— Сегодня мы повторяем число пи. Хабарова, напомнишь нам определение?

— Пи — это отношение длины окружности к ее диаметру, — чеканит отличница Кира Хабарова.

— Верно. Васильев, а каково численное значение числа пи?

Торик же не может просто спокойно сказать нужные цифры. Это было бы слишком скучно.

— Три целых, один, четыре, один, пять, девять…

— Достаточно, — пытается его остановить математичка, но не тут-то было.

— …два, шесть…

— Все-все, садись, спасибо. Пи — число иррациональное, точно его значение записать невозможно, поскольку оно выражается бесконечным рядом знаков после запятой. Однако для практических задач обычно хватает двух знаков: 3,14.

— Анна Сергеевна, а вы про меня не забыли? — вдруг вступает Вася.

— Что, Пучков, устал стоять столбом? — в притворном сочувствии ахает математичка, всплеснув руками. — А мне казалось, ты такой сильный, спортивный, подготовленный молодой человек. Нет? Так ты не только по математике отстающий? По физкультуре тоже? Садись. Давай-давай, можно, я разрешаю. А то как бы ты у нас тут в обморок не грохнулся от усталости.

Класс взрывается хохотом. Анна Сергеевна довольно улыбается, а затем продолжает:

— А зачем оно вообще нам нужно, это число пи? Кто скажет?

— Вычислять длину окружности? — с места отзывается Лена Буйнова.

— Да, конечно, но не только. Вы уже знаете, что число пи входит в очень разные формулы. А в тригонометрии без него так и вовсе не обойтись, я уж не говорю о физике.

Взгляд математички на секунду сосредотачивается на облаках за окном, а голос становится мягче, напевней. Видимо, только теперь она открывает классу то, что ее действительно интересует.

— Иногда я и сама удивляюсь: почему вроде бы такие разные вещи в нашем мире связаны именно через число пи. Объективно такого быть никак не должно, а оно есть… — Несколько секунд она задумчиво молчит. А потом спохватывается: — Но мы с вами не будем отвлекаться, а повторим формулу площади круга, которую изучили на прошлом уроке…

В голове у Торика что-то тихонько щелкнуло. По спине пробежал легкий холодок. А правда: почему 3,14? Почему не два и не пять? Почему число не просто дробное, но еще и бесконечно длинное? И почему оно так часто попадается в формулах? В этом таилась какая-то загадка.

* * *

Май 1979 года, Город, 14 лет

Уроки сменялись уроками. Безликие одноклассники понемногу обретали имена, характеры и лица. Например, нашлось много общего со Стасом: его родители тоже только что вернулись из-за границы, но из Монголии. Причем сам Стас тоже там жил и теперь рассказывал много интересного.

Именно Стас сидел рядом, когда в актовом зале школы шел праздничный вечер. Выходили ребята, читали какие-то стихи, играли сценки, хотя все это мало занимало Торика. Но он мужественно сидел: надо так надо! А потом случилось чудо.

Занавес поднялся и открыл музыкальные инструменты для ВИА — вокально-инструментального ансамбля. В центре размещалась ударная установка, рядом — ярко-зеленый электроорган, в углу — блестящие золотом и изумрудом гитары, а у края сцены — микрофонные стойки, прямо как на настоящих концертах. Не успел Торик все это разглядеть, как ребята постарше живо запрыгнули на сцену и расхватали инструменты. Грянула песня. Кудрявый ударник, прикрыв глаза, самозабвенно лупил палочками, три парня с гитарами слаженно исполняли свои партии, у микрофона пела и пританцовывала пухленькая старшеклассница. А за органом сидела — ух ты, не может быть! — девчонка из их класса!

Торик вопросительно посмотрел на Стаса, и тот понимающе подмигнул:

— Лика? Да, она играет в ансамбле. Но не заглядывайся, она такая… — Он неодобрительно помотал пальцами.

Девчонка невысокая, круглолицая, темноволосая и не особо приметная. На уроках Торик ее вообще не замечал. Зато теперь она сидела за электроорганом, ловко и привычно играла, да еще успевала подпевать солистке.

