Наконец-то, – подумал он, – Наконец-то…

****

Айра, мать Зур”даха, смотрела на лежащее среди шкур тело Ксорха. После того как тот излил всю свою страсть, то довольно уснул и теперь он был спокойный, удовлетворенный, а вот она – нет. Ее снедало беспокойство о будущем. Не своем – сына.

Вытянув руки над тлеющими углями костра, она грелась, подставляя то одну сторону, то другую. Тепло успокаивало ее, как и запах трав, поэтому в ее жилище всегда горел костер. Тяжелый, душный воздух внутри замедлял ее мысли и саму жизнь. Ее жилище было ее особым местом.

Но сегодня и это всё не могло отогнать тревогу. У зур обычно не было детей, лишь у Айры он был. Да и зурами становились не потому, что хотели, а потому, что не могли рожать, и дети, как у нее, были скорее исключением. Конечно, всегда существовал выбор: либо тяжелая работа, либо…это. Но, учитывая её красоту, Айра понимала – ее в любом случае использовали бы направо и налево. Вот только сейчас это был один Ксорх, а при другом исходе…сколько бы их было? Самцов. Так почему бы сразу не использовать то, что дано природой.

Да, у Айры был сын, но что такое один ребенок в ситуации, когда к зрелости большая часть их погибает от болячек или нелепых случайностей. Для племени этого было мало. Бесполезные самки не нужны. Завет предков один – рожай, пока можешь.

Айра почти не жалела о своем выборе, но чего она не ожидала, так это ненависти к себе. Ее ненавидели как обычные самки с множеством детей, так и другие зуры. Всем не давала покоя ее красота и то, что Ксорх ходил только к ней. Всегда. В то самое время как другим зурам приходилось принимать у себя далеко не один десяток мужчин за месяц. И это, естественно, они считали несправедливым.

Конечно, саму Айру никто не трогал, и пока что не смел трогать, все боялись вызывать на себя гнев Ксорха, но и это было лишь временной защитой. Всегда найдется отбитая и больная на голову, которой будет все равно, лишь бы расквасить лицо Айры. И она этого побаивалась, поэтому старалась особо не раздражать других зур.

А вот сын…На сыне отыгрывались при любой возможности, и тут она ничего не могла поделать.

Айра была слабой, хрупкой женщиной, гораздо более слабой, чем обычная гоблинша, – потому что к работе была непривычна, а телосложение ее всегда было изящным, с тонкими от рождения костями; потому и силы в ее теле почти не было.

А Ксорх, – она это и видела, и знала, – относился к ее сыну как к очень досадной, раздражающей помехе, которой лучше бы не было, что, в общем, было нормально – ведь это был не его сын, а просто чужой ребенок.

Бум!

Легкий гул от удара, раздавшийся во всех концах пещеры и вызвавший легкую вибрацию камня, разбудил Ксорха. Через мгновение вновь наступила тишина.

Удар сердца Предка. Раз в день. И так было всегда, сколько Айра себя помнила. С самого детства.

Охотник открыл глаза и довольно перевернулся на бок, просыпаясь. Звук биения сердца был для него привычен и нисколько не пугал.

– Эх…Пора…– пробормотал он, с неохотой поднимаясь.

– Надо поговорить, – сказала Айра.

– О чем?

– Об Испытании. Говорят, оно скоро.

Уже начало разговора не понравилось Ксорху, потому что он знал точно – речь обязательно зайдет об ее сыне.

– Ну скоро. Недели две. Тебе какая разница? Всё равно на волю жребия ничем не повлиять. Твоему малому либо повезет, либо… Либо нет. В прошлый раз повезло же.

Айра вздохнула:

– Два раза так не повезет.

– Кто знает…В любом случае, ни ты ни я не можем ничего сделать, поэтому я не понимаю, что ты хочешь от меня.

Лицо Айры нахмурилось, появились складки на лбу, переносице. Несколько мгновений она словно раздумывала, решалась на что-то, а потом вдруг выпалила:

– Мне нужно Ядро, Ксорх.

– Что?! – изумленно выдохнул он, – Ты с ума сошла?

– Я хочу чтобы он выжил на Испытании.

– Да он до него не доживет если примет ядро!

– Но если мой сын сумеет поглотить Ядро, ведь он сумеет пережить Испытание?

