Для любого общества действительно правило - там, где по тем или иным причинам собраны люди только одного пола, концентрация меньшинств будет повышенной. В Средневековье это:

   - монастыри,

   - монашеские ордена,

   - рыцарские ордена,

   - регулярная армия,

   - культурные сообщества (объединения поэтов, скульпторов, живописцев и т.д.),

   - и даже тайные общества, если отбор кандидатов на вступление вёлся, в том числе, по половому признаку.

   В средневековой Румынии из всего перечисленного существовало только то, что указано первой строчкой - монастыри. А при румынском княжеском дворе была канцелярия, в которой служили в основном монахи. Именно поэтому в повести персонаж по имени Милко поначалу является послушником в монастыре.

   Писарь по имени Милко действительно упоминается в грамотах Раду, начиная с 1469 года. Вся биография этого писаря - допущение автора повести, но это не значит, что нечто похожее не могло произойти на самом деле.

   ОТНОШЕНИЕ К ОДНОПОЛЫМ СВЯЗЯМ В ХРИСТИАНСТВЕ

   Приведённый далее отрывок отражает типичное отношение к однополым связям в патриархальной христианской стране - в том числе и в средневековой Румынии.

   Считалось, что стремление к однополым связям это "болезнь", "безумие", нечто противоестественное, что "мужеложники хуже убийц", и что мужчина, который в однополых отношениях выступает в пассивной роли, "становится женщиной".

   Также считалось, что стремление к однополым связям присуще только людям, а у животных ничего подобного не бывает.

   В настоящее время эти идеи активно опровергаются и изживаются прогрессивным сообществом, но в эпоху Средневековья они считались истиной и сильно влияли на самовосприятие людей нетрадиционной ориентации, даже если эти люди были знакомы с наследием древнегреческой культуры.

   Творения Иоанна Златоуста архиепископа Константинопольского

   Беседы* на Послание к Римлянам**

   Беседа 4

   _____________

   * Литературное наследие Иоанна Златоуста состоит не из сочинений, как мы их обычно себе представляем, а из устных бесед, которые были записаны. Иоанну Златоусту предлагалась тема, и он на эту тему говорил.

   ** Послание к Римлянам (апостола Павла) - одна из библейских книг, относящихся к Новому Завету.

   "Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга" (Рим. 1:26,27).

   Смотри, как апостол опять переходит к источнику зла - нечестивому учению, и говорит, что "срам" был воздаянием за это беззаконие. И так как, говоря о геенне и наказании, апостол для людей нечестивых, избравших такую жизнь, показался бы не заслуживающим доверия и даже смешным, то он разъясняет, что в самом этом удовольствии заключается наказание. И не удивляйся тому, что они не чувствуют этого, но испытывают наслаждение: ведь и безумные и одержимые болезнью умопомешательства, много мучая самих себя и находясь в жалком положении, однако смеются и радуются своим делам, по поводу которых другие о них плачут. Но, мы не говорим, что вследствие этого они освобождены от наказания, напротив, потому самому они и находятся в ужаснейшем мучении, что сами не сознают своего положения. Не больным нужно судить о положении дел, а здоровым. Известно, что в древности такое дело считалось даже законным, а один языческий законодатель запретил рабам натирать себя маслом досуха и мужеложствовать, предоставив только свободным такое преимущество, а лучше сказать - такое студодеяние. И, вообще, язычники не считали это дело бесстыдным, но, как нечто почетное и более высокое, чем состояние рабов, предоставляли его лишь свободным. Так думал мудрейший народ афинский и великий из афинян Солон. Можно найти много и других философских сочинений, зараженных тою же болезнью. Однако же, вследствие этого, мы не назовем такого дела законным, а, напротив, - признаем жалкими и достойными многих слёз тех людей, которые приняли этот закон. Что делают блудницы, тоже, а лучше сказать - более безобразное совершают и мужеложники. Смешение с блудницами, хотя беззаконно, но естественно, а мужеложство и противозаконно, и противоестественно. Если бы не было геенны и не угрожало наказание, то это было бы хуже всякого наказания. Если же они наслаждаются, то это говорит лишь об усилении наказания. Если бы я увидел, что бежит нагой человек, вымаравший все свое тело грязью, и не только не стыдится, но и хвалится этим, то я не стал бы радоваться вместе с ним, но больше его рыдал бы о нем, потому что он не чувствует стыда своего. Но, чтобы яснее представить вам поругание, выслушайте от меня и другой пример. Если бы кто-нибудь уличил девицу в том, что она в своей опочивальне имела смешение с неразумными животными, а она и после того стала бы услаждаться таким смешением, то недостойна ли была бы она слёз, преимущественно вследствие того, что не могла избавиться от этой болезни по той причине, что не сознавала порока? Конечно, это всякому ясно. А если то беззаконие тяжко, то и это (мужеложство) - не менее того, так как терпеть поругание от своих прискорбнее, чем от чужих. Я утверждаю, что эти (мужеложники) хуже убийц, так как лучше умереть, чем жить после такого поругания. Убийца отторгает душу от тела, а этот губит и душу вместе с телом. Какой ни назови грех, ни один не будет равен этому беззаконию. И впадающие в него, если бы сознавали совершаемое, приняли бы бесчисленные смерти, чтобы только не подвергаться этому греху.

