— Мне это безумно нравится, — сказала я. — Это самое весёлое, что случалось со мной за долгое время. Если я приготовлю обед в Лос-Гатосе, а ты накроешь на стол в Окленде, мы пообедаем вместе!

Но когда я зашла в кухню, на полках не было еды.

— Должно быть, домик пустует, — сообщила я. — И я не захватила с собой никакой провизии. Нам придётся снова запрячь лошадей и отправиться в город.

— Я совершу набег на здешнюю кухню, — сказал Пол. — Ты прекрасно знаешь, что на нашей кухне в Окленде есть еда. А ты накрой на стол.

Итак, я накрыла на стол в домике, и вскоре появился Пол с яичницей, кофе и тостами.

— Не понимаю, как такое может быть, — сказала я. — Я ем, хотя на кухне ничего не было.

— Ты, должно быть, просто воспринимаешь еду, — сказал он. — Но почему ты не заметила девочку в красном свитере? Я чуть не переехал её.

— Ты не воспринимал мою Энн Боуэн, а я не воспринимала твоего мистера Хардинга, пока они не увидели нас, — сказала я, — и пока мы не услышали их, когда они заговорили с нами.

— Что же тогда реально? — спросил Пол. — Очевидно, человек реален для нас обоих, когда он вступает с нами в контакт, например разговаривает. Или, возможно, это должен быть друг, которого мы оба знаем.

— В таком случае, эти яйца — друзья, которых мы оба знаем, — заметила я с набитым ртом.

— Или, может быть, дело в том, что в обоих мирах мы поддерживаем иллюзию того, что нам нужно пообедать.

— Может быть, — сказала я. — Верховая езда всегда вызывает у меня зверский аппетит, я это точно знаю. Пол, в Окленде на кухне есть половина яблочного пирога, и мне никак до него не добраться.

— Я сейчас принесу, — сказал он, принёс пирог и поставил его на стол.

Когда обед закончился, мы решили сменить обстановку.

— Давай вместе отправимся в Бостон, — предложила я. — Я давно там не была.

— Хорошо, — любезно согласился Пол. — Какую часть Бостона будем представлять?

— Хорошо бы Франклин-парк, — предложила я. — Имей в виду, мы должны представить его вместе.

Волна тоски по Бостону захлестнула меня, и я закрыла глаза. Когда я открыла их, я была уже в Бостоне, в Франклин-парке, стояла на вершине холма. Всё вокруг было белым от снега. На мне был лыжный костюм, а на ногах лыжи, и холодный воздух щипал меня за нос.

Я не вставала на лыжи с детства, но склон передо мной был не сильно крутой и не длинный, и я скатилась по нему. Лыжи скрестились, и я упала, потом поднялась из сугроба, смеясь, как девчонка.

Но, моя дорогая, если бы ты видела лицо Пола! Он побежал за мной.

— Ты прямо летела, — сказал он. — Прямо летела! А потом совершила невероятное вращение и упала — не ушиблась?

— Ушиблась? Господи, нет. Кувыркаться в глубоком снегу — это так весело. Что не так, Пол, что случилось?

— Снег? — спросил он. — Так вот оно что. Мы, должно быть, думали о разных временах года. У нас всё перепуталось.

— Какое у тебя сейчас время года?

— Постоянно меняется, — сказал он. — В один момент я вижу цветущую сирень, а в следующий — клёны, красные от осенней листвы. Но когда мы только очутились здесь, я увидел, как ты стоишь на вершине того невысокого холма, как развеваются на ветру твои волосы и трепещет лёгкое летнее платье — а ты заговорила о снеге! — и вдруг полетела вниз по склону и…

— Что за чушь, Пол, — сказала я. — На мне лыжный костюм и меховая шапка, и на тебе тоже.

— Ничего подобного, — сказал он. — И ты напугала меня до смерти. Лыжи! Откуда мне было знать о них?

— Может, договоримся о времени года и вместе прогуляемся по Бостону? — спросила я.

