На пути своем Христианин поднялся на невысокий пригорок, позволявший пилигримам обозреть окрестность. С вершины он увидел старого друга по имени Верный, который шел впереди тем же путем. Христианин радостно окликнул его:

— Эй, друг, подожди немного и пойдем вместе! Услышав зов. Верный обернулся, и Христианин вновь закричал ему:

— Стой, подожди меня! Но Верный ответил:

— Не могу! Кровавые мстители идут за мной по пятам. Эти слова подстегнули Христианина, и он, собрав последние силы, пустился бегом догонять его. Ему удалось даже обогнать его, с самодовольной улыбкой взглянув при этом на Верного. Но неожиданно он споткнулся и упал, да так, что сам подняться на ноги не смог, и Верный подбежал помочь ему.

После этого они пошли вместе, обсуждая пережитое.

— Дорогой брат, я очень рад, — сказал Христианин, — что мне удалось догнать тебя. Господь так свел наши пути, что мы можем вместе продолжить наше путешествие.

— Я рассчитывал, любезный друг, — ответил Верный, — выйти вместе с тобой из нашего города, но ты отправился раньше меня, и я весь этот опасный путь прошел в одиночестве.

— А долго ли ты еще жил в городе Гибель после того, как я покинул его?

— До тех пор, пока не почувствовал, что долее оставаться там не могу. Много разных слухов и толков было после твоего ухода, говорили даже, что город наш скоро будет сожжен небесным огнем.

— Что ты говоришь?!

— Да, одно время только и разговоров было, что об этом!

— И все-таки никто, кроме тебя, не пожелал спастись от погибели?

— Хоть гибель города и была темой номер один, серьезно в это никто так и не поверил. Я собственными ушами слышал, как в пылу разговора некоторые с насмешкой отзывались о тебе и о твоем путешествии, которое они называли пилигримством; но я лично ни на минуту не сомневался в том, что наш город будет сожжен огнем и серой, и потому ушел оттуда.

— Не слышал ли ты что-нибудь о Сговорчивом?

— Да, слышал, что он дошел было с тобой до самой топи Уныния. Утверждают, что там он провалился, и вернувшись, не захотел в этом сознаться. Но я в этом не сомневался, потому что он был с ног до головы запачкан болотной тиной.

— А что сказали ему наши соседи?

— После своего возвращения он стал всеобщим посмешищем. Многие при этом еще и презирали его, и почти никто не хотел дать ему работу. Его положение сегодня во много раз хуже, чем до его ухода из города.

— Но почему же они так с ним обходились, если сами презирали путь, которым он намеревался идти?

— Вот что они говорили: «На виселицу его! Он отступник! Он изменил своему исповеданию!». Мне кажется, что сам Господь настроил всех против него и сделал его притчей во языцах.

— А лично ты говорил с ним об этом?

— Я однажды встретился с ним на улице, но он тотчас перешел на другую сторону, как будто пристыженный. Так и не удалось мне переговорить с ним.

— Вначале, когда мы двинулись с ним в путь, я, признаюсь, возлагал на него большие надежды. Но теперь мне сдается, что он погибнет вместе со всем городом. Не зря говорят: «Пес возвращается на свою блевотину», и «Вымытая свинья идет валяться в грязи». Оставим его. Расскажи мне лучше, друг мой, что тебе пришлось пережить в пути, в какие попасть приключения?

— Я миновал топь, в которую ты упал, и дошел до врат, не подвергаясь особым опасностям. Потом я встретил некую личность по имени Распутство, которая пыталась соблазнить меня.

— Хорошо, что ты от нее спасся. Иосиф сильно был ею искушен и чуть было не поплатился за это своей жизнью. А какое зло причинила тебе эта личность?

— Ты даже представить себе не можешь, какие у нее приемы, чтобы завладеть людьми. Распутство льстива, прилипчива, обещает всякого рода радости и наслаждения.

— Однако Распутство ведь не могла обещать тебе радости спокойной совести?

— Зато всякие плотские и чувственные наслаждения!

— Слава Богу, что ты ей не попался! Ведь ты отверг ее услуги?

— Конечно, вспомнив слова: «Стопы ее достигают преисподней». Вот я и закрыл глаза, потому что боялся оказаться околдованным, и продолжил свой путь.

— Были ли еще какие-нибудь приключения?

— У самого подножия горы Затруднение, с которой я спустился, я встретил дряхлого старика. Ему интересно было узнать, кто я и куда иду. Я ответил, что зовусь пилигримом и направляюсь в Небесный Град. «Ты мне кажешься честным малым, не хочешь ли ты поселиться у меня и получать хорошее жалованье?» Я спросил его, кто он и где живет. Он мне представился Ветхим Адамом из города Обмана. Я поинтересовался его работой и жалованьем.

«Я держу дом терпимости. Жалованье же мое — я тебя сделаю своим наследником. В моем доме собраны самые драгоценные сокровища мира. Есть и прислуга. Это мои дочери». — «А сколько у тебя дочерей?»

— «Трое, — ответил он. — Вожделение Плоти, Похоть Глаз и Гордость Житейская. Если захочешь, могу дать одну из них тебе в жены». — «Как долго я смогу жить у тебя?» — спросил я его. — «До самой смерти», — был ответ.

— Ну, и что же ты решил?

— Сначала я был склонен согласиться. Его предложение показалось мне заманчивым и приемлемым. Но потом я словно прочел у него на лбу: «Отвергни ветхого человека с его делами».

— И что же дальше?

— То, что я прочел на лбу этого старца, настолько поразило меня, что я тут же смекнул: если я с ним войду в дом, он тотчас продаст меня в рабство. Я посоветовал ему сохранить все эти красивые слова для себя. Тогда он начал мне угрожать, что пошлет мне вслед человека, который испортит мне настроение на весь дальнейший путь. Я повернулся, чтобы уйти, как вдруг почувствовал резкий удар. В глазах потемнело от боли, и мне показалось, будто из меня вырвали кусок мяса. От жгучей боли я воскликнул: «О, жалкий я человек!».

Как мне удалось высвободиться из его цепких рук, подняться на ноги и продолжить свой путь, я и сам не знаю. Не прошел я и половины пути, как, обернувшись назад, увидел, что кто-то бежит за мной со скоростью ветра. Этот кто-то догнал меня на том самом месте, где стоит беседка для отдыха.

— Я тоже там остановился было отдохнуть, — признался Христианин, — но заснул так крепко, что выронил из-за пазухи свой свиток.