Деревянная дверь поддалась с трудом, а потом повисла на одной петле. В нос ударил затхлый запах, и Магнум замер, пораженный неожиданной мыслью. А ведь отец мог умереть ещё много лет назад, они с тетушкой Ирмой не поддерживали с ним связь. Но переживать об этом теперь не имеет смысла, поэтому, тряхнув головой, он продолжил осторожное продвижение, с трудом узнавая старую обстановку под слоем грязи и паутины.
– Отец? – позвал он негромко, но в удушающей тишине слова отразились от стен криком. Безмолвие служило ответом.
Магнум едва ли мог вспомнить хоть что-то о жизни здесь, лишь размытые картины. Хрупкое ощущение счастья сквозь боль, быстро сменившееся равнодушием, перекрывшим собой всё хорошее. Детский разум предпочёл стереть всё это, с отчаяньем уцепившись за новую жизнь, которую ему подарила тётя. Он давно забыл лицо матери. Помнил лишь волосы цвета снега и тёмные, словно безлунная ночь, добрые глаза.
Подвал, напомнил себе Магнум, ещё подвал.
И как оказалось, он шёл в верном направлении. Подземелье, обязанное быть мрачным и холодным, приняло его куда с большим теплом, чем верхние комнаты. Каменную лестницу освещал магический негаснущий факел, а значит, магия не покинула этот дом. Здесь, в окутанном мягким светом подвале, Магнум почувствовал, что жизнь ещё теплится в глубине старого дома.
Мощная дверь, обитая заговорённой чёрной кожей, заглушила стук. Не обнаружив на ней никаких заклятий, Магнум открыл её, и снова в нос ударил резкий запах, но не затхлый, а так полюбившийся ему за последние годы аромат трав и зелий. Отец жив и всё ещё экспериментирует. Вот только окончательно закрылся в своём подвале, и кто знает, когда в последний раз он видел солнечный свет.
– Отец? – снова позвал он. Непривычное слово жгло губы, но, несмотря ни на что, он продолжал звать его так.
– Кто здесь? – скрипучий голос раздался из глубины комнаты.
Магнум преодолел маленький коридор и оказался в хорошо освещённом тёплом помещении. Многочисленные полки на стенах ломились от книг, склянок, трав и прочих магических атрибутов.
Что ж, мысленно усмехнулся магистр Канем, теперь понятно от кого он унаследовал привязанность ко всякого рода барахлу. Несмотря на увлеченность определенными направлениями магии, в его коллекции были также редкие книги из областей, которым он не уделял особенного внимания. Лишь самому себе Магнум мог признаться, что вид заполненных книжных полок его странно умиротворял. Тетя Ирма, зная о его предрасположенности, на каждый день рождения старалась радовать его новой редкостью. Она была скупа на нежные слова, предпочитая выражать свои чувства с помощью подарков.
– Твой сын, – прохрипел в ответ Магнум, наконец находя среди всего этого беспорядка своего отца.
Господин Александр Тенебрис выглядел не так плохо, как ожидал его сын. По крайней мере, всё ещё жив. Под тяжестью лет его тощая фигура согнулась почти вдвое, седые космы были неряшливо скручены на затылке и перехвачены какой-то тряпкой, одежда казалась дряхлой, но в меру грязной, бороду он, по всей видимости, брил, дабы не мешалась, когда он склонялся над очередным экспериментом. Очки делали его светло-голубые глаза огромными на вытянутом морщинистом лице.
От этого зрелища в голове Магнума возник только один вопрос: «Как же вы, мэтр Тенебрис, довели себя до такого состояния?». Но на это он мог ответить и сам. Причиной была смерть жены. И рожденный ею сын стал вовсе не даром, а проклятием, отнявшим то единственное, что Александр любил больше магии. Не родись Магнум на свет, она не погибла бы восемь лет спустя.
Однако Магнум не был так строг к себе. Его родители подписали себе приговор, оставшись жить в Салтусе. Чего они вообще ожидали, поселяясь недалеко от волвов?
– Донум? – хрипло спросил старик, удивлённо падая на жесткую табуретку и, разве что, не хватаясь за сердце.
