Annotation

Это многожанровый роман. Роман-исследование, в котором герои вместе выясняют, где же все-таки хранится память человека? В клетках мозга? А если нет, то где и как? Роман-путешествие по мирам автора от самого детства и дальше с отчаянным желанием найти «своих», созвучных по духу. Заглянем в тайные уголки?

Вся Сага охватывает 36 лет, в первом томе, «Родное гнездо», герои живут в СССР с 1971 по 1987 годы. «Ламповое» советское детство созвучно многим читателям. Но уже здесь к реализму примешивается мистика, а потом начинает закручиваться и фантастическая линия. Читается легко, написано с нежностью и легкой ностальгией ))

Родное гнездо

Пролог

Глава 1. Торик

Глава 2. Друзья

Глава 3. Кедринск

Глава 4. Дворянское гнездо

Глава 5. Ихтиандр

Глава 6. Уходящее поколение

Глава 7. Ручеек жизни

Глава 8. Новый мир

Глава 9. Шепот

Глава 10. Ожидание перемен

Глава 11. Новая школа

Глава 12. За горизонтом

Глава 13. Один аккорд, одна судьба

Глава 14. Универ

Глава 15. Шоколадное лето

Глава 16. Рождение идеи

Глава 17. Зацепиться за запах

Глава 18. Ближе и ближе

Глава 19. Раздвоение курса

Глава 20. Философия жизни

Глава 21. Немытая Россия

Глава 22. Погружение

Глава 23. Библиотека

Глава 24. Помехи и Фарадей

Глава 25. Тени прошлого

Глава 26. Грани будущего

Глава 27. Последнее лето

Родное гнездо

Пролог

Книга посвящается памяти моего друга, Сергея Афанасьева,

который сделал мою жизнь значительно ярче и громче

Желай — не желай, не прокрутишь назад

Отснятой судьбой киноленты... Илья Резник, «Когда я уйду»

…В моем иллюзорном статично-динамичном мире мне вдруг грезится что-то новенькое. Или оно тут было всегда, а я просто раньше не замечал? Что это?

…Она слегка флуктуирует, словно старается укрыться от порывов невидимого ветра, потом замирает и нечеловеческим шепотом долго говорит со мной. Рассказывает, что творится там, снаружи, но мне это мало интересно. Я в смятении, в полнейшем недоумении: как вообще она смогла попасть сюда? Ведь это абсолютно невозможно! Я здесь один, один навсегда, до последней черты, до полного растворения в хаосе… Но вот уже мы с ней спорим, а потом начинаем беззвучно кричать.

— Нет-нет, подожди. Послушай, все очень серьезно: ты сейчас в больнице…

— Да нет же! Ты сама видишь: я здесь!

— Перестань! Это не игра. Твое тело сейчас в коме. Врачи не смогли вывести тебя из этого состояния.

— Правильно, и не смогут. Ведь мое сознание — здесь, значит, и я — здесь!

— Да это понятно. Проблема в том, что там ты долго не протянешь. Услышь меня, пожалуйста! Твое тело медленно умирает. Тебе обязательно надо вернуться!

И вот ведь парадокс! Именно сейчас, не видя ее, я разглядел в ней не только подругу и коллегу по экспериментам, но и женщину. Привлекательную и почти родную. Мне хочется ее защитить, уберечь, быть рядом. Хотя я тут же осознаю, что это смешно и нелепо, поскольку на деле все как раз наоборот: это ОНА сейчас пытается защитить меня от самого себя и спасти из плена!

Я боюсь этой неопределенности и запальчиво перебиваю:

— А может, оно и к лучшему? Давай все оставим как есть? Ну кому я там нужен?

Она замолкает и на миг становится крупнее и ярче, и сразу словно бы значительней, а потом шепчет сплошным потоком, почти без пауз:

— Как «кому»? Да всем нам! И в первую очередь — мне! Ты очень нужен МНЕ. Я не могу без тебя. Это правда. Я много всего передумала с прошлого раза и… Пойми, я такого никогда и никому не говорила, даже когда выходила замуж. Но тебе сейчас скажу. Знаешь, я вдруг поняла, ш-ш-ш...

