Не подражание Природе, а развитие исключительно своего творческого потенциала на основе химического эксперимента – это был главный поворот в истории Алхимии, который совершил Джабир ибн Хаян. Совершенствовать мир собственными методами преобразования веществ посредством точных химических реакций, используя потаённые законы Вселенной и вдохновляясь бесценным опытом матушки-Природы, которая духами Серы и Ртути рождает и совершенствует металлы в недрах земли … такова была главная идея мастера, фактически ознаменовавшая собой рождение совершенно новой и неведомой до той поры академической сферы познания – науки Химии.

Он писал:

«Первое, что существенно в алхимии – это то, что ты должен практиковаться и проводить опыты, ибо кто этого не делает никогда не достигнет ни малейшей степени мастерства».

В своих экспериментах Гебер не просто взял за основу четыре абстрактных элемента-стихии Аристотеля, а провёл их тщательное лабораторное исследование и определил для каждого из них соответствующую группу конкретных химических веществ.

Исламский магистр был глубоко убеждён, что дар алхимического преобразования вещей, это великая милость Всеславного Творца, оказанная человеку-созидателю. Именно поэтому, одно из наиболее значительных своих произведений с описанием трансмутации металлов он назвал «Китаб ар-Рахма аль-Кабир» (Великая книга милосердия), которая сегодня храниться в Британском музее. Спустя полстолетия, другой великий исламский учёный-алхимик Абу Бакр ар-Рази напишет обстоятельный комментарий к этому произведению.

«Шейх алхимиков» разработал первую научную методику выполнения химических манипуляций и описал различные циклы лабораторных исследований, поэтому в последующей раннеевропейской традиции это называлось даже не «химией», а «работой Джабира». При этом в экспериментальных практиках, он широко использовал свою «теорию равновесия», в которой свёл все явления природы к определённым пропорциям и соотношениям. Скрытые свойства минеральных, растительных и животных элементов, были тщательно зашифрованы в отдельную книгу «Китаб аль-Хауаш аль-Кабир» (Великая книга об особых свойствах)

Исламский мейстер открыл хлорид серебра, «каустическую соду» (NaOH), азотную, соляную и серную кислоту, которая в те далёкие времена называлась «купоросным маслом». Он впервые создал мышьяк (затем этот лабораторный опыт повторил Альберт Великий) и впервые осуществил перегонку уксуса, выделив из него концентрат «уксусной кислоты», а затем из лимона и незрелых фруктов «лимонную кислоту». Мы находим в его работах первые методики опреснения воды, изготовления стальных лезвий, он предлагает химические формулу для изготовления женского макияжа, духов, а также много других инструкций по производству лабораторных устройств и всевозможных полезных веществ. «Шейх алхимиков» существенно модернизировал процессы испарения, сублимации, кристаллизации и прокаливания, впервые используя весы для точного взвешивания химических ингредиентов.

Он создал несколько лабораторных инструментов, а также разработал более простой и безопасный метод дистилляции, для которого изготовил специальный перегонный куб … стеклянный сосуд с длинной воронкой, назвав его «al-inbiq», в латинском переводе «alembic». До сегодняшнего дня это устройство прочно закрепилось в экспериментальной химии под названием «алембик».

Джабир ибн Хаян открыл метод отделения золота от серебра с помощью кислоты, и произвёл, так называемую, «золотую воду», которая широко использовалась в медицине. Посредством серии химических реакций, он впервые получил белый порошок, который при взаимодействии с водой растворялся, освобождая некоторое количество тепла. Для этого он взял две части золы, одну часть негашёной извести и смешал их с горячей водой. После некоторых манипуляций в ёмкости остался твёрдый осадок, измельчённый до порошкового состояния. Так возникло новое вещество, с которого начнётся следующий этап химических воплощений, и поскольку исходным материалом при его создании были кусочки золы, мастер назвал этот порошок арабским словом «al-qaly», что в буквальном смысле означает «пепел, зола» … слово, которое навсегда войдёт в терминологию мировой Химии латинским «alcali» – Щёлочь.

