– Думаю, Вы проверяли меня: такого рода профессиональные анекдоты обязаны знать все работники сцены.

– Мама, расскажи! – заголосили девочки.

– Он дурацкий и не смешной.

– И грустный, – добавил я, несколько смутившись. Обидел соседку, по сути, ни за что.

– И грустный9, – согласилась она. – Вы вообще телевизор смотрите?

– Нет, – признался я. – Давно уже. Новости с телеграмма. Интервью и прочее – то же с интернета. Книги читаю. Когда время есть. А как иначе?

– А кино? Сериалы? Ну, там, пускай в онлайн-кинотеатрах?

Я беспомощно помотал головой. Чертовы хохлы украли целые пласты моего личного времени. И продолжают красть. Хотя теперь уже с меньшим успехом.

Ева настаивала: – Ну, а в обычном когда-то доводилось побывать?

– Было дело, – я вспоминал последний визит, но название кинофильма стерлось напрочь. Сейчас у многих людей после выхода из зала нередко забывается и сюжет, и финал. Решил назвать тот, что запомнил:

– «Ирония судьбы. Два».

– И как?

– Спасибо, долго плевался. Рассчитывал на другое.

– Ну, хоть что-то, – прокомментировала Ева. – Это даже обнадёживает.

– Не делайте поспешных выводов: я не настолько дремуч, как может показаться на первый взгляд, – делано возмутился я, засмеявшись. – Просто … мохом порос за последние годы.

– Мама вообще-то снимается в кино, – попыталась подсказать старшая девочка.

– Изображая жертву?

– Ага! – торжествующе прищурилась Ева. – В кино мы значит «не ходим»?

– Когда это было? Тем более, фраза – скорее мем. Который можно использовать, не зная подтекста.

– Но Вы же знаете?

– Не исключено. Тем не менее, в моём образовании масса пробелов. А в части современного кинематографа – просто зияющие высоты.

Нет, она ничего, кажется, не поняла. Замолчала, глядя в окно. Штош-ш-ш…

Поезд вдруг начало трясти, видимо попался какой-то расшатанный участок пути. «Поаккуратнее, не дрова везёшь!» – вспомнилось мне. Не дрова. Не в ту сторону едем. Наоборот. От печки. Через минуту все успокоилось.

– Мама – звезда!

– Ух, ты! – нарочито восторженно сказал я. – Но звёзды не ездят в метро.

– А мы тоже в метро не ездим, – гордо отвечала Полина. – У нас машины есть. И автобусик.

– Ви-и-и-зёт Вам! – скорчил я завистливую гримасу. – А мы всё пешочком. С узелком на палочке. Как ежики. Жух – и в туман!

Девочки понимающе засмеялись: конечно, нам везёт.

Ева вздохнула, подняла бровки и укоризненно покачала головой из стороны в сторону: детки, что с них взять?

ГЛАВА 5. ТОЧКА СТАРТА.

Лето 2023 г.

– Спасибо, конечно. Да. Позднее немного: я сначала на встречу поеду. Армейцев. Нет, других. Тех еще, по Советской Армии. У нас юбилей. Тридцать лет и три или четыре, забыл, года. Я же тебе рассказывал, группа у нас в телеге. О-о, блин, это в интернете. Уже несколько лет общаемся. Ладно, увидимся, звони сама тоже: я на связи теперь.

– Матушка, – пояснил я, положив трубку. Вздохнул:

– Ей уже за восемьдесят, да еще и после обширного инфаркта. Тупит, но что поделаешь: самим бы дожить до таких лет, да при такой жизни. Уже будет достижение.

– Доживём, – обнадёжила попутчица, раскрывая папку с множеством не скреплённых, испечатанных крупно, листов. – Еще и пятьдесят лет со своей группой встретите.

– Вашими бы устами… Кто-то и сейчас… уже не приедет.

Я замолчал, сообразив, что имел в виду совсем другой коллектив. За последнее время все смешалось: люди, события, локации… Последствия ковида? Не исключено. И не только я стал цепляться за свидетелей своей жизни из того, мирного времени: одноклассников, однокурсников, сослуживцев.

«В общем чате сидим,

Курим дым,

Пьём вино… Самогоном шлифуем оттенки.

Отслужили давно. Память стала – г**но,

Но! Ходим ровно – пока не по стенке», – продекламировал я, слегка замычав некрасивое слово.

– У вас там ещё и поэты есть? – фыркнула Ева.

