Разумеется, ещё ночью в стабе я пытался уговорить Слезу отказаться от столь опасного в её случае приключения. А после того, как подруга решительно возразила, сославшись на драконовский штраф, который прилетит от системы за срыв эпического задания, я предложил хотя бы задержать наш поход в черноту ещё на три дня, по истечении которых у меня откатится третья ступень Душелова и я смогу пополнить её обнулённый запас одной дополнительной жизнью. Но упрямица решительно отвергла и это моё предложение, напомнив о жаждущих реванша ботах. За три дня эти говнюки запросто подгонят под стены Крынки войско, ещё больше предыдущего, а несокрушимого кваза, чтоб снова навешать ботам люлей, у нас, увы, больше нет. Скрепя сердце мне пришлось признать убедительность и этих её доводов. Слеза решила рискнуть, и я вынужден был смириться с ежеминутной возможностью потерять любимую насовсем.

Первые три часа второго перехода мы отшагали бодрячком. Полноценный отдых с постепенной адаптацией организма к черноте даже Жабу превратил из слабого звена в полновесную шестерёнку слаженного отрядного механизма.

Увы, на четвёртом часу у нас снова начались проблемы.

Всё началось с того, что в очередной раз зашатался поплывший-таки Жаба. Но стойкий Скунс вновь продемонстрировал свой замечательный дар во всей красе и целебным энергетическим импульсом вернул друга в худо-бедно адекватное состояние.

Но когда ещё примерно через полчаса колокола вдруг загудели уже у меня в голове и практически одновременно поплыла идущая рядом подруга, дела наши стали, мягко выражаясь, полный швах.

Этого никак не могло просто так, на ровном месте, случиться одновременно с двумя высокоуровневыми игроками. Ведь я уже бывал на черноте. И в тот первый раз, хоть и не без труда, но смог пересилить негатив мёртвой пустыни, пройдя без колокольного звона в ушах куда большее расстояние. Теперь же, став в десятки раз сильнее, я поплыл, словно по щелчку невидимого кукловода.

Из тяжких дум меня вывел отчаянный стон подруги. Я едва успел подхватить на руки закатившую глаза Слезу. Но сам после этого тоже позорно зашатался, с трудом контролируя заплетающиеся ноги. Бьющий набатом колокольный звон в ушах путал мысли и не давал вспомнить что-то важное.

Подскочивший Скунс растерянно заверещал, что не в силах нам помочь, потому как его дар ещё десять минут будет в откате. К красномордому крестнику подтянулся бледный, как покойник, Жаба, и вдвоём они попытались вырвать у меня из рук вяло трепыхающуюся Слезу. Но я, разумеется, им её не отдал.

Из-за нелепой толкотни в какой-то момент я потерял равновесие и, не удержавшись на предательски ватных ногах, стал заваливаться спиной на черноту.

Когда я упал в чёрный песок, пронзительно-синее небо перед глазами тут же стали затягивать клубы невесть откуда взявшегося белого тумана. Драгоценная ноша вдруг исчезла из рук и в нос ударила до дрожи знакомая вонь кисляка. По щекам потекла какая-то солёная дрянь, и я завыл, как угодивший в капкан зверь.

Абсолютно чёрный джип появился словно из ниоткуда. Будто его породила густая тень ёлки, из-за которой машина выскочила на пустую лесную дорогу. И тем не менее нашёлся провидец, оказавшийся способным предугадать появление здесь и сейчас внедорожника тенеловов.

Наперерез рванувшей по дороге машине из придорожного кустарника шагнула закутанная, как в плащ, в белёсое клубящееся марево фигура.

Водитель резко ударил по тормозам, и с пронзительным скрипом тормозных колодок чёрная махина внедорожника замерла в шаге от самоубийцы в белом «плаще».

Передние двери чёрной машины одновременно распахнулись, и из салона синхронно вынырнули двое высоких мужчин, одетых в одинаковые длинные чёрные пальто и шляпы. На худых и бледных, как мел, лицах тенеловов глаза, как всегда, скрывались за непроницаемо-чёрными очками.

– Почему ты здесь? – вместо приветствия спросил тенелов с левой стороны машины у преградившего им путь Хранителя.

