– Ну хорошо, не знаю! – довольно грубо ответила она. – Он ведь сказал мне, что это секрет, А если бы он все рассказал, то это был бы уже не секрет. И еще он предупредил, чтобы я никому не говорила про наши отношения. Но я подумала, что лучше вам все сразу сообщить, чтобы вы больше не наводили справки насчет него. Только обещайте мне, что кроме вас, это никому не станет известно.

– Кому мы не должны говорить? Кого он боится?

– Я от него этого не слышала. Раз секрет, то что уж тут спрашивать. Но он обещал, что потом обязательно мне все расскажет.

Слайдер и Атертон переглянулись. Все, чему они были свидетелями, как бы сошло со страниц одного из романов о 30-х годах, причем далеко не самого лучшего.

– Мисс Эдрич, постарайтесь рассудить логически. Он, должно быть, вовлечен в какую-то противозаконную деятельность. Все остальное не нуждается в таком строгом сохранении тайны.

– А военная тайна? Или секретная служба? А мало ли существует промышленных секретов, раз уж речь зашла об этом? – возмущенно проговорила она. – Думаю, вам просто очень хочется, чтобы Питер оказался преступником. Вот вы и поторопились сделать выводы. На то вы и полицейские, – добавила она с упреком. – Выходит, зря я вам все рассказала. Мне-то казалось, вы будете благодарны за мою помощь.

– Так мы благодарны. Конечно, – поспешил заверить Атертон. – Замечательно и то, что ему пришло в голову вам позвонить. Должно быть, он вас по-настоящему любит.

От такой неприкрытой лести она заурчала, как чайник над конфоркой. Слайдеру оставалось только удивляться.

– Да, это действительно так.

– По всей видимости, ему предстоит еще скрываться некоторое время. И вы, наверно, лучше, чем кто-либо, понимаете, что он не в силах будет подавить в себе желание еще, хотя бы однажды поговорить с вами. Вы согласны со мной? То есть, я хочу сказать, нет для него сейчас большего утешения, чем возможность услышать ваш голос.

– Пожалуй, что так. Он сказал, что еще позвонит мне, – скромно признала Сюзанна.

– И когда он это сделает, мы бы хотели – это чрезвычайно важно! – чтобы и у нас был шанс пообщаться с ним. Поверьте, это ничем ему не грозит. Просто мы отчаянно нуждаемся в кое-какой информации.

По лицу Сюзанны было заметно, что эта просьба ее озадачила.

– Не знаю даже... Конечно, я могла бы его спросить. Но согласится ли он? Мне бы не хотелось, чтобы по моей вине Питер оказался в опасности.

– Вот и мы о том же. Ваш Питер сейчас уже находится в опасности. И нуждается в нашей помощи. А мы не можем взять его под свою защиту, потому что не знаем даже, где его искать.

– Да, похоже, вы правы, – согласилась она.

В течение последующих нескольких минут Атертон, демонстрируя свои незаурядные актерские способности, добился того, что Сюзанна обещала помочь в любой форме установить телефонный контакт с Питером. Как в таком случае принято говорить: дело мастера боится.

– Теперь для нас главное уговорить Бэррингтона дать нам еще людей, – сказал Слайдер уже в машине, когда они возвращались в участок.

– А сколько лоботрясов тебе вообще нужно – кроме тех, что уже имеются?

– Трудно пока сказать, – проговорил Слайдер с унылым видом. – Она настолько уверовала в то, что является героиней фильма Хэмфри Богарта, что приходится ставить под сомнение все, что от нее слышишь.

– За исключением того, что Леман жив.

– Да. Так оно, скорее всего, и есть.

– И Слотер нам твердил постоянно, что Немана он не убивал.

– Вот именно. Кстати, теперь понятно, почему он так упорно держался своей версии. Говорил правду – вот и вся недолга. Но кто же тогда его жертва? Труп-то, как-никак, был.

– Может, он убил какого-то китайца? Ведь нам известно теперь, что, по своему происхождению, убитый был связан с Азией. Неясно лишь, в какой степени обнаруживалась эта связь.