   Ничего, ничего нет неразумнее и тяжелее такого поругания. Если Павел, рассуждая о блуде, сказал: "Всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела" (1 Кор. 6:18), то что сказать об этом безумии, которое настолько хуже блуда, что нельзя и выразить? Не говорю, что ты только сделался женщиною, но более: ты погубил свое существование, как мужчина, ты ни в женское естество не изменился, ни того, какое имел, не сохранил, а сделался общим предателем того и другого естества, и достоин изгнания и от мужчин и от женщин и побиения камнями, так как ты оскорбил тот и другой пол. Чтобы тебе понять, насколько велик этот грех, (представь следующее): если бы кто-нибудь, пришедши к тебе, объявил, что он сделает тебя из человека собакою, то ты не убежал ли бы от него, как от человека самого вредного? Но вот ты сделал самого себя из человека не собакою, а животным более презренным, чем собака: она еще годна к чему-нибудь, а предавшийся распутству ни к чему негоден. И скажи мне, если бы кто-нибудь угрожал сделать так, чтобы мужчины носили и рождали детей, то разве мы не исполнились бы гнева? Но вот теперь предающиеся такому неистовству поступают сами с собою гораздо хуже, так как не одно и тоже, во-первых, измениться в женскую природу и, во-вторых, оставаясь мужчиною, сделаться женщиною, а лучше сказать - ни тем, ни другим. Если же ты желаешь узнать чрезмерность зла и в другом отношении, то спроси, почему законодатели наказывают тех, которые делают других скопцами, и узнаешь, что ни за что иное, как именно за изувечение природы, хотя они и не наносят человеку такого поругания (какое наносится мужеложеством), потому что оскопленные и после оскопления во многих случаях бывают полезны. Между тем нет ничего непотребнее мужчины, сделавшегося блудницей, потому что не только душа, но и тело допустившего такое поругание становится ничтожным и достойным изгнания отовсюду. Какие же геенны достаточны для таких! А если ты, слыша о геенне, смеешься и не веришь, то вспомни об огне содомском. Ведь мы видим, даже в настоящей жизни видим подобие геенны. Так как многие готовы были совсем не верить явившимся по воскресении, и возвестившим, что и теперь существует огонь неугасимый, то Бог и вразумил их событиями настоящей жизни. Таково было сожжение Содома и истребление его огнем, о чем знают бывшие там и собственными глазами видевшие следы божественного наказания и небесных молний. Пойми же, как велик был грех, побудивший геенну явиться преждевременно, С другой стороны, так как многие презирали речи (о геенне), то Бог на деле показал им подобие ее в некотором новом виде. Дождь тот был необыкновенный, как и смешение содомлян было противоестественно; он затопил землю, как и похоть наводнила их души. Этот дождь был по своему действию противоположен дождю обыкновенному: он не только не возбудил утробу земли к произрастанию плодов, но и сделал ее неспособною к принятию семян. Таково было и смешение мужчин земли содомской, которое делало их тела более бесплодными. Что грязнее, что отвратительнее того мужчины, который стал блудницею? Какое неистовство, какое безумие! Откуда вторглась эта похоть, оскорбляющая человеческую природу, наподобие врагов, а лучше сказать, настолько ужаснее врагов, насколько душа превосходнее тела? О, вы бессмысленнейшие и бессловесных, бесстыднейшие и собак! И у тех никогда не бывает такого смешения, так как природа знает свои границы, а вы, срамя свой пол, сделали его бесчестнее существ неразумных. Итак, откуда произошло это зло? От роскошной жизни, от незнания Бога: всякий раз, как люди отвергают страх Божий, тогда оставляет их и всякое добро.