Кровь сочла мои поступки рациональными и меньшим из зол в масштабах вселенной, а потому из моей души выжгли сомнения.

Сейчас же это был второй визит. И я надеялся, что сгусток света подарит мне хотя бы несколько мгновений для того, чтобы объясниться с вампиршей.

Я уселся в самом центре зала и принялся ждать, пока Агафья придёт в себя. Свет казался ласковым и будто бы даже пушистым, обволакивающим словно пуховое одеяло зимней морозной ночью. Растворяясь в этом тепле, я не заметил, как вампирша проснулась. Зато удар в челюсть прекрасно оповестил о пробуждении одного из самых близких мне людей в обеих жизнях.

— Ты!.. — задохнулась от возмущения вампирша и попробовала извернуться в моих руках, но я держал крепко.

— Выслушай меня! — попытался я достучаться до разума женщины.

— Ты усыпил меня! Ты не спрашивал, не объяснял! Ты посмел решать всё за меня! — она била меня по торсу так, что рёбра трещали, а адамантий осторожно поинтересовался:

«Может, доспех нарастить?»

«Нет», — отказался я, а сам продолжил разговаривать с Агафьей:

— Ты бы сорвалась туда, и неизвестно чем бы это все закончилось! Эмоции — плохой советчик.

— Я тебе верила! Я доверяла тебе как себе! А ты меня усыпил! На год! Как ненужную вещь убрал с глаз долой в подвал!

Осознав, что я даже не сопротивляюсь и не закрываюсь от ударов, лишь удерживая её в объятиях, она чуть остыла, но, как оказалось, мне это только показалось.

Вампирша вогнала клыки мне в шею и принялась жадно пить мою кровь, при этом уж не знаю, что она сделала, но вместо обожания и раболепного желания ей угодить по венам у меня растекался самый настоящий яд. Кровь жгло болью, обидой и разочарованием.

И тогда я открыл ту часть своих воспоминаний, которые сам от себя старался спрятать в самый дальний угол души. Они не делали мне чести и не принесли облегчения, но были частью моей жизни.

Канун прибытия летающего острова

Резиденция Альба Ирликийского

В моей душе сплелись в любовном танце боль и ненависть, на страже их уединения стояло абсолютное безразличие. Своя и чужая кровь чавкала под ногами, не успевая впитываться в землю. Я не замечал никого и ничего. У меня была цель. Эта цель сейчас была прикована металлическими штырями к алому от крови камню, словно бабочка.

Их было много… Кого? Штырей в теле, расположенных таким образом, чтобы уничтожить разом все энергетические узлы в теле той, что некогда была красивейшей из женщин. Или же святош в белоснежных плащах, что стояли против меня стеной, отделяя от места, где умирала часть моей души.

Я не замечал. Я был артефактом, бездушным артефактом, уничтожающим всех на своём пути. Кровавые серпы и щиты вращались вокруг меня в бешенном смерче, не позволяя пробиться святошам, я же стягивал к себе всю доступную кровь, превращая в смерть.

Тела падали на землю, расползаясь и исчезая в крови белыми кляксами, но силуэт всё не приближался, а будто бы отдалялся от меня.

Я же видел перед собой только глаза.