Стас непонимающе хлопает глазами.

– А я тебе уже успел что-то наобещать и забыть? – почесывает бровь.

– Да-да, я жажду новых знакомств, – усаживаюсь на пассажирское сидение.

Брат переглядывается с Марком. Оленин пожимает плечами и обходит машину.

Стас машет нам, пока мы выезжаем за забор. Марк сосредоточен на дороге. В салоне прохладно, и музыка красивая играет.

У меня начинают слипаться глаза, но Марк решает поговорить.

– Насть, почему ты уехала тогда?

Распахиваю глаза от удивления. Кошусь в сторону парня. Он все так же следит за дорогой.

– А почему я не могла уехать, потому что просто захотела?

Марк переключается на меня. Ненадолго. Потом возвращает взгляд на дорогу.

– Потому что это произошло посреди учебного года? А ты слишком ответственная, чтобы бросать учебу вот так?

Делаю резкий вдох. Марк никогда не был дураком и сейчас прекрасно все понимает. Только я пока не понимаю смысла этой игры.

Сажусь лицом к нему, подгибая ногу под себя.

– Дай-ка вспомнить, – постукиваю указательным пальцем по губе, – потому что кто-то, после того как полез целоваться, испугался и сказал, что я слишком мелкая. А потом делал вид, что ничего не было. А я, знаешь ли, ненавижу лживых актеров. Решила оградить себя от тебя.

Он болезненно морщится.

– Ну все же не так было, Насть, – жесткий голос ударяет по нервам.

– А как?

Складываю руки на груди. Готовлюсь внимательно слушать его вранье. Очередное.

– Я говорил конкретно про тот момент. Тебе было пятнадцать.

– И?

– Меня бы Стас раскатал на месте. Он трясся над тобой как над…

Его речь прерывает звонок телефона.

– Извини.

Отвечает на звонок.

– Да, мам. Куда надо? Сегодня? Ну да, я тут недалеко. Да ничего не случится. Бабуля там крепость соорудила, ну кому там что надо?

Рычит.

– И правда, у других же другие помидоры. Ладно, где-то были у меня ключи от её загородного дворца. Пока.

Марк кидает телефон на панель и тянется к бардачку. На ходу.

– Эй, может, ты будешь следить за дорогой?

Он слишком близко ко мне наклоняется. Слишком!

Я ощущаю его аромат. Прикрываю глаза, и в памяти вспыхивает момент, когда он сорвал мой первый и единственный поцелуй.

– Я слежу. Блин, да где? – Шуршит какими-то бумажками, гремит чем-то. – О, вот!

Достает связку ключей.

Выпрямляется, и я выдыхаю. Он бросает на меня вопросительный взгляд.

– Что? Я вроде принимал душ утром.

Оставляю его реплику без ответа. Отворачиваюсь к окну.

– Насть, сейчас заскочим к бабуле на дачу. Там сосед ей позвонил и сказал, что кто-то по участку шарится.

– Ну конечно, у меня же все равно нет выбора. Куда повезешь, туда и поеду.

Марк закашливается.

– Прям поедешь? – вкрадчивый голос звучит почти рядом с ухом.

Дергаюсь от неожиданности. Резко поворачиваю голову, чуть ли не утыкаясь носом в щеку Марка.

Блин, и когда он успел так близко ко мне придвинуться?

– Конечно, но потом ты можешь об этом пожалеть.

– Кто бы сомневался, – бурчит недовольно.

Сворачиваем с шоссе, и машина аккуратно крадется по проселочной дороге. Она хоть и отсыпана щебнем, но видно, что Марк бережет авто.

– Милый домик, – и я не вру.

Домик и правда выглядит очень мило. Черепичная крыша, сам из бруса, ставни на окнах, кованый забор и сад с деревьями.

– Ага, посиди тут. Я посмотрю, что там.

Это я с радостью. Нет никакого желания изображать из себя супергероя.

Марк скрывается за забором, а я осматриваю природу. Красиво тут, спокойно.

Его телефон на панели снова оживает.

Вытягиваю шею и вижу, что ему звонит мама. Марка не видно.

На третьем звонке я сдаюсь и выхожу из машины, чтобы найти Марка.

– Марк! Марк! – в ответ тишина.

Захожу на участок, но и там не нахожу никого.

– Да где ты, блин?