Я мучительно жду продолжения, а его все нет. Долгие невыносимо тягучие секунды, потом пустые минуты, часы… И я понимаю, что его не будет. Ничего уже не будет. Потому что рядом больше нет ее самой. Она не успела сказать то важное, что собиралась, а я, идиот, только мешал ей вместо того, чтобы выслушать.

Вот теперь мне стало гораздо хуже. До ее появления я существовал хоть в каком-то равновесии, убеждая себя, что мне здесь почти хорошо. Я прошел все стадии принятия неизбежного и — черт возьми! — принял его! Но явилась она. И хрупкий мой ирреальный мир, мое убежище от себя, все сломалось.

Хотя кого я обманываю? Мир моей жизни сломался уже давно. Кажется, вот только что мы все вместе искали истину, первыми в истории добились невероятных результатов. Вышли в космос! Не тот, куда летают ракеты, а другой, но не менее загадочный и опасный. Я побывал по ту сторону бытия (и теперь знаю, что там!), а она ждала моего возвращения.

Нам открылись сокровенные тайны Мироздания. Я владел инструментом, способным дать ответы, которые люди искали веками. Я прямо сейчас знаю такое, что никому и не снилось. Прикоснулся к Вечности. И все это оказалось ненужным. Никчемным хламом.

Где и когда я фатально ошибся? Как получилось, что теперь я стал похож на пассажира в горящем поезде, что несется под откос? Опасность близка и неизбежна, а поделать с ней ничего нельзя. Но начиналось-то все не так, совсем не так!

Времени здесь сколько угодно. И я решил заново построить всю логическую цепочку, что привела меня к этой точке бытия. «Большое видится на расстоянии…»

Я начал вспоминать все с самого начала, перебирая слова и события так и эдак, выкладывая один за одним кирпичики своей жизни. И вот ведь какая штука: лишних не было! Каждый кирпичик был зачем-то нужен, без него общая картинка казалась неполной.

История моя получилась долгой и извилистой, совсем как дорога в песне «Битлз». Интересно, хватит ли у кого-нибудь сил и терпения пройти по ней вместе со мной?

А началось все с самого детства, с кирпичиков…

Глава 1. Торик

Март 1971 года, Город, ул. Перелетная, 5 лет

Анатолий Михайлович Васильев, пяти лет от роду, сидел на полу и играл в свои любимые кирпичики — одинаковые по размерам, но разных цветов: желтые, оранжевые и бледно-голубые. Иногда он обращал внимание на цвета и выстраивал из них пестрые ряды. Но чаще его интересовали формы. Ему нравилось, что из одинаковых и очень простых штучек можно сложить столько всего разного. Кирпичики притворялись то человечками, то машинками, то домами. А могли честно оставаться кирпичами, из которых можно сделать стену, воротца, домик, стол на ножках, да мало ли еще что.

Из приоткрытой форточки слегка тянуло прохладой, но очень не хотелось куда-то пересаживаться, пока все так интересно. Родители изо всех сил старались устроить все так, чтобы он всегда чем-то занимался сам, а не дергал их каждую минуту. И это у них получалось отлично.

У него были мама, папа и три бабушки — так уж вышло. Зато деда — ни одного. Правда, были два пожилых мужчины. Одного все называли дядей Мишей, хотя вообще-то он был братом бабушки. А с другим — совсем непонятно: его никак не звали! Хотя бабушки между собой говорили о нем странное и смешное слово — Жинтель.

Что Толе совсем не нравилось, так это его имя! Какую форму ни возьми, и все получается плохо и некрасиво: Анато-о-олий (будто сказочный персонаж), Толька (похоже на слово «только», ничего хорошего). Даже когда просто позовут «Толь!» и то звучит так, словно говорят о крышах — толь, шифер… Мама рассказывала, что могла бы назвать его Виктором или Романом. И главное, даже повод был! Он же родился точно в День Победы, когда вся страна устраивает парады. Виктор — это было бы здорово, а то какой-то «То-оля», тьфу! Но что поделаешь — имя есть имя, придется его носить.