Тут отмирает сама хозяйка дома. Смотрит на меня смеющимися глазами:

— Ахаха, у тебя такой вид. Привет, Андрей, давно не виделись!

Подхожу ближе, чмокаю Наташку в щеку и падаю за стол напротив нее.

— Что ты репетируешь? Модную пьесу из жизни содержанок? — вздергиваю бровь.

— Фу, Ларин, не смешно. Это же «Три сестры». В Москву, в Москву, в Москву. Все как ты любишь.

Возмущения жены затыкает Котов, который сдергивает Наталью со стула и впивается в губы.

— Ты будешь самой сексуальной Ириной в истории, — с самыми честными глазами обещает он супруге.

Андрей оглаживает Котовой бедро, она смотрит на него горящими глазами, а я ощущаю себя лишним.

— Эй, прекратите! — требую я, — у меня в последнее время секс так нерегулярен, что больно на это смотреть.

— Ахаха, — Наташка отстраняется от Котова и лезет в холодильник, достает стеклянную кастрюльку с пюре и котлетами, ставит ее в микроволновку, — воздерживаться вредно для здоровья, Андрей. Если закончились поклонницы, обратись к Котову, он подгонит.

— Наталья! — угрожающе рычит супруг.

— Да, милый, — Котова наклоняется к приземлившемуся за стол мужу и быстро чмокает его в губы.

— Не начинай. Лучше проконсультируй Ларина по женской обувке.

Наталья растерянно смотрит на меня, пока не доходит смысл вопроса.

— По какой именно обувке? Для каких целей? — пытливо заглядывает мне в глаза.

— Нужны женские туфли для подарка, — объясняю я Котовой, — но не просто удобные и красивые, а с какой-нибудь медийной историей. Туфли, которые сами по себе стали бы информационным поводом, если бы о подарке узнали журналисты.

— Ахаха, — веселится Наташка, — Ларин, теперь я верю, что ты не соврал про секс. Сильно тебя прижало, если такие загоны пошли. Прости!

Котова утирает слезу от смеха, и я тоже улыбаюсь. Котова умеет очень заразительно смеяться.

— Наташа, сосредоточься и подумай, — требую я, — это очень важно.

— В голову только «Секс в большом городе» приходит, — девушка вынимает кастрюльку из микроволновки и начинает раскладывать по тарелкам, — там героиня была помешана на дизайнерской обуви, сам сериал можно культовым назвать.

— Что за туфли? — я выпрямляюсь на стуле и превращаюсь в слух.

— Маноло Бланик, — Котова ставит передо мной тарелку с едой, — только не уверена, что у нас их можно купить. Что за город, даже обувку приличную не купишь! Андрей, а давай тоже с Лариным в Москву поедем?

— Эй, мать, выходи давай уже из образа-то, — ржет супруг, — котлеты изумительные, кстати. Говорят, в этой вашей Москве нормального мяса не купишь. Все втридорога.

— Зато Маноло Бланик купишь, — вздыхает Наталья, — ничего не знаю, Котов, в Москву, в Москву, в Москву!

После ужина прощаюсь с Котовыми и еду домой. Остаток вечера пытаюсь отыскать подсказанный бренд, но Наталья оказывается права. Туфли приходится покупать в московском интернет-магазине со срочной курьерской доставкой. Стоят они как самолет.

Вообще, оказывается, быть романтичным — это очень дорого. Планируемый вечер обещает изрядно истощить мою заначку, которую я коплю на обустройство в столице.

Утром решаю последние организационные вопросы. Звоню знакомым телевизионщикам и парочке бульварных журналистов.

Арендую в центральном парке карету. Благо ее уже покрасили перед началом сезона. Выглядит неплохо.

Забегаю в ТЮЗ к Баталовой, заимствую у нее костюм принца и корону принцессы.

Потом мчу в «домик для траха» и навожу там марафет. Маленький особнячок принадлежит другу Котова — владельцу местной грузовой авиакомпании. Товарищ в данный момент находится где-то в Африке, поэтому ключи сейчас хранятся у Андрея.

В пятницу я натягиваю термобелье, поверх него облачаюсь в костюм принца. Выгляжу как форменный идиот. Но в нашей профессии к этому быстро привыкаешь.

Спускаюсь в цветочный киоск внизу и покупаю самый визуально привлекательный букет из имеющихся в наличии.