– Но и Леман, думаю, тут причастен. Нам во что бы то ни стало нужно до него добраться. – Слайдер вздохнул. – Чего я не знаю, так это как теперь поступать со Слотером. Придется снять с него обвинение. Но главное, кому теперь мы его предъявим? Кого и в чем мы сможем обвинить? А пока из всего наработанного нами, остается: – убийство произошло в рыбном баре и ни у кого, кроме Слотера, ключа от бара не было.

– Другими словами, мы имеем дело с типичным «глухарем», – заключил Атертон. – Хорошо, что я всего лишь простой сержант и не мне принимать решения.

– Отпустите его, – сказал решительно Бэррингтон. – Если жертва – не Леман, у нас на него ничего нет.

– За исключением тех фактов, что удалось установить при обследовании помещений бара, сэр, – сказал Слайдер. – Полное отсутствие признаков проникновения со взломом и отпечатков пальцев посторонних лиц.

– Все равно, пока мы не узнаем, кто стал жертвой преступления, мы не сможем связать это преступление с личностью Слотера. Но если мы дадим ему сейчас спокойно уйти, то я больше чем уверен – он обязательно совершит какую-нибудь гадость, и выдаст себя с головой.

– Так точно, сэр.

Бэррингтон уставил свои звериные глаза прямо в лицо Слайдеру.

– Я весьма, весьма недоволен таким поворотом, Слайдер. Вы совершенно впустую потратили уйму драгоценного времени, идя по ложному следу. Теперь приходится начинать все фактически с самого начала. Не попадите опять пальцем в небо! Постарайтесь на этот раз обойтись без ошибок. Мне нужно, чтобы вы установили личность жертвы и какое отношение имеет ко всему этому Леман. Если он не был убит, то, возможно, он убийца. Вам не приходило в голову, что они могли действовать заодно со Слотером? Слотер передал ему ключ, а сейчас покрывает. Но сначала его нужно найти! Найдите Лемана!

Слайдер кратко доложил о том, как собирался контролировать телефонные переговоры Сюзанны путем подсоединения к его аппарату особого устройства. Стоит Леману однажды позвонить, им сразу же станет известен номер его телефона.

– Не возражаю, – сказал Бэррингтон. – Действуйте, как задумали. И не забудьте установить наружное наблюдение за его квартирой – он в любой момент может там появиться.

Слотер ухватился обеими руками за сиденье стула, как будто была реальная угроза, что его оторвут силой от него и выкинут на улицу.

– Я не хочу никуда идти, – сказал он. – Я хочу остаться здесь.

– Но мы ведь тебя отпускаем, Ронни, – спокойно пояснил Атертон. – Тебе это понятно? Мы снимаем с тебя все обвинения. Ты теперь свободный человек.

Слотер смотрел то на Атертона, то на Николлса, как мышь, загнанная в угол.

– Отпускаете? – спросил он безучастно.

– Точно так. Можешь уходить совершено беспрепятственно. И ночевать ты сегодня будешь дома, а не здесь.

– Нет! – решительно заявил он. – Никуда я не пойду.

– Послушай, приятель, ты просто не имеешь права дольше оставаться, – обратился к нему Николлс. – Нам нужно освободить камеру.

Но все это лишь еще больше укрепило Слотера в его решении остаться.

– Никуда я отсюда не пойду, – сказал он. – Вы промахнулись, я на самом деле его убил. Понимаете? Я убил Питера Лемана. Вы же сами хотели, чтоб я признался, так ведь? Я ударил его, совершенно как вы говорили, по голове, потом расчленил и спрятал в мешки для мусора. Да, я сделал это! Я его убил!

Обменявшись взглядами с Николлсом, Атертон произнес мягко:

– Но это не Питер Леман, Ронни. Я имею в виду то, что было в мешках. Питер Леман жив.

– Что вы сказали? Он... – Глаза Слотера наполнились слезами. – Питер не умер?

– И не собирался. Живет себе и здравствует. Поэтому мы тебя и отпускаем.

– Питер жив, – повторил озадаченный Слотер. – Питер.

– Точно так, – энергично подтвердил Николлс. – Так что вставай, дружочек, и выметывайся отсюда. На улице как раз сейчас тепло и солнечно. Прокатим тебя с ветерком до самого дома. Грех в такой день тащиться по улице пешком.

Выражение лица Слотера посуровело, и он еще крепче вцепился в стул.