Ты что ревешь?

— Ты представляешь, что он сделал? — простонала я.

— Что? — растерянно проговорила она.

— Он скинул мне засвеченную фотографию. — завыла я белугой. — А мне врачу нести её до обеда надо, а там световое пятно.

Оксана просто начала ржать.

— Что ржёшь? Не смешно вообще-то. — обижено шмыгнула я носом.

— Ты просто из-за такой чепухи первый раз так ревешь. — произнесла она пытаясь перестать смеяться.

— Это не чепуха, это важная вещь, ребенка ведь в сад определяю, это же для ребенка. Как он мог, это ведь его ребенок тоже. — сказала я всхлипывая.

— Да Вер это важно я понимаю, но были ситуации похуже в которые он тебя ставил, а тебя до такого состояния довела только эта. — усмехнулась Оксана.

И правда, он то деньги не переводил, то по городу полоскал меня, то говорил, что приедет к дочери, а сам не приезжал, хотя она ждала его после моих слов «что приедет папа», а потом расстроенная ложилась спать, то номера с моей машины скрутил, чтобы не ездила по городу.

— Наверное это последняя капля просто, и всё дерьмо полилось обратно. — усмехнулась я, немного успокаиваясь.

— Ну если тебе, конечно, хочется порыдать, я могу послушать. — усмехнулась Оксана.

— Уже не хочется. — улыбнулась я, отпивая чай. — Извини меня за мою истерику, просто подумала, что ты меня не осудишь.

— Всегда пожалуйста. Сколько раз ты меня так слушала Вер, я тоже могу для тебя такое сделать. — тепло проговорила она.

— Всё равно спасибо. — кивнула я, и стала включать мозг. — Что теперь с этой флюорографией делать?

— Например позвонить ему и сказать Максу чтобы он перекинул нормальную фотографию. — спокойно произнесла она.

— Нет. — покачалая головой в стороны. — Я его в ЧС закинула.

— Ты и в ЧС? — удивленно произнесла Оксана.

— Взбесил просто. — зло произнесла я.

— Ты же вообще никого не кидала в черный список. — шокировано произнесла она — Ну ладно, раз этот вариант не подходит, то можно сходить в фотоателье и попросить подредактировать.

— Точно. — воскликнула я. — Так и сделаю, спасибо тебе огромное.

— Да не за что. — усмехнулась она. — Раз есть решение, то побегу я дальше работать.

— Прости, еще и ревела, когда ты была на работе. — виновато произнесла я.

— Да ладно тебе, ты также делала всегда. — рассмеялась Оксана. — Всё целую побежала.

— Целую. — произнесла я и сбросила звонок.

Я воодушевилась после разговора с Оксаной. Спасибо, что вообще в моей жизни есть такие люди, с которыми можно поделиться своими душевными переживаниями.

17

Уже прошёл месяц, а мы никак не можем пройти адаптацию. Меня это ужасно раздражает. Да и мама всё свое раздражение стала выплескивать на меня.

Или это просто я хожу нервная и воспринимаю, что всем всё не так.

Мама предложила утром ходить в парке, и я согласилась, ведь парк был в пяти минутах от садика, так, что если мне снова позвонят через час после того, как я ее отвела, то смогу быстро добежать.

Вот и сейчас мы шли по парку, я уже подсознательно ждала, что снова будут претензии, но мама удивила меня.

— Вер, я устала. — грустно произнесла мама.

— От чего? — осторожно произнесла я.

И посмотрела, как белочка пробегает по дорожке и забирается на дерево. Уже и шубку зимнюю надела. Всё-таки природа всё продумала.

— Я же разозлилась вначале, когда ты меня стала заваливать вопросами о том, что я хочу делать. — выдохнула она и замедлила шаг.

— Я это поняла. — улыбнулась я, посмотрев на неё.

Мама поджала губы, и посмотрела себе под ноги.

— Я не хотела срываться на тебе, просто я стала замечать, что у меня своей жизни нет, а мне уже почти 50 лет. А я всё время угробила на удовлетворение чужих потребностей. А они ещё и с таким пренебрежением относятся к моему труду. — с болью в голосе произнесла мама.

Я задумалась над её словами и посмотрела по сторонам в поисках лавочки, она стояла в метрах двадцати от нас.

— Пойдем на лавочку присядем? — с улыбкой произнесла. — И что ты будешь с этим делать?

— Я не знаю, но мне не нравится такое положение вещей. — присела мама на лавочку и посмотрела на скворечник, который висит на дереве.

— Может стоит отдать всем их обязанности. — предложила я робко.

Мама повернулась на меня округлив глаза.

— И как ты себе это представляешь? — с нотками раздражения произнесла мама.

Ну нет, снова начинается отрицание и хочет скинуть на меня свой конфликт. Конфликт то происходит у неё с собой. Ей не нравится, но она пытается себя заткнуть голосом разума.

— Мам, я тебя ни к чему не принуждаю. Делай как хочешь, это твоя жизнь. — облокотилась я на лавочку.

Мне бы в своей жизни разобраться. Я тоже не в восторге от того, что происходит в моей жизни. Но я решаю постепенно свои внутренние конфликты, и стараюсь выплескивать свое раздражение на бумагу, а не на близких людей, ведь у них тоже есть чувства.

— Как обычно тебя волнуешь только ты сама. — фыркнула мама и встала с лавочки.

Я посмотрела ей вслед и тоже встала с лавочки и направилась за ней.

— А о ком мне думать? — удивленно спросила я.

— Вообще-то у тебя есть дочь. — глянула с упреком на меня мама.

— Правильно, есть. — кивнула я и спокойно продолжила. — Но, чтобы у Евы было всё хорошо, мне нужно решать свои внутренние конфликты самой, чтобы не выплескивать на неё свое недовольство.

Я шла дальше, а мама остановилась, я обернулась.

— Ты идёшь мам? — вопросительно поинтересовалась.

Она смотрела в сторону на деревья.

— Мам? — подошла я к ней.

Она повернулась ко мне, в её глазах блестели слёзы.

— И в кого же ты такая умная. — пробурчала она, моргая.

Я усмехнулась.

— Наверное в тебя. — я её приобняла. — Помнишь мам какая ты была, когда я была маленькая. Я хотела вырасти и быть похожей на тебя. Ты была такой уверенной в себе, величественно шла вперед, у тебя было много интересов, и люди тянулись к тебе, и ты уделяла всем внимание, но также ты сразу менялась стоило задеть твои интересы. В тебе было понимание кто ты, был крепкий внутренний стержень, хотя ты была очень женственной.

Она закрыла глаза и вдохнула. Затем открыла их снова и в них читалась неуверенность.