Песня шла за песней, закончились комсомольские, спели грустную, про нелетную погоду, затем быструю, про «дом вон за тем углом». А потом солистка ушла, а пегий парень с гитарой вдруг запел по-английски. Да так легко и запросто, будто всю жизнь на нем разговаривал.

Торик сидел ошеломленный и поглощенный зрелищем и звучанием. И тут его буквально шарахнуло, иначе не скажешь. Впервые в жизни у него появилась цель! Накатила, точно свалилась откуда-то сверху. Ему безумно захотелось однажды тоже встать там, на сцене, с красивой и непонятной гитарой с кучей кнопок и ручек и петь в микрофон.

И дело совсем не в зрителях — он бы согласился стоять даже в пустом зале! Чудо в другом: несколько человек вместе творили музыку. Каждый был уникален, каждый привносил свою частичку, и сообща у них получалось не просто громче — их действия дополняли друг друга. Вместе они создавали нечто новое, причем такое, чего не мог бы сделать поодиночке ни один из них. И теперь Торик тоже так хотел!

Торик огляделся. Рядом сидели школьники — ребята и девчонки. Кто вполуха рассеянно слушал, кто болтал, кто зевал. И не было ни одного, кто бы испытывал хоть что-то подобное. Хотя…

Справа, в конце ряда, Никитцев даже привстал, весь подался вперед и неотрывно смотрел на ребят. И в его напряженном лице, во всей его позе Торик угадал отсвет того же огня: да, Семену тоже хотелось быть там, на сцене! Он уловил взгляд Торика, обернулся, слегка улыбнулся другу, потом чуть поджал губы и медленно, с чувством, поднял вверх большой палец.

* * *

Июль 1979, Кедринск, 14 лет

Странное лето выдалось: вроде июль, а не жарко, вроде дожди — но короткие, не мешают. И даже купаться на речку Кедринку народ ходит реже обычного.

В начале 1979 года на орбиту успешно запустили космический корабль «Космос-1074», а в домике над Пральей бабушка Саша по-прежнему готовила еду на керосинке. Самое смешное, что космический корабль на картинке в журнале «Наука и жизнь» формой и очертаниями очень напоминал ту самую керосинку! Торик теперь читал не так много: родители купили в Кедринске отдельный дом с большущим огородом недалеко от реки, а главное — по соседству с «Гнездом», домом бабушки Софии. Дел хватало: перевозили вещи и стройматериалы, обустраивали быт.

Торик, как всегда, слонялся вокруг и все никак не мог приладиться, с чего начать, но тут отец принялся шкурить свежеспиленные деревья. О, вот тут все понятно! И Торик тоже подключился — топор умело взялся за дело, быстро ошкурил дерево, а потом ловко и привычно разделал ветки. Отец немного удивился, а потом буркнул маме: «Я же говорил: придет время — сам всему научится. Видишь? Так и вышло!» Торик про себя усмехнулся и подумал: как здорово, что Андрей обучил его хотя бы этому!

А еще Торик неожиданно осознал: отец — не божество, не супермен, он просто человек. И тоже может ошибаться.

* * *

Октябрь 1979 года, Город, 14 лет

В восьмом классе Торик начал различать более тонкие нюансы жизни. Из небытия вдруг явилась литература, а вела ее Раиса Михайловна, попутно еще и библиотекарь. Мягкая и задумчивая, в сильных очках и с неброской внешностью, она умела пробуждать в учениках гуманитарные струны, о которых те даже не подозревали.

Однажды после урока Раиса Михайловна попросила Торика зайти к ней в библиотеку:

— Я считаю, тебе будет интересно почитать вот это. — Она смущенно поправила очки и протянула ему тонкую сине-белую книжицу «Человек: психология», добавив: — Если понравится, можешь оставить себе: она из резервного фонда.

Книга, написанная простым и понятным языком, оказалась невероятно полезной! Торик прочел ее несколько раз и понял, что совсем не представлял себе этот пласт жизни. И именно оттуда он узнал слово «синергия», означавшее то, что ему так нравилось.

Синергия — это когда каждый человек вносит свою частичку в общее дело и вместе они получают нечто новое, чего не смог бы добиться ни один из них по отдельности.