– Как мне вам помочь? – Приготовился Роман.

– Дело в виде змеи. На нее нужно идти в паре. Но как всегда в России, мой напарник на карантине, и другого не дождемся. Величина обычно от трех с половиной метров, а наш самец поди все четыре с половиной. Назовем его он. По опасности кобра страшнее, но Мохаве сильнее чем российская гадюка. Мохаве может бросится и напасть. Я вас не принуждаю, но один с ней связываться поостерегусь.

– Вы можете рассчитывать на меня.

– Не побоитесь подержать мешок, куда попадет змея? Килограмм пятнадцать придется принять. Саму змею ни при каких обстоятельствах не трогайте. Будьте готовы отскочить в любой момент. У змей ушей нет, но телом змеи ощущают вибрацию. Наша нас на кровати не слышит. Я ее поймаю, потом буду опускать в мешок хвостом вниз, а когда дойду до головы, отпущу. Ваше дело затянуть горловину. Я первую змею поймал, будучи школьником. В СССР было много серпентариев, на десятки тысяч змей. А сейчас, новосибирский – единственный в стране, мы держим и доим всего полторы тысячи змей. У меня все отработано годами. Я сродни хирургу, они мои длинные щипцы корнцанги используют.

– Я помогу, – В уме Романа всплыла присказка Анны о приметах и смелости. Он перекрестился.

– По справке моего товарища Зосенкова Ивана змейка очень ядовитая и агрессивна по отношению к людям. Мохаве приближаются к людям и преследуют их. При нападении энергично защищаются. Она предпочитает выползать на охоту в тёмное время суток. При испуге гремучие змеи Мохаве встряхивают хвостом, издавая жужжащий звук; таким образом они предупреждают незваного гостя, прежде чем напасть. Поэтому удалось уйти вашей гостье. Это наша возможность. Плохо то, что гремучие змеи не спят зимой ни дня. Они перемещаются, чтобы избежать холода и продолжают охотиться на добычу.

– Спасибо. Мешок на завязках. Попробуйте завязать пустой. Я не верил Ваньке, что пустынной змее делать на берегу Финского залива? Откуда ваша гостья знала о погремке?

– Ее кузен умер от укуса ямкоголовой гадюки.

– Бедная женщина. Противоядия от яда гадюк, как правило, разработано. Есть вариации, и надо быть осведомленным, масса сложностей. У пациента не должно быть аллергии на кожу змей или препараты противоядий. Герпетологов, молодых и амбициозных, или дураков-блогеров, все тянет на редкости. Нелюди.

– Да уж не говорите, – Улыбнулся Роман и на пробу затянул мешок.

Оба мужчины осторожно прошли внутрь. Лев Геннадьевич, не делая резких движений, поудобнее приловчился длинными щипцами:

– Стараюсь схватить поближе к голове, чтобы она не вредничала, – Змея разинула пасть, укусив щипцы. Корнцанги щелкнули впустую. Змеелов зажал пустынную змею поперек туловища.

– Какая она опасная и красивая. Блестящая, светло-зеленая, с вертикальными зрачками. Будто бы не так уж отвратительно, – Роман распахнул полотняный мешок. Змея изгибалась, покачивалась в воздухе, тянулась к Роману, как изогнутая кочерга. Угрожающе широко открыла пасть, изнутри белую, с острыми белыми клыками и задребезжала.

– Э, нет, друг. Ты, величав, но я тебя надежно зафиксировал. Пора тебя на дойку, – Роман, все хорошо?

– Да.

– Прикрикните на него, чтоб потише была. Громкий низкий голос она почувствует. Узнает, кто в доме хозяин. Когда его голова поравняется с краем мешка, я разожму щипцы. Затягивайте мешок быстро. Она зашебаршит в мешке, это не опасно.

– Молчать, – Рявкнул Роман. Змея замолкла. Лев Геннадьевич высвободил тушу. Горловина мешка скрыла зеленую пустынную змею Мохаве. По коже новоявленного помощника змеелова закапал пот.

– Скатай мешок, я жгутом завяжу. У меня с собой погрузочный короб. Зосенков всучил и угадал. Повезу богатейший улов. Позвоню, чтобы условия готовил. Спасибо. Вы молодец, Роман.

– Присмотрите за гостьей. Не гоже женщине дарить ядовитых змей. Не к добру скажу я вам. Ваша расторопная, да на удачу, опытная в знакомствах, а обычно женщины что? Падать в обморок или плакать. Мохаве люди не нравятся. По-любому укусила бы.

