– Само собой! – Сокоординатор-два повернулся обратно уже с винтовкой в руках.

По его лицу было понятно, что он и на щелбан готов спорить, лишь бы пострелять. Он встал и потянулся к ручке люка. Потом вспомнил:

– Навигатор, а ты не… А, ты ж в скафандре. Смотри, – он показал мне цевьё винтовки и щёлкнул пальцем по индикатору стабилизации. – Выключена.

– Выключена, – подтвердил я. Огонёк не горел.

– Интеллектуальщица логи проверит, – отозвался матрос-два. Я не понял, в шутку или нет.

Вопреки моим ожиданиям, вставать с места водителя и следить он не собирался. Сокоординатор-два открыл люк и очень ловко вылез через него наверх.

Я уже почти отогрелся, не чувствовал только пальцев. Пытался смотреть в люк, но было неудобно. Тогда я перевёл взгляд на экран. Протянул руку и навёл изображение на примата. Тот медленно брёл через снежную ночь, непонятно, куда и зачем.

– А если вторым выстрелом симбионта… – послышался сверху крик, – …то дашь четыре?

– Три! – согласился матрос-два.

– Ну всё, готовь… – сказал сокоординатор-два и затих.

Я посмотрел на экран. Примат словно услышал долетевшие до него слова, а может, просто совпало так, что крутанул головой. В любом случае, он не останавливался, так и шёл медленно-медленно через снежную пустыню.

Какое-то время тихий ход примата был единственным, что происходило в ночи, а потом из светлого силуэта во все стороны брызнуло и абориген упал.

– Гандон, – с восхищением прокомментировал матрос-два.

Я опустил глаза. Мне было неприятно, но присутствовал в происходящем и повод для радости.

– Ну, гандон! – с ещё большим восхищением сказал матрос-два.

Видимо, и из симбионта брызнуло.

– А то! – Довольный сокоординатор-два спустился и небрежно бросил винтовку на заднее сиденье. – Я ж говорил: почётный член Лиги охотников на Юбилейной.

Мне показалось, что матрос-два отмолчится, но он сказал:

– Два сегодня отдам на корабле. А третий… сука… Выменяю в течение недели.

Стрелок вечера довольно усмехнулся, уселся рядом со мной и ответил:

– А, хер с ним, двух хватит. Трогай давай, этих тоже подберём. Ветеринар от радости кончит.

– Сокоординатор-два? – обратился я осторожно.

– Да?

– Ты его так пристрелил… Получается, добыли живые образцы?

Он фыркнул с весёлым презрением:

– Пф… Три примата и три симбионта. Почти неповреждённые. Так что да… скоро тебе курс домой прокладывать. – Он вдруг потрепал меня по скафандру. – Скоооорррооооо!

Я не успел обрадоваться. Матрос-два, не оборачиваясь, вдруг бросил:

– Ну, как добыли… поменяли скорее. С сокоординаторшей если брать – то один к одному, не считая симбионтов.

Довольное лицо сокоординатора-два помрачнело. Он ничего не сказал, но этого и не нужно было. Я только уточнил:

– Убитые?

– Нет. Только раненные… тяжело. В медотсеке насмотришься.

Молчание наше затянулось. Бодрый в глайдере, здесь, возле кровати коллеги, сокоординатор-два был мрачен и немногословен. Он смотрел на лежащую в коме сокоординатора-один, и хорошо чувствовалось, что он хочет прикоснуться к ней, но защитное стекло медкапсулы не давало, поэтому он смотрел на неё, а в его взгляде читалось одновременно и «как же так?», и «попадёт мне, когда домой вернёмся».

От такого странного общения двух коллег мне стало неловко, я почувствовал себя лишним, но покидать модуль мне пока запрещали. Собственно, верно было и обратное: сокоординатору-два здесь находиться нельзя было, но врач разрешила, а я возразить не смог.

– А ты знаешь, где в наших глайдерах ракетницы? – вдруг спросил сокоординатор-два, все ещё глядя на коллегу.

– Нет.

– И чему вас там только учат… – он посмотрел на меня. – Ящики такие небольшие выступающие по оба борта, прямоугольные. Открываются и изнутри, и снаружи.

– На торговых и военных моделях они на корме. Почти в любом положении доступны.

– Да, у нас в компании свои… стандарты. – Сокоординатор-два ещё раз посмотрел на коллегу. – Я это к тому, что от снежника можно было попробовать отстреливаться из ракетницы. Это так, на всякий… Хотя, уже скоро лететь.