– Да нет, конечно, это я иногда развлекаюсь. Точнее, терапирую. Это ж так, ироничный стишок, типа баллады о памяти. Что путаем уже имена, фамилии, события. А дальше, с годами, мол, будет хуже.

Вот Смирнягин Сергей говорит: «Ты не пей!

Много выпьешь – забудешь и это!»

Это верная фраза, но водка-зараза

В голове моей делает лето.

А в том лете – жара, «Территории» пыль,

И снаряды рядами-рядами…

В этом лете со сказкой мешается быль,

Точка старта – оттуда мы с вами.

– Пить там, конечно же, будете? – спросила Ева каким-то странным надломленным голосом. – На этой встрече?

– Не исключено, – улыбнулся я. – Впрочем, я-то вряд ли. «Цинандали» символически, скорее всего. Жара. Здоровье, знаете ли.

– Знаю.

– Да и не хочется напиваться. Можно пропустить много интересного.

– Можно.

Она явно хотела еще что-то добавить, что-то своё, наболевшее, но тут снова завибрировал мой смартфон. Пополз по столу, упершись в казённый подстаканник с надписью «РЖД».

Звонил приятель. Он давно живет в другом регионе. Переписываемся обычно только по делу. А в ключевые моменты мы сверяем часы. Когда-то он служил во внутренних войсках, и я нередко приветствовал его на пионерский мотив: «Архипелаг ГУЛАГ!». Он отвечал со зверским выражением на лице: «ГУЛАГ архипелаг!».

– Спасибо, Игорь, что помнишь! Да, возвращаюсь, в поезде сейчас…Что? … Ну, да: растущая цифра уже давно не радует, а пугает. Даже не пугает – раздражает. Так точнее… И уже не один этот самый дээр… Вот-вот… Спасибо еще раз. А по твоему вопросу мое мнение однозначно – целесообразнее вкладываться в бетон. Ставки по депозитам такими будут не всегда. Пока возня, да, согласен… А потом? Плюс налог с шапочки. Не знаешь? А вот погугли тогда, а то осенью неприятно обрадуешься… Следующей, конечно же.… Но, по итогам этого отчетного года.

Ева перестала шуршать своими распечатками и замерла.

– Да, и имей в виду, что когда-то этот условно бумажный навес будут складывать, это почти очевидно. Без инсайда можно и не успеть… А где ты его при самодержавии нароешь? Маячки сейчас не просматриваются… Так что, бетон – он и в Африке бетон. Всегда будет что-то да стоить. Особенно правильный бетон. В правильных местах. Теплое море у нас одно… Ну, то болото не считаем… В том числе и поэтому…Но, это моё мнение и я тебя ни к чему не призываю. Так что… потом не предъявляй… Ага… Звони.

Попутчица пристально и с каким-то весёлым интересом посмотрела на меня. А я – на нее. Испытующе. Я читал когда-то статью, в которой ученые предполагали возможность передачи огромного количества информации через зрительный контакт. Приёма-передачи, как через мощнейший оптический кабель. Законнектились, и попёр поток, который не все способны контролировать. И что там в тебя летит, какие ментальные вирусы, какие установки? Большой вопрос. Поэтому не стоит смотреть в глаза злым собакам, уголовникам и психам. Кто ты, артистка? Стучали колеса, вагон потряхивало, время шло, а мы смотрели и смотрели друг на друга.

Наконец, она хмыкнула, покачала неопределенно головой, отвела взгляд и поинтересовалась:

– О, да сколько ж Вам лет, Владимир Иванович?

– Не помню, – пошутил я и вдруг напугался: в самом деле… Не сообразил. Дожили. Добавил, смущаясь:

– Но сегодня, как выяснилось, мне стало на один год больше.

– Ого! Так у Вас, оказывается день рождения?

Я уловил нотку недоверия, достал паспорт, пальцем прикрыв год рождения, показал.

– Действительно, – удивилась она. – Надо же?! Выглядите моложе лет на десять. Поздравляю!

И протянула узкую длинную ладошку. Рука была тёплой, кожа – бархатистой как замшевая перчатка. Это одновременное сочетание тепла и мягкости, откуда оно мне так знакомо? Точно какое-то неведомое загадочное животное прикоснулось, доверившись. В моей голове экспрессом пролетели сразу несколько образов… И еще что-то тревожное и забыто опасное, возможно из детства. Что такое происходит?!