Ещё во времена наставничества Джафара ас-Садика, когда обучение было закончено, имам решил проверить мастерство своего любимого ученика и дал ему несколько экспериментальных заданий. Будущий «отец Химии» не просто выполнил их блестяще, а впервые произвёл вещество, при нанесение которого бумага не горела, и создал чернила, которые светились и позволяли читать в темноте. Это было нечто совершенно удивительное.

Хочу ещё раз отметить, что во всём остальном континентальном мире того времени, это всё было на уровне непознаваемого волшебства.

В последующем, ибн Хаян продолжил свои опыты по созданию особых реагентов. Так он получил специальный состав, который ингибировал ржавчину на металлической поверхности, а при его нанесении на ткань, она становилась водостойкой и водонепроницаемой.

Благодаря его методу использования «диоксида марганца», в ремесленном производстве Халифата открылось массовое изготовление цветного стекла, которым в последующем украшались дворцы и мечети. Европейские эстеты на протяжении многих лет импортировали это стекло из Дамаска и Алеппо.

Значение Джабира ибн Хаяна для современной науки, действительно, очень трудно переоценить. Он добился выдающихся результатов в теоретической и прикладной химии, и ещё за 1000 лет до открытия атомной энергии, он написал:

«Мельчайшая [невидимая] часть материи содержит в себе плотную силу. Неправда, что она неделима, как утверждали древние, но скорее её можно разделить в процессе фрагментации, и тогда эта сила сможет перевернуть Багдад сверху донизу. Это знамение Всемогущего Аллаха, преславен Он и привелик».

Его работы имели огромное влияние на последующих арабо-мусульманских и европейских учёных. Латинский мир узнал большую часть трактатов Ибн Хайяна в переводах Роберта Честерского 1144 года, а затем Герарда Кремонского в 1187 году, и на протяжении нескольких веков это были главные настольными книги для всего латинского мира.

Френсис Бэкон (ум.1626), основоположник европейской экспериментальной науки, высоко ценил заслуги исламского мастера … «Джабир был первым, кто научил мир химии. Он – отец химии». Спустя три столетия, известный французский химик, профессор Высшей фармацевтической школы в Париже Пьер Эжен Марсселен Бертло (ум.1907) отмечал, что «Джабир в химии, подобен Гиппократу в медицине, Аристотелю в логике и Евклиду в геометрии». С восторгом отзывался об Ибн Хайяне и много писал о нём английский историк науки, востоковед, автор многих популярных учебников Эрик Джон Холмиард (ум.1959).

Однако в корне неверно считать, что следуя за своими идеями научного рационализма, Гербер отвернулся от мистической константы алхимического искусства. Скорее наоборот … в своём учение он всецело исходил из глубокой священности законов преобразования, открытых человеку благословенной милостью Творца, поэтому в начале каждого своего трактата автор покорно склоняется перед Его всевластием:

«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! Хвала Аллаху, Который Своим красноречием направляет людей прямым путём и своей справедливостью защищает верующих…».

Джабир ибн Хайян считал невежество худшим из зол, а путь исправления … это алхимический путь, который открывает двери на все этажи Вселенной, одновременно защищая человека от ударов телесного бытия. Будучи автором нескольких работ по богословию, он всецело исходил из того, что за прямыми и очевидными законами мироздания скрываются некие тайные ориентиры иной, более значительной «просвещённости», оставленные великими пророками и «первыми» магистрами – избранниками Божественной Воли. Алхимия раскрывает внутреннюю тайну Природы, которая заложена в человеке … она и есть высшее знание, несущее людям первозданное Совершенство – Джабир ибн Хайян был глубоко убеждён в этом, бесконечно сожалея о тех адептах, которые так и не поняли истинное предназначение этой великой науки: