– Так что вы там мне хотели сказать за эту девушку?

– Влюблена она была в покойного. До самых своих пяток. Если бы в меня кто так был бы влюблён, то вы бы меня видели бы только на седьмом небе счастья. Эта особа ходила за покойным, как жена за мужем, делая все, что он говорил. Я сама… слышала, – Сара запнулась на слове «слышала», – …как он приказывал ей делать разные… вещи для себя, и она делала их с превеликим наслаждением. Так же она следила за его хозяйством, убиралась, носила и готовила еду… В общем если кто вам скажет, что она была у него рабыней и он держал её на цепи против её воли – то плюньте тому в морду, лично от меня.

– Погодите-ка… а кому вы ещё рассказывали это? – насторожился Крокер. – Судье говорили?

– Этим Козлиным Бейцам? Конечно, говорила, он же меня припёр к стене, как озабоченный матрос, после двухгодичного плаванья и всю закидал вопросами. Ну я ему и ответила.

Крокер прикусил губу. Теперь ему стало понятно, почему судья так упорно вцепился в версию об отравлении покойного. Так же стало ясно, что дело запутывалось ещё больше и больше…

– Крокер! – в коридоре появился запыхавшийся Элдридж. – Крокер, я тебя везде ищу… уф! Пошли срочно в морг. У нас нашего покойного опознали…

***

Итальянский посол собственно послом не был, поскольку Сент-Шилдс не имел своего посольского квартала. Однако так уж получилось, что господин Мазерапани когда-то был самым настоящим послом Италии в одной из европейских стран, а потом эмигрировал в США. Для Крокера в голове не укладывалось, как в Италии могли выпустить столь важную персону, с головой, набитой дипломатическими тайнами. Однако это было так.

Поскольку Мазеропани был послом, пусть и бывшим, то в городе его так и прозвали – посол. А потом привыкли, да и сам Мазерапани особо не возражал.

Мазерапани жил в Сент-Шилдсе как богатый, обеспеченный мажор, не нуждавшийся в деньгах и ведущий весьма роскошный образ жизни – на его званые завтраки, обеды и ужины в городе всегда была очередь из представительных горожан.

Крокера на такие «угощения» ни разу не приглашали, из чего он сделал вывод о своём социальном статусе в глазах бывшего посла.

– Да, да, это тот самый тип. Его зовут Карло-Ювелир, уж его фамилию я подзабыл, – проговорил Мазерапани, осматривая труп. – Это так называемый «сорока». Охотник за драгоценностями. Такой, знаете-ли тип, что ворует драгоценности.

– Не совсем так, они специализируются на похищении драгоценностей, но в простую уголовщину не вмешиваются, – проговорил Крокер. – И откуда вы его знаете?

– Полгода назад мне сообщили, что на меня вышел один из «сорок», с особым заказом – украсть мой семейный комплект драгоценностей. Эти драгоценности мой прадед сделал для любовницы моей бабушки. На заказ, с большими такими камнями.

– Любовницы бабушки? – удивился Крокер, переглянувшись с Судьёй, коий тоже был немного шокирован от такого признания.

– Ну, у нас были сложные отношения в семье… в общем этот комплект драгоценностей включал в себя восемь перстней, четыре браслета и кулон. Во время Великой Войны кое-что было украдено…

– Ага…

Крокер достал из кармана странный перстень и показал послу, прикрыв глаза.

Световая сфера посла, светилась тонкой тенью насмешки, пренебрежения и тщательно скрываемым смехом, словно Крокер показывал послу какую-то глупость или безделушку.

– Это бедняцкий перстень, – проговорил Мазерапани. – Посмотрите, он сделан из кости, а вместо алмаза там кусок простого стекла. Знаете, у нас в Италии такие перстни носят начинающие бандиты – девушкам из деревень или портовых районов в глаза пыль пускать. Он что, был у этого Карло-Ювелира на руке?

– Да. Но там были и другие украшения. Причём женские. Я сильно подозреваю, что это из комплекта вашей семьи. Но вот этот перстень – он совсем не похож на них.

