Учителями наследного принца считались все, кто провёл с ним хотя бы одно занятие, дал хоть одно наставление и так далее, поэтому учителей у Мехмеда была в буквальном смысле толпа. Ахмед-паша регулярно с Мехмедом не занимался, но назначение поэта на должность "учителя" дало им повод не только познакомиться, но и подружиться, ведь они являлись почти ровесниками - Ахмед-паша был старше Мехмеда всего на несколько лет.

   Уже после того, как Мехмед стал султаном, Ахмед-паша дослужился до должности визира (министра), но о деятельности Ахмеда-паши на этом посту опять же ничего не известно. Известно только то, что он сочинял превосходные стихи и блистал при дворе Мехмеда, будучи его очень-очень близким другом. А дальше случилась история с красивым и юным придворным пажом, в которого Ахмед-паша влюбился, и это очень сильно не понравилось Мехмеду - настолько сильно, что Ахмед-паша в итоге потерял должность визира и был отправлен в Бурсу.

   Самое интересное, что к женщинам Мехмед так не ревновал. Согласно биографам Ахмеда-паши, однажды султан подарил ему девушку-рабыню, которую звали Попугайчик. Она родила Ахмеду-паше дочь - его единственного ребёнка, но, увы, дочка умерла в возрасте семи лет.

   История с пажом

   В случае с девушкой-рабыней Мехмед сам свёл своего друга с ней, а вот с пажом дело обстояло совсем иначе, ведь, согласно преданию, Ахмед-паша скрывал свою влюблённость так долго, как только мог, но она внезапно открылась. По поводу дальнейшего существует несколько версий.

   Версия N1

   Паж в чём-то провинился и в наказание был закован в кандалы, а когда Ахмед-паша увидел это, то разразился строками по мотивам знаменитых строк поэта Хафиза о тюрке из Шираза:

   О, если б сладость губ своих, как сладости ширазские, он продавал,

   За них я весь Каир, и Самарканд, и Бухару легко б ему отдал!

   Когда об этом было доложено султану Мехмеду, Мехмед разгневался и велел заточить поэта в Семибашенный замок (Едикуле), где Ахмед-паша сочинил свою знаменитую "Касыду о помиловании", чем сумел смягчить гнев султана, но всё равно был удалён от двора и отправлен в Бурсу.

   Версия N2

   О тайной влюблённости Ахмеда-паши неким образом узнали враги поэта, которые донесли об этом Мехмеду, но поскольку доказательств не было, Мехмед решил испытать Ахмеда-пашу.

   Султан велел пажу спрятать локоны на висках под тюрбан так, чтобы казалось, будто их остригли, а затем прийти к Ахмеду-паше, когда тот будет в бане. В качестве предлога для визита паж должен был принести Ахмеду-паше чашку с шербетом.

   Согласно этой версии, Ахмед-паша, увидев отсутствие прядок, решил, что паж разжалован за некую вину, поэтому сердце поэта взволновалось, а с губ сами собой сорвались две строки:

   Красавец локоны остриг, но не оставил ложный путь,

   Когда зуннар так тяготит, ты лучше правоверным будь.

   Зуннар - верёвочный пояс, который на Востоке носили христиане, а в целом двустишие надо понимать как пожелание, чтобы красавец ступил на путь истинной веры, который в суффийской поэзии тождественен пути любви. В широком смысле это можно понимать как: "Красавец, если тебе тяжело, доверься мне, позволь любить тебя и я тебе помогу".

   Эти стихи так разгневали Мехмеда, что сначала он хотел казнить Ахмеда-пашу, но затем велел запереть его в одной из комнат своих личных покоев в главном дворце Топкапы, где поэт сочинил "Касыду о помиловании", в итоге смягчившую гнев султана.

   Версия N3

   Султан, которому донесли о тайной влюблённости Ахмеда-паши, велел пажу спрятать локоны на висках под тюрбан, а затем пригласил к себе Ахмеда-пашу якобы по делу. Когда Ахмед-паша пришёл и увидел пажа без привычных локонов, то так взволновался из-за зрелища, что тут же, прямо в присутствии султана, сочинил две строки:

   Ты локону, пленившему сердца, позволь из-под тюрбана виться.