– Утверждена дата?

Он прикрыл глаза и отрицательно махнул рукой:

– Сегодня вечером на собрании.

Потом отошёл, словно устав, от капсулы и сел на пустующую кровать. Достал из кармана пузырёк с каплями:

– Не возражаешь?

– Конечно, капай.

Сокоординатор-два открыл крышечку и протянул флакончик мне, предлагая.

– Спасибо, я не буду…

Он запрокинул голову и закапал глаза. Потом зажмурился и поёжился от удовольствия.

– Оооохххх, хороши… – Стал закрывать пузырёк. – Чё, как думаешь, сколько лететь будем? А то капли уже в дефиците, как в тюрьме. Нехороший признак для экспедиции…

Скорее всего, вопрос был риторический, но я стал прикидывать длительность полёта. Больше даже для себя: хотелось уже домой. Примерно я и так знал, но теперь можно было сказать точнее, если повезёт – то до дня. Но посчитать я не успел, меня прервали новые посетители.

Дверь распахнулась без уведомления: это пришла капитан с боцманом. Мы встали с кроватей: я вскочил сразу, как в академии при преподах, а сокоординатор-два неохотно, но всё же тоже поднялся.

– О, бля… вот он где. Красавец наш. Мы его по всему кораблю ищем, а он тут… В медотсеке закрытом, – сказал боцман, глядя на сокоординатора-два. Потом посмотрел на меня, поморщился и добавил почти одними губами: – Да ты-то сиди…

– Врач разрешение дала, – спокойно пояснила капитан и огляделась.

Температура тут была выше средней, чтобы мы отогревались, и в кителе было жарковато. Капитан сразу стала расстёгивать воротник. Сокоординатор-два при этом, наоборот, начал застёгиваться.

– Дала, – тихо повторил боцман. – Душа у врача мягкая, как говно.

Сокоординатор-два наконец застегнулся и требовательным тоном сказал:

– Боцман, я прошу в таком тоне со мной…

– Хуёне! – перебил тот. – Просит он, говна кусок… Какого хуя твоя коллега делала вне корабля? В день проведения операции по изъятию приматов. Ты понимаешь, мудак, что вы своими делишками угробили глайдер и чуть не прибили навигатора? Лететь мы как должны были бы? По вашим корпоративным уставам ебучим? Долбоёбы, блядь, нашли водителя… Почему не уведомляли высших офицеров, опёздолы? Чё молчишь? Хуём подавился?

– Да что вы… Да как вы… – Сокоординатор-два непривычно для него, по-детски обиженно посмотрел на капитана в поисках поддержки.

Та спокойно развела руками:

– Не смотрите на меня, сокоординатор-два. Вы слышали претензии экипаж-мастера.

– Экипаж-мааааастера… – протянул понимающе он. – Какое повышение в должности… Временное, я так понимаю?

– От этого не менее легитимное, – парировала капитан.

Сокоординатор-два помолчал. Потом сказал, стараясь быть спокойным:

– Я смотрю, вы стали вольно трактовать устав…

– Это ты нам про устав затираешь, долбоёбина? – рявкнул боцман, но капитан его остановила движением руки.

– Не вольнее, чем вы, когда стали проводить необязательные вылазки без согласования с капитаном судна, – сказала она.

– Это наш глайдер, глайдер компании которую я представляю. И которая вас всех… – сокоординатор-два обвёл помещение пальцем, – …наняла.

– И наш штурман-навигатор. Сотрудник, который подчиняется мне напрямую. – Она ткнула пальцем себе в грудь. – Мне одной. Даже не высшему офицерскому составу.

– В полёте – да, но не на планете… На планете у него двойное подчинение. Чем мы и воспользовались…

Капитан устало качнула головой, давая боцману разрешение:

– Это неколонизированная планета, еблан. Очень хуёво, что вы таких вещей не знаете, туррристы хуевы. Я тебя, сука, в карцер затолкаю на неделю. А потом до конца полёта будешь сидеть в каюте вашего сраного прицепа и оттуда координировать. А твоя коллега пизданутая…

– Боцман! – рявкнула уже на него капитан и сразу поправила себя. – Экипаж-мастер! – Потом добавила спокойно: – Санкции и к нему, и к пострадавшей соокординатору-один мы обсудим потом, – она многозначительно посмотрела на медкапсулу. – Вдвоём.