На талию опускается чья-то рука, а рот накрывает ладонь. От шока глаза грозятся вылезти из орбит, а на меня наваливается шок.

Визжу, но ладонь заглушает громкий звук, и получается какой-то крысиный писк, который никто не услышит.

И никто меня не спасет.

– Тш-ш-ш, ты чего раскричалась? – от голоса Марка я обмякаю.

Хорошо, что Марк все ещё держит меня за талию. Так бы запросто рухнула к его ногам.

Отдираю ладонь. Освобождаю рот.

– С ума сошел так подкрадываться? – толкаю его в бок.

Он только хмыкает. Руку не убирает, хотя я уже уверенно стою на ногах. Спиной ощущаю, как его грудная клетка прижимается ко мне.

От этого объятия сердце трепещет, да и сама я теряю связь с окружающим миром.

– Я же не все ещё обошел, может, и правда тут кто-то притаился, – снова нагоняет панику Марк.

Всхлипываю.

– Эй, Настюш, я шучу. Я не дам тебя в обиду.

Хочется верить, но нет. Не верю больше.

Вспоминаю, зачем я вообще выперлась из машины, и протягиваю телефон через плечо, за которым все ещё стоит Оленин.

– Тебе мама звонила. Три раза. Извини, что схватила твой телефон, но вдруг что-то важное.

Марк что-то бурчит.

– Что, мам? В машине оставил.

Я стою близко и на этот раз слышу, что ему отвечают.

– Марк, бабушка попросила ещё полить там все.

Марк цыкает.

– Ма, ну ты серьезно?

– Ну ты все равно там, сына, что тебе стоит? А баба же не уснет там в своем санатории, если не будет уверена, что огурцам не угрожает засуха.

Я хмыкаю. Прикрываю рот ладошкой. Слышу ответный смешок Марка, отчего его грудь дергается и все вибрации передаются мне.

– А где тут у неё шланги-то? Опять все перепрятала, пока я в армии был.

– Да вроде нет, все как и было. В гараже под домом.

– Ладно. С бабули пирожки, когда приедет.

Его мама смеется.

– Торгаш. Я передам.

– Фото надо предоставлять? Палочкой потыкать землю, чтоб бабуля убедилась, что я качественно полил? Или на слово поверите?

С трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

– Да уж поверим. Ты вроде не врешь у нас. Ладно, давай.

– С луком и яйцом пирожки, – вдогонку уточняет Марк.

Мама угукает, и звонок прерывается.

Марк отлипает от меня, и мне становится легче дышать. Хотя спину сразу охлаждает вечерний воздух.

Проходим на участок. Все аккуратно: ни травинки, ни соринки.

Деревья с черешней, яблони, груши. Теплица в центре участка и несколько грядок с овощами.

Вот и помидорки уже зреют.

От такой красоты у меня аж в желудке громко урчит. Хорошо, что Марк успевает отойти и не слышит.

Без тепла Марка становится неуютно. Ежусь и растираю плечи. Он тут же оборачивается, как чувствует.

– Замерзла?

– Нормально, – мотаю головой.

– Ага, я вижу.

Марк стягивает своё худи и протягивает мне. Мешкаю несколько секунд, но вечерняя прохлада дает о себе знать.

Выхватываю кофту и с тихим выдохом окунаюсь в сохранившееся тепло Марка. И в его запах.

Блин, это просто какой-то бред – так реагировать на парня, с которым один раз поцеловалась и настроила себе в голове замков воздушных. А парень отвернулся.

Фу такой быть, Борзова!

– Ну ты сама все слышала.

– Ага, слышала. Продажная ты душонка, Марк.

Он удивленно вскидывает брови.

– Я просто люблю бабулю.

– Ага, и пирожки.

Губы дергаются, и от этой его озорной улыбки я готова превратиться в лужицу.

Ну почему он такой?

– Просто в армии-то меня никто пирожками не кормил. А я люблю повеселиться, особенно пожрать, – улыбка становится шире.

– Давай уже поливай свои огурцы, а то скоро потемнеет.

– И что? – пожимает плечами. – Тут есть свет.

– Ну ты учти, что я дома не была почти год. Мама соскучилась, вероятно.

Марк ничего не отвечает. Только странным взглядом окидывает.

– Вот на фига их постоянно прятать? – выносит бухту шланга.

– Так украсть могут. Сам же вот приехал сюда проверять, чтобы никто не лазил по участку.

Марк громко цыкает.