– Дайте сюда! – Мазерапани выдернул перстень из пальцев Крокера и выбросил в урну для мусора. – Вот там ему место и нигде больше! Это мусор и дрянь, за которую вам, в некоторых районах моего города, дали бы не деньги – а по морде. Господин судья, я могу увидеть остальные драгоценности?

– Конечно! – расцвел в улыбке судья. – Пожалуйте в мой кабинет?

Проводив взглядом посла и с трудом сдержавшись чтобы не сплюнуть, Крокер полез в корзинку и вытащил оттуда перстень. Повертев его в пальцах, он покачал головой и сев на стул, призадумался.

Пока картина вырисовалась ясная – в Сент-Шилдс этот Карло-Ювелир приехал не просто так, а с целью «изъять» у Мазерапани драгоценности, на которые кто-то «сделал залог» – так в Сент-Шилдсе называли преступления, совершаемые по предварительному сговору, когда, например кто-то просил вора украсть для него строго определённые «побрякушки». У Мазерапани был ювелирный гарнитур, на который кто-то положил глаз. Так что этот кто-то нанял вора, тот приехал в город, начал искать «подходы» к «клиенту» и… погиб. Причём очень странно погиб – умер от чего-то неизвестного.

Пока всё что видел Крокер, говорило о том, что Карло-Ювелир умер от отравления ка-ким-то ядом. Его тело выглядело очень мрачно и, судя по всему, это таки был яд. Но Василиса была убеждена, что ядом там и не пахло, а смерть наступила от чего-то иного…

И – та девушка…

Крокер помнил её глаза, наполненные диким ужасом. Страхом и отвращением, прежде чем она потеряла сознание и впала в коматозное состояние. Представить, что такое можно подделать было трудно. Девушка и в самом деле была в глубочайшем шоке.

Однако Сара говорила, что девушка души не чаяла в этом Карло-Ювелире, и пылинки с него сдувала.

Что за чушь то тут творится?

***

Тень от Немой Церкви падала на задние больницы Святой Варвары, когда Крокер сумел освободиться и приехать в эту самую больницу.

Больница Святой Варвары была самым первым зданием Сент-Шилдса, построенным из камня. Некий богатый англичанин, прибыв на постоянное место жительства в Колонии, потратил кучу денег, чтобы выстроить это роскошное пятиэтажное здание, в английском стиле девятнадцатого века.

Правда не обошлось без накладок – во время строительства перепутали чертежи и в итоге здание, рассчитанное на пять этажей, получилось четырёхэтажным.

После того, как в Сент-Шилдс открыли новые лечебницы. Больница Святой Варвары быстро превратилась в бесплатную больницу, в которую собирали бедных жителей города.

Крокер никак не мог понять, что заставило Судью перевести подозреваемую в убийстве Карло-Ювелира в это место. Тут было далеко не так безопасно, да и народ тут был… разный.

Вестибюль больницы был полон народа – в основном там были работники «злачных» за-ведений, алкоголики, наркоманы и просто опустившиеся люди. Что бы поддерживать порядок, в Святой Варваре постоянно толклись полицейские, а также выделяемые профсоюзами и даже преступными лидерами города мордовороты.

Такие меры безопасности были очень к месту – Великая Депрессия вышвырнула на улицы сотни и тысячи людей, и поставила многих на грань выживания. Многие люди стали совсем другими – прежние законы и условия не всегда срабатывали. Народ так же привык топить свою боль и отчаянье в алкоголе и наркотиках – и это вело к мрачным ситуациям.

Не так давно Крокеру довелось расследовать преступление о продаже детей в бордель для «гурманов» – этим жутковатым бизнесом занимались совершенно опустившиеся наркоманы, которые шли на это чтобы получить свежую дозу опиума – для облегчения своих страданий.

Их главу Крокер пристрелил самолично – без малейшей тени гордости или удовольствия – только с омерзением. Остальные угодили в полицейское управление, но попав в общие камеры, как-то не сумели дожить даже до утра, не то что до суда.

И это было только немногое из того, что творилось в городе.

Крокер немного постоял у дверей в вестибюль, осматривая толпу пациентов и врачей, а так же здороваясь со знакомыми, коих было великое множество.