Рассматриваю сообщество в социальной сети под названием «Фан-клуб Андрея Ларина». Не могу поверить своим глазам. Много фоточек из «Розенкранца» и в костюме отпрыска королевских особ.

Ларин реально гений. Первая постановка и такой успех. Толпы фанаток мечтают о принце.

После того вечера на спектакли я больше не хожу. Во-первых, не нравится мне, когда эмоции выходят из-под контроля разума. Во-вторых, не нравится, что разум даже не пытается оседлать эмоции. Даже не думала, что меня может так срывать от ревности. Вспоминаю и неприятно передергивает.

Бесит совершенная алогичность своего поведения. Как можно считать своим мужчину, с которым у тебя временные отношения. Ясно же, что в другом городе у него появится много других женщин.

При этой мысли становится так больно, что спешу свернуть опасное направление мысли.

Внезапно очень хорошо понимаю папу. Дело не в том, что Баталова была постоянно в образе. Женщина, которая постоянно играет, изменчива и ускользает. Постоянное ощущение новизны. Мужчину это должно привлекать, а не отталкивать.

На самом деле, папу сломали именно толпы поклонников с цветами. Наша грузинская кровь при этом зрелище закипает. Неприятно осознавать, что ты идешь на поводу у своих страстей, как безвольная марионетка. Поэтому папа и свернул эти отношения. Это был акт сработавшего инстинкта самосохранения.

Похоже, что у меня этот инстинкт отсутствует напрочь. Я бы сделала все, чтобы Ларин всегда был рядом. Продумываю план, как бы можно было перебраться за ним в Москву.

— Кирилл освободился, — выдергивает меня из моих мыслей администратор.

Убираю планшет, прохожу в зал и сажусь в кресло. Мой парикмахер принадлежит к сообществу ЛГБТ и ведет себя несколько манерно.

— Привет, дорогая! — приветствует меня мой мастер, — как всегда, убираем кончики и делаем масочку?

— Да, Кирилл, спасибо! — соглашаюсь я и рассматриваю себя в зеркало. Не понимаю, как я вообще могу ревновать. Ревность — удел неуверенных в себе людей, ко мне это вообще не должно иметь никакого отношения.

Мастер снимает резинку с моих волос. Тщательно их расчесывает и предлагает пройти на мойку. Откидываю голову, закрываю глаза и расслабляюсь, пока Кирилл не выдает:

— Какая ты молодец, Таечка, такого самца отхватила, — резко распахиваю глаза, но мастера увидеть все-равно не могу. — Такое тело. Мы тут всем салоном исходим слюной.

Только этого мне еще не хватало. Мало театральных фанаток, теперь Ларин еще кумир лиц нетрадиционной ориентации. В этот момент я уже рада, что он собирается уехать из этого города.

— Думаю, это Андрей молодец, что отхватил меня, — самоуверенно парирую я.

— Без вопросов, дорогая, — легко соглашается Кирилл, — вы очень красивая пара, но тебе нужно держать ушки на макушке. Знаешь сколько желающих на твоего жеребца?

Закрываю глаза и больше не поддерживаю разговор. Никто не хочет мне помочь в сохранении душевного равновесия.

Пересев в кресло, лезу в сумку и достаю телефон:

— Мам, привет! Я сегодня не приду ночевать, останусь у Андрея. Попозже еще тебе наберу, — жму на отбой.

Мама, конечно, в шоке. Зато Кирилл разнесет по городу новость, что у нас все серьезно. Пусть все желающие закатают губу. Он мой.

Глава 26.1. Тщеславие

Андрей

— Ты точно должен ехать?

— У каждого человека своя миссия. Я свою знаю. Поэтому да, должен.

Сжимается в комок. Физически ощущаю ее напряжение.

Закрываю глаза. Это было бы проще всего. Все бросить и жить по инерции. Чувствовать ее тепло рядом каждую ночь.

Тая перетягивает на себя весь фокус моего внимания. Мне ничего не хочется рядом с ней. Только жить одним моментом. Становлюсь безвольным животным. Она же первая начнет меня презирать, если я забью на свои цели и буду жить только для нее.

— Тай! — поднимаю лицо за подбородок, стираю пальцем слезу, — сыграй со мной в шахматы, — перевожу тему.