Беру такси и мчу к универу. В переулке за пару кварталов меня уже ждет возница с открытой каретой. Быстро набираю СМС Пыховцевой, заскакиваю в ландо, и мы неспешно скачем к универу.

Останавливаемся у главного входа. Вокруг моментально собирается толпа зевак, и я немного зол. Не вижу Таю.

Наконец-то сквозь человеческий лес пробирается Пышка, которая тащит за собой Ставцеву.

Тая смотрит на меня огромными глазами, и я в них тону. На миг забываю, зачем это все замутил.

— Пропустите, — слышу требовательный голос и отмираю. Студентов расталкивает корреспондент местного канала, расчищая обзор для оператора.

Спускаюсь на тротуар, вручаю огорошенной Ставцевой букет. Обнимаю за талию и впиваюсь в губы.

Эффект неожиданности срабатывает, и Тая даже не пытается сопротивляться. Ведет себя как послушная кошечка. Студенты улюлюкают и всячески поддерживают реалити-шоу.

Усаживаю Таю на порожек кареты. Встаю перед ней на колени. Здесь было бы уместно подарить футляр с обручальным кольцом. Но мой сценарий этого не предусматривает. Поэтому я пошел другим путем.

Расстегиваю молнию ботфорта и стягиваю сапог с ноги. Провожу ладонью по изящной стопе. Помещаю ножку в безумно дорогую красную туфельку. Проделываю ту же операцию с другой ногой.

От совершаемых манипуляций возбуждаюсь, как пацан. Похоже, я фут-фетишист. Надеюсь, окружающие не заметят мой внезапно возникший жесткий стояк.

Хотя. Пусть замечают. В сценарий вполне вписывается.

Затаскиваю Ставцеву в ландо и водружаю ей на голову корону. Была мысль захватить ей платье принцессы, но апрель на дворе. Сам я потерплю, Таю замораживать не готов. Короны для понятного образа вполне достаточно.

В карете еще раз глубоко целую Таю на публике, и мы неспешно под крики болельщиков покидаем университетскую площадь.

Глава 22. Эверест

Тая

Пыховцева ведет себя крайне подозрительно. Сначала уговаривает в пятницу посетить какой-то новый боевик. Нехотя соглашаюсь.

После лекций тащит меня в столовую. От приглашения в гости отказывается под надуманным предлогом. Мои родители планируют вечером выехать на дачу. Юлька утверждает, что мы помешаем им спокойно собраться.

Пьем очередной чай в столовой. Появляется Рудов с компанией юристов. Мажет по нам глазами, сдержанно кивает Юльке.

— Точно не хочешь, чтобы я поехала с тобой на завтрашнюю вечеринку? — интересуюсь в очередной раз.

Пыховцева рассеянно посматривает на экран смартфона.

— Нет, не надо. Обойдусь без моральной поддержки. Взрослая уже девочка, — натянуто улыбается.

— Ок, — закрываю вопрос.

— Знаешь, Тая. В средневековье правом первой ночи пользовались не только феодалы, — задумчиво говорит Юлька, — священники тоже активно использовали служебное положение. В итоге, у уважающей себя крестьянки не было никаких шансов донести невинность до брака.

Кидаю быстрый взгляд на Рудова.

— Ты хочешь сказать, что сын вице-губернатора…

— Нет, — прерывает Пыховцева, — не хочу ничего сказать, просто почему-то вспомнилось.

Хочу ответить, но у Юльки пиликает телефон, и она углубляется в изучение сообщения.

Вдруг вскакивает и хватает меня за локоть.

— Пойдем прогуляемся перед сеансом, — лихорадочно бормочет Пышка.

Набрасываю пальто. Относим подносы со стаканами в окошко для грязной посуды и идем на выход.

На крыльце университета я застываю и с открытым ртом смотрю на карету, запряженную лошадьми. Она стоит перед главным входом прямо на проезжей части аккуратно под знаком о запрещенной остановке. Рассматриваю кучера, поэтому не сразу замечаю пассажира.

Мне везде мерещится Ларин. Я не успеваю удостовериться в своем подозрении, потому что Пышка хватает меня за руку и тащит по ступенькам вниз прямо в толпу собравшихся зевак. Она как Моисей раздвигает человеческое море и обеспечивает нам место в первом ряду.

Встречаюсь взглядом с Лариным, и сердце пропускает пару ударов. Мне кажется, мы застыли в вечности, а весь мир перестал существовать.