– Нет, – резко ответил Ксорх, – Об этом даже не думай, слышишь?

– Почему? – зло уставилась на него Айра, – Чем он хуже ваших детей, которых вы с малолетства пичкаете Ядрами, а?

– Ты просто не понимаешь, о чем говоришь. – резко помрачнел Ксорх.

– Тогда объясни. – потребовала Айра.

– Ты сама всё понимаешь, если не тупая, поэтому наши жены рожают столько детей, и поэтому так мало их остается в живых к взрослому возрасту. Шансы даже у нас невысокие. Это же очевидно. Выживает в один из пяти.

– Неправда, ведь вы им даете ядра по многу раз, сам говорил.

– Да, но это касается тех, кто прошел первое Поглощение. Первое Поглощение – самое опасное.

– На Испытании погибает всё равно гораздо больше детей.

– Я не закончил. В наших детях кровь потомственных Охотников, и их шансы изначально в разы выше чем у обычных детей, вроде твоего сына. Мне не жалко ядра – жалко твоего сына, который точно погибнет. Ядер всегда в избытке, и ты это знаешь.

На секунду Айра задумалась, а потом прищурив глаза ответила:

– И всё равно вы их гробите. И на Испытании гробите. Не обманывай меня. Вам плевать на детей, и на то, сколько их умирает. Не ври, что тебе жалко чью-то жизнь. Сколько детей погибает на Испытании? А? Каждый цикл.

– Испытание – необходимость. – даже не пытался оправдываться Ксорх.

– И я о том же. Если бы вам было надо, вы бы вдвое больше детей положили. Это же не ваши дети, а изгоев и прочих, подумаешь! Нарожают еще. Ведь в пещере и так места мало, да?

– Если бы надо было, положили бы вдвое больше.

– Как будто тебя волнуют дети изгоев, – хмыкнул Ксорх, нащупав слабое место. – Тебя волнует только твой Зур”дах.

– Запомнил, наконец, его имя.

– Хорошо, если шансы так малы как ты говоришь – то почему не дать мне это сраное Ядро? А? Я больше ничего не прошу. Только дай мне ядро. Дай ему шанс!

Ксорх застыл. Он задумался. Да, он сам виноват, сам многое рассказал о ядрах Айре, так что сказать, что это неправда уже не выйдет. Действительно, ядер всегда у Охотников было с запасом. Причем даже тех ядер, которые они никогда не будут использовать, – ядра убитых насекомых, кровь которых не подходила Четырем Семьям. Ему вот подходили лишь ядра скорпа, как и всей его семье – от прадеда до сына; все они, рождаясь, уже несли в себе частицу крови скорпа, и вмешивать туда иную кровь было смертельно опасно – слишком велик шанс отторжения. Ядра только одного вида усиливали уже имеющуюся кровь, повышая ее концентрацию в теле и улучшая его свойства: крепость, скорость, регенерацию.

Айра, тем временем, ждала. Ждала его решения и глаза ее аж пылали от ярости. Ксорх знал, что в таком состоянии с ней лучше не спорить. Он скрипнул зубами и начал натягивать обратно броню. Сам. Айра не помогала..

Пришел он сюда отдохнуть, расслабиться после недели Охоты, а получил лишь проблему на свою голову.

Но почему-то чем дольше он размышлял над просьбой Айры, тем меньше он хотел сказать решительное “нет”.

И почему-то всё еще просто не оборвал ее глупую идею сказав твердое и непоколебимое “нет”.

Однако всё же спросил, перед тем, как уйти:

– Как ты себе это представляешь, Айра? Что я просто возьму ядро и дам тебе, а ты потом запихнешь в рот своему сыну и будешь надеяться на чудо?

– Да, именно так я себе это и представляю.

– Ты достанешь? – прилетел ему в спину вопрос.

Ксорх не ответил. Он думал. Он еще не решил.

****

Дойдя до своего жилища, большого каменного круглого строения, сложенного из разноразмерных камней, Ксорх приостановился и лишь затем шагнул внутрь. Встретила его толстая, недовольная жена, еле вставшая с меховых подстилок на полу. Ее длинный нос сразу задергался, вынюхивая следы, запахи другой женщины на нем, и… конечно же, находил. Подобное скрыть невозможно.