— Нет, — хлюпает носом.

— Почему?

— Я не играю с любителями, — заявляет высокомерно.

Не могу сдержать улыбку. Целую в сладкие губы.

— Тай!

— Ммм?

— О чем ты думаешь, когда часами сидишь за доской?

— Считаю варианты.

— Ты опасная женщина. Все в жизни просчитываешь, да? — смотрю с интересом.

— Нет. То, что неинтересно, просчитывать не хочется. В остальных случаях всегда задействованы эмоции, которые мешают правильно все рассчитать, — морщит лоб. Не нравятся ей эти эмоции.

— За доской эмоции не мешают?

— С нормальными людьми нет. Есть те, кто специально выводит тебя из себя, чтобы мешать думать.

— И что же эти нечистоплотные шахматисты творят? — улыбаясь спрашиваю.

— Разное. Особо талантливые манипуляторы взбираются на вершину шахматного Олимпа. Например, есть такой шахматист Виктор Корчной. Он брыкался ногами под столом. Корчил рожи и громко фыркал.

— Неужели такое помогает? — искренне удивляюсь.

— Умственная работа требует холодной головы, — пожимает плечом Тая. — Любые нервы убивают нормальный мыслительный процесс.

— Что еще делал ваш шахматный хулиган? — продолжаю отвлекать Таю от своей персоны.

— Спасский жаловался, что Корчной на претендентском матче в первом ряду перед сценой посадил шестерых экстрасенсов, которые мешали Борису думать.

— Мнительный этот ваш товарищ Спасский? — скептически хмыкаю я.

— Спасский классный, — мечтательно заявляет Тая, — из дворянской семьи, сибарит и большой любитель женщин. Стал чемпионом мира только на одном таланте. Очень редкое явление. Обычно нужно еще какое-нибудь дополнительное качество — быть трудолюбивым как вол или тщеславным, уметь идти по головам.

— Например, лягаться под столом? — усмехаюсь я.

— Типа того, — наконец-то смеется Тая, — а Спасский парил по жизни как бабочка, случайно залетевшая на самую вершину. Он шутил, что выиграл матч с Корчным, потому что тот приехал с женой, а сам Спасский с двумя блондинками.

Хмыкаю. Неприятно сжимается в груди, когда Тая так восхищается мужчиной, и это не я. Более того, начинаю искренне не понимать, почему из нас двоих она выбрала меня, а не Котова.

Это Котов у нас парит по жизни. Я как раз тщеславный и целеустремленный. Готов, как тот самый Корчной, лягаться под столом, если это поможет добиться результата. Готов пахать как вол, одаренность же пока под вопросом.

Не знаю, сколько лет этому Спасскому, но я его заочно уже ненавижу. Хочу, чтобы Тая восхищалась только мной и обязательно этого добьюсь.

Пока же стираю неприятный осадок самым понятным мне способом. Сгребаю Таю к себе на грудь. Подтягиваю немного вверх, нанизываю на себя и раздвигаю руками бедра. Поднимаю за плечи и усаживаю на себя верхом.

— Давай, Золушка, порадуй своего принца.

Не хочу больше отвлекать от себя. Пусть думает только обо мне и чувствует только меня.

Глава 27. Принц и король

Андрей

Вторую неделю откладываю свой отъезд. Из театра уволился. Теперь, как верный пес, целыми днями сижу дома и жду Таю из университета. Каким-то образом она умудряется успешно сдавать сессию. Хотя проводила со мной все свободное время.

Скоро Ставцева улетает на турнир и больше оттягивать финал не получится. Все закончится естественным образом. Она уедет, уеду и я. Остается пережить небольшую ломку и вернуться на свой путь и к своим целям.

Тая тоже справится. У нее есть любимое дело. Уедет и переключится. Все складывается наилучшим образом.

На последний совместный уикенд опять выпросил у Котова ключи от домика.

С погодой не повезло. Дождь начинается еще в пятницу и не перестает все выходные. Планы на пляж накрываются тазом. Похоже, даже небо оплакивает наш роман.

Лежим на шкуре медведя у разведенного камина. Огоньки пламени отсвечивают на бледном животе Таи. Мои руки бессистемно гуляют по ее телу. Запоминаю каждый знакомый изгиб и тактильные ощущения от бархатной кожи.