– Мы не назначали встречи, – вторил напарнику двойник справа.

– Чрезвычайные обстоятельства, – последовал лаконичный ответ из-под низко опущенного капюшона.

– Слушаем, – кивнул тенелов слева.

– Отряд Рихтовщика провалился в гать на черноте. Уверен, это ваших рук дело.

– Недоказуемо, – пожал плечами тенелов справа.

– Мы вольны устраивать ловушки на своей территории без отчёта перед Орденом, – добавил двойник слева.

– У отряда Рихтовщика квест Большой игры.

– Это не наши проблемы, – пожал плечами правый.

– Воскрешай свою пешку. И пускай начинает игру сначала, – поддержал левый.

– У его спутницы нет в запасе воскрешений, и вам это прекрасно известно.

– Закон игры един для всех.

– Даже для нас с тобой.

– И это говорят мне те, кто первыми его нарушил?

– Мы чтим закон.

– Обоснуй своё обвинение.

– Муры, – объявил Хранитель и взял паузу, ожидая реакции оппонентов. Реакции не последовало, и он продолжил:

– Они не изменённые, и в обход меня задействовать их для решения своих задач вы не имели права. Однако же вы спровоцировали их прямое вмешательство в Большую игру на своей стороне.

– Это была инициатива ботов.

– Виновный уже понёс наказание.

– Ваши пешки – ваша ответственность. Но я готов закрыть глаза на ваш промах, если вы подарите Рихтовщику шанс спасти спутницу. В противном случае я официально открою системное разбирательство по факту привлечения вами муров.

Тенеловы коротко переглянулись. Левый двойник озвучил их общее решение:

– Отменить законы игры никто не в силах. Но мы можем на час заморозить сковавшую игроков гать черноты.

– Если Рихтовщик рискнёт поставить на кон все свои оставшиеся жизни, в лабиринте силы он сможет найти спасение для спутницы, – закончил правый двойник.

– Благодарю за предоставленную возможность, – кивнул Хранитель и так же бесшумно, как появился на дороге, скрылся в густых зарослях кустарника. Через мгновение его белый «плащ» словно растворился в зелени листвы.

Тенеловы вернулись во внедорожник, синхронно захлопнули двери, и чёрная, как сгусток мрака, машина продолжила свой непредсказуемый путь.

Белый как молоко туман перед глазами снова пришёл в движение, и сквозь раздвинувшиеся клубы проступили знакомые очертания зеркала. Но вместо обычной динамичной картинки, демонстрирующей последние секунды моей жизни, в этот раз изображение рокового мгновения застыло на зеркальной поверхности, как старая чёрно-белая фотография.

На стоп-кадре я с трудом узнал самого себя. Моё рухнувшее спиной в черноту тело уже начало рассыпаться конечным прахом. Но подруга на мне, не коснувшись черноты, оставалась по-прежнему невредимой, удерживаемая хоть и в почерневших, как и всё тело, но пока ещё целых руках. Отшатнувшиеся в процессе нашей борьбы крестники снова бросились на помощь. Но на стоп-кадре было прекрасно видно, что от Слезы обоих спасителей отделяет не меньше двух метров. При всём своём отчаянном желании помочь парни никак не успевали её подхватить, и девушка вот-вот должна была провалиться сквозь мои рассыпающиеся пеплом руки.

Это был снимок за мгновенье до фаталити. Слеза ещё оставалась игроком, но через миг её точно так же, как меня, поглотит чернота, и от девушки останутся только воспоминания в моей голове и тоска в разбитом сердце.

Я с трудом подавил очередной рвущийся из горла крик отчаяния.

– Роскошная картинка вышла. Прям за душу берёт, скажи, – раздался сзади знакомый насмешливый голос. – Какая экспрессия. Так и просится на холст. Кстати, есть у меня знакомый художник, надо будет на досуге подбросить ему идейку.

– Издеваешься, – прохрипел я.

– Отчего же? – хмыкнул Хранитель. – И в мыслях не было.

– Зачем ты мне так показал мою смерть?

– Как так?

– Ты понял, не прикидывайся. Да убери уже этот грёбаный стоп-кадр отсюда! Сил моих нет больше на неё смотреть.