– Хорошо, Лев Геннадьевич. Я за ней пригляжу.

На посту администратора супервайзер и администратор обе взахлеб рыдали.

– Дамы, что произошло? – Растерялся Лев Геннадьевич.

– Было очень тихо и бам. Глухой стук. И тишина. Мы думали, вас змея сожрала, – Запричитала Елена Яковлевна. – В интернете наистрашнейшие фотографии. Они ж с наиострейшими зубами и ядом. Не отговаривайте меня, это катастрофа! Змея в нашем отеле!

– Хотите чаю с зефиром или жевательным мармеладом? – Кристина промокнула змеелову лоб.

– Да, Кристиночка, можно налить чего-нибудь покрепче.

– Елена Яковлевна, мой рабочий день не закончен. Мне ехать к коллеге, в серпентарий. С коробкой конфет я бы выпил чаю.

– У меня для вас и вашего коллеги замечательная коробочка с начиночкой покрепче, – С облегчением воодушевилась супервайзер.

– Роман Александрович, Отель для Максима просит у вас прощения. Может быть и вашей пострадавшей бы понравилась шоколадная конфета?

– С прискорбием, но нет. У Анны Матвеевны аллергия на какао. Ее шоколад повергнет в анафилактический шок.

– Какое несчастье для человека не есть шоколад! Ни белый, ни черный, Роман Александрович?

– Нет, Елена Яковлевна.

– Роман Александрович, Кристиночка поможет вам с переездом, а я провожу уважаемого Льва Геннадьевича.

Администратор совладала с вещами. Роман оценил пустоту полок в небольшой прихожей, спальне с кроватью и ванной и пошел к себе. Кристина устремилась на третий этаж в люкс. Калинова спала, лежа на прямой и напряженной спине, прижав руки по бокам. Он её приподнял. На прикосновении она зашевелилась.

– Это я. Все хорошо.

– Кто вы? – Она сильнее зажмурилась и прижалась к нему.

– Не вы, а ты. Роман. Змея транспортировалась в серпентарий. Мы переезжаем: вы согласились ложиться спать со мной в общую кровать.

– Двуспальную. Я вам разрешу спать на краюшке, если вы будете себя хорошо вести.

– Например, душа моя?

– Не прыгать, не брыкаться, не перетягивать одеяло канатом. Нос вам прочистила, храпеть не должны.

– С этим порядок, Анечка, – Он улыбнулся.

– Гости приехали?

– Ими брат занимается. Я его не видел. Мы переедем, и я схожу. Шестой час. За час пятнадцать минут со змеей мы управились.

– До восьми я буду спать. Сегодня какое число?

– Тридцатое, Анечка.

– Вы правы, спасибо. У моих родителей завтра юбилей. Напишу поздравительное письмо. Вечером скажите мне об этом, пожалуйста. Я забуду.

– Я добиваюсь общения с вами на ты.

– Думаете стоит?

– Я бы хотел перейти с вами на ты.

– Калина – горькая ягода. С пациентами я говорю на вы.

– Надо подождать, не обрывать ягоду в конце августа с розовыми просветами, а дать ей повисеть до октября и собирать кистями. Дозреют и лакомишься насыщенно-красными, сладковатыми. Я выписался. Вы меня вылечили. Я больше не ваш пациент. Я буду говорить с вами на ты. Ты бежишь в Санкт-Петербург с праздника на праздник? Не хочешь позвонить родителям?

– Валяйте, говорите мне ты. Я родителям напишу. За письмо на меня не наругаются.

– На тебя родители ругаются?

– Очень. А как вы думаете? Я работаю в спасательном спецназе. Пропускная способность сорок человек в час. Я лезу на рожон. Люди под мою ответственность лезут на рожон. Вы можете просчитать действия, но не случайности. Матушка концертмейстер, а папа композитор и аккомпанирует «звездам эстрады». Они обычнее любых гражданских. С две тысячи четырнадцатого года лейтенантом я служила в штурмовом отряде медицинского батальона Донбасса. В Севастополе я капитан. В зоне специальной военной операции ЦСООР «Лидер» разминировало и сопровождало гуманитарные конвои, их раздачу, разбор завалов, охрану личного состава сводной группировки МЧС России. Из госпиталя Бурденко перешла в ЦСООР «Лидер». Мало, все мало. Ординатуру по нейрохирургии я для них прошла. В Боткинской больнице на гражданке на ноль, двадцать пятых ставки в нарушение правил. Два дня на четверть ставки и свободна. Ждут – не дождутся, когда я перейду в Боткинскую по выслуге через четыре года.