Но он сказал, что предпочёл бы вернуться в Калифорнию, так что я согласилась, и мы гуляли вместе в Калифорнии.

Затем Пол прыгнул вперёд.

— Зачем ты это сделал?

— Ты сейчас переходишь вброд ручей, — сказал он. — Я, конечно, перепрыгнул через него.

— У меня совершенно сухие ноги. Я стою на тротуаре, — объяснила я. — Ты в Лос-Гатосе? Я думала, мы пойдём домой.

— Миссис Боуэн пригласила нас на ужин, — сказал он. — Я думал, ты захочешь пойти…

— Я думала, мы идём на рынок, — сказала я. — Всё так запутанно, Пол, я начинаю немного уставать от этого.

— Я тоже, пожалуй, я сыт этим всем по горло, — сказал он. — А как же ужин для миссис Боуэн? Она будет ждать — берегись!

Последние слова он выкрикнул и сильно толкнул меня. Это отбросило меня прямо с тротуара на проезжую часть. Машина успела затормозить вовремя, так как я упал прямо перед ней. Отовсюду сбежались люди, в том числе и полицейский.

— Он толкнул её… я видел это… он толкнул её прямо под ту машину, — наперебой твердили они.

Полицейский помог мне подняться. У меня была повреждена рука, и я понимала, что у меня сильное растяжение запястья, но я попыталась быстро всё объяснить, пока у Пола не возникли проблемы.

— Мне не больно, — сказала я. — Совсем не больно. Он не толкал меня. Я бросилась через улицу, перейти проезжую часть, а он попытался оттащить меня назад. Он мой муж. Уж я-то знаю, толкнул ли он меня! Это была только моя вина. Я не должна была пытаться переходить дорогу посреди квартала.

И как раз в тот момент, когда вроде как все начали мне верить, Пол увидел опасность и начал кричать:

— Гремучая змея! Гремучая змея! Держитесь от неё подальше!

— Он всё-таки толкнул её, — сказал один из мужчин, стоявших на улице. — Похоже, у него белая горячка. Видит змей и всё такое…

Офицер отпустил мою руку так внезапно, что я чуть не потеряла равновесие, и направился к Полу. Но тут появилась Энн Боуэн, с тяжёлой тростью, которую она всегда носит с собой в лесу, и стала разгребать ею траву и сорняки на пустыре у тротуара.

— Нашла, — объявила она, пока мы все стояли, разинув рты. — В этих лесах всё ещё слишком много гремучих змей. Но, убив ещё одну, мы сделаем только лучше.

— Что здесь происходит? — спросил полицейский.

— Шериф, я увидел гремучую змею, — объяснил Пол.

— Он толкнул её, — снова сказал кто-то из толпы.

— Конечно, он толкнул её, — сказала миссис Боуэн. — А вы бы не толкнули свою жену, если бы увидели, что она вот-вот наступит на гремучую змею?

— Тогда почему она сказала, что он этого не делал? — спросил полицейский. — Я не видел никакой змеи. Я не верю, что она вообще была.

Никто не смел так разговаривать с Энн Боуэн, да ещё на её собственной земле. Она мгновенно вспылила, и вот мы все оказались в окружении собирающейся толпы: Пол и я бок о бок — он в Лос-Гатосе, а я в Окленде, — городской полицейский и деревенская женщина, каждый на своей территории в пятидесяти милях друг от друга, пытающиеся переспорить друг друга.

Я почувствовала, что с меня достаточно, более чем достаточно.

— Профессор! — прошептала я, и Пол кивнул.

И на этом, конечно, все приключения закончились. После такого опыта мы оба были очень довольны тем, что приняли объективную реальность физического мира со всеми ограничениями, налагаемыми им на нас.

— Что потом стало с миссис Боуэн? — спросила я.

— Она не упоминала об этом, — сказала миссис Токкин. — И у меня никогда не хватало смелости спросить у неё.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)