– Магнум, – поправил он в ответ. Собственное имя, данное матерью, оскорбляло куда больше, чем все те слова, которые он наслушался за свою жизнь. Донум, имя, означавшее подарок, словно было одной большой насмешкой над всем его существованием. – Вижу, ты всё колдуешь, – Магнум бесцеремонно двинулся к столу, изучая записи, написанные аккуратным витиеватым почерком, который уж точно не ассоциировался с косматым тощим стариком.
– Что ты здесь делаешь? – всё ещё не пришедший в себя отец смотрел на него большими мутными глазами.
– Оказался поблизости. Почему бы не заглянуть первый раз за двадцать пять лет? – небрежно и холодно бросил он, принюхиваясь к зелью. – И где тебе только удаётся доставать редкие ингредиенты? – вскинул тёмные брови Магнум, без труда различая в отваре чешую белой змеи, обитающей по ту сторону гор. Но господин Тенебрис успел нажить неплохое состояние до того, как умерла его жена.
– Тебя так долго не было, – бормотал отец, едва ли прислушиваясь к нему, – Зачем же явился сейчас?
– Меня позвали преподавать в академию Монтэм Сильва, – неохотно процедил Магнум. – Решил, что раз снова буду жить в этой стране, то нужно нанести тебе визит. А чего ты ожидал? – приблизившись к лицу старика, он изобразил свою самую холодную ухмылку, от чего отец тут же отпрянул. Качнув головой, Магнум осмотрелся и, освободив второй табурет от изрядного количества старинных книг, присел.
– Тебя? В Монтэм Сильва? – изумился тем временем старик. – Я слышал, что там преподают люди, но, чтобы…
– Но, чтобы выродки? Поверь, отец, я сам в недоумении. Но нынешняя директриса знает, как привлечь в коллектив амбициозного мага, – спокойно ответил Магнум. Вряд ли он там задержится, директриса удержит его на год, не больше, и лишь при условии, что ей сильно повезёт. Если всё пойдёт гладко, он достигнет своей цели за несколько месяцев.
– Ты что-то задумал, – убеждённо прохрипел старик и эта, казалось бы, так мало значившая реплика, взбесила Магнума.
– Как ты можешь утверждать? Ты не знаешь меня, – угрожающе заговорил он. – Я зову тебя отцом только из уважения к тому, что ты всё же немного поучаствовал в моём рождении. Но, по существу, ты никогда им не был, – Магнум замолчал, поймав себя на излишней эмоциональности. К чему обвинять в чём-то полубезумного старца, зациклившегося на смерти жены? Он давно помешался от жалости к себе и провёл последние двадцать пять лет жизни в изоляции. И едва ли господин Тенебрис хоть раз вспомнил о собственном сыне, покинувшем этот дом.
В душе Магнума уже давно образовалась пустота на месте, где должна была тянуться нить привязанности к родителям. Отец для него, пожалуй, был даже мертвее действительно почившей матери. И он уже проклинал себя, что маленький обиженный ребенок в нём всё же уговорил его сюда явиться.
«Какие же они все-таки эгоисты», – отстранённо подумал Магнум.
Они грезили лишь о своём счастье, не задумываясь о том, что порождают пса, которому предстояло всю свою жизнь мучиться от физической боли и брезгливого отношения окружающих. И пусть людям по большей части глубоко плевать на его происхождение, а сердце давно очерствело к нападкам волвов, но где-то глубоко внутри него всегда жила обида на собственных родителей за то, что они так безответственно решили дать ему жизнь.
– До… – Магнум прервал отца одним взмахом руки. Старик вздрогнул и съёжился. Жалкое зрелище.
– Вот уж не думал, что ты трусливый пёс. Что ж, неудивительно, что я уродился канемом, – поморщился Магнум, вмиг осознавая, что не желает задерживаться в этом месте ни минутой дольше. – Можешь продолжать доживать остаток своей жизни в полном одиночестве. Я тебя больше не побеспокою, – чинно кивнув, он двинулся к выходу. Пальцы предательски задрожали, и Магнум раздражённо сжал их в кулак. И зачем только сюда явился, злость на отца, утихшая давным-давно, вспыхнула с новой силой на дне образовавшейся пустоты.
– Только амулет перевёл, – проворчал он, срывая с шеи массивный камень в плетёной оправе из особых металлов. Очень дорогой амулет-портал, который ему оплатила директриса, можно использовать лишь единожды, а значит, Магнуму предстоит отправиться в академию своим ходом. К чему он, собственно, и был готов, когда решил переместиться в Салтус, но ближе к дому отца.