   Рука, несущая беду, пусть вытянет его, заставит многих ошибиться.

   Тогда султан понял, что донос правдив.

   Дополнение

   Ещё один из старых турецких авторов, рассказывая эту историю, добавляет, что у султана появились подозрения в тот день, когда он, Ахмед-паша и паж вместе были на охоте. Частичка грязи из-под копыт коня попала на щёку пажа, а Ахмед-паша, заметив это, процитировал Коран: "Скажет язычник: "О, если бы я стал грязью!"" Это означало, что он сам не прочь, как эта грязь, прикоснуться к щеке пажа, и Мехмеду это очень не понравилось.

   В итоге Ахмед-паша был отослан в Бурсу, где занял должность с жалованием всего 30 акче (серебряных монет) в день. Жалование визира составляло 1 200 000 акче в год, а в день это больше трёх тысяч, то есть доходы Ахмеда-паши сократились более чем в сто раз. Вот, с какой высоты он упал!

   Год, когда всё это случилось, неизвестен, но некоторые детали говорят о том, что всё произошло в начале 1470-х, когда турецкий двор окончательно переехал в Стамбул.

   Следующие годы, до самой своей смерти, поэт прожил в Бурсе. Умер в 1496-1497 году.

   Что использовано в повести

   В повести использована Версия N2 истории с пажом и дополнение касательно охоты. То, что паж занимал должность сокольничего, является предположением автора.

   Роль Раду Красивого в этой истории - также допущение автора, но Ахмед-паша и Раду точно были знакомы, поскольку оба принадлежали к ближнему окружению Мехмеда.

   "Твой рот как алый лепесток, моя любовь..."

   В повести было использовано стихотворение (газель) Ахмеда-паши о тайной любви, переведённое В. Тихомировым. Обстоятельств написания этой газели мы не знаем. В переведённом варианте объект любви представлен как женщина или девушка, но поскольку в турецком языке нет грамматической категории рода, то фраза "сказала ты" может быть переведена как "сказал ты", то есть в оригинале пол объекта любви не ясен, а вся строчка могла бы звучать как:

   Ты произнёс: "Ручья исток -- моя любовь".

   Полный вариант стихотворения:

   Твой рот как алый лепесток, моя любовь.

   Тебя, как тайну, я берёг, моя любовь.

   Слова могу я гнуть, как бровь, - и всё равно

   Я о тебе скажу: "Цветок - моя любовь!"

   Пред кипарисом слёзы лью, - бежит ручей,

   Сказала ты: "Ручья исток - моя любовь".

   Мишенью стала грудь моя для глаз твоих,

   Для стрел твоих, о мой стрелок, моя любовь.

   Я говорю: "Ахмед, люби, покуда жив!"

   Я стар, но юн любви росток - моя любовь.

   Как видите, если представить, что речь о мужском поле, стихотворение очень подходит к истории о паже, но ничего утверждать наверняка мы, конечно, не можем.

   Касыда о помиловании

   Начало "Касыды о помиловании", которое цитируется в повести, переведено по английскому тексту из книги Э. Дж. У. Гибба "История Оттоманской поэзии", том 2-й. Был переведён весь кусок, помещённый в книге, то есть четыре двустишия, но и их достаточно, чтобы понять суть.

   Второе двустишие однозначно говорит о том, что у Мехмеда и Ахмеда-паши были сексуальные отношения, и что гнев Мехмеда в истории с пажом был вызван именно ревностью, а не чем-то иным:

   Преступником зовётся ль раб, когда сам шахиншах его прощает?

   Кровь на моих руках. А позволенье смыть её, не быть в позоре - милость.

   Ахмед-паша, прося прощения у "шахиншаха", то есть у султана, говорит, что виноват в кровопролитии, а в поэзии Ближнего и Среднего Востока это очень распространённая метафора - возлюбленный своим поведением ранит влюблённого, заставляя плакать кровавыми слезами или истекать кровью.