Ранним холодным утром на дороге было совсем свободно. Недостатки асфальта приятно сглаживал снежок, поворотов было не много. И примерно через полчаса «Зилок» успешно вырулил на скоростную трассу. Водитель поддал газу, начиная разгон, лошади грустно вздохнули, пытаясь спрятаться от усилившегося ветра, добровольные коноводы задремали…
… Страшный удар снизу подбросил машину в воздух. Несколько мгновений полета закончились жестким приземлением. Обиженно взвизгнули рессоры, хрустнул промерзший пол, охнули от неожиданности лошади. «Зил» завилял по скользкой дороге, словно спасаясь от артобстрела, лошадей швыряло от левого борта к правому и обратно. Скрип тормозов смешался с возмущенным ржанием. Но вот скорость все-таки снизилась. А потом машина наконец-то остановилась на заснеженной обочине.
Когда коноводы выбрались из своего гнезда и поздравили друг друга с тем, что неведомая опасность миновала, водитель уже успел сбегать куда-то назад, по трассе, и теперь возвращался к машине, тащя в руках какую-то железяку. Железяка напоминала толстую трубу. Это было не совсем понятно. Мотор исправно фырчал. Это мы так опасно тормозили, чтобы успеть подобрать эту трубу, что ли? Что, такая великая ценность и валяется одна на дороге?
Водитель дотащил свою ношу до машины, открыл дверь кабины и ловко задвинул эту железку внутрь, вдоль сидений. А потом достал коробку с папиросами и неспешно закурил. Мотор продолжал исправно фырчать.
Коноводы переглянулись и признались друг другу в том, что самостоятельно понять происходящее не в силах. То есть все вроде бы было в порядке, но то неторопливое спокойствие, с которым шофер смаковал свою папироску, таило угрозу. Потому что времени на перекуры не планировалось.
– А че это было то, дядь Леш? – наконец осторожно поинтересовались из кузова.
– Большой кардан, – грустно выдохнул водитель. Потом закурил еще, и коротко обрисовал своим пассажирам устройство автомобиля «Зил» и роль большого кардана в способности передвигаться хоть куда-нибудь. То есть большая и сильная машина, лишенная этого важного агрегата, самостоятельно передвигаться не могла. Двигатель работает, это здорово. Бензина полный бак. Значит, печка в кабине будет исправно работать. И это просто здорово, потому что на улице минус девятнадцать. Потеплело немного с рассвета.
… Водитель ушел пешком в город, искать телефон-автомат. Надо было позвонить в гараж и сообщить о случившемся. До города было километра два-три, ерунда какая-то. А еще он разрешил оторвать все одеялки и покрывалки с сидений кабины. Чтобы замотать лошадей поплотнее, так как вряд ли помощь прибудет быстро. А вернувшись часа через полтора, он притащил бутылку газировки и батон хлеба. На троих вполне нормально. Время от времени коноводы лазили в кузов к лошадям, поправляли попоны и одеяла, потом снова забирались в кабину и отогревались там.
Короткий зимний день заканчивался. В колхозном гараже не было свободной машины для спасения лошадей. Поэтому на выручку поехала первая из тех, что вернулась из своего рейса.
… Таскать грузовик можно только на жесткой сцепке. Это такой прочный железный треугольник. Но такой штуки не нашли. Поэтому привязали просто на трос. И поехали разворачиваться. На МКАД. А потом домой. «Зилок», привязанный на веревочку швыряло и мотало так, что встречные машины отпрыгивали на обочины. Повалил снег, началась метель, вконец замученные лошади начали все-таки биться в кузове.
Через двенадцать часов, если считать от начала погрузки, экспедиция завершилась. Поставить грузовик к платформе было невозможно. Отцепили на краю территории гаража. Приехал резвый синий трактор и молниеносно нагреб сзади огромный сугроб. Прямо до борта. И лошади спокойно в него спрыгнули.
Самое удивительное, никто не заболел, жестоко простудившись. На лошадях не было ни царапины. Попоны не порвались. И никто не начал вопить ничего типа:
– Да чтобы я еще раз хоть когда-нибудь!!!
Другое было время, понимаете ли.
Глава 4. Про сено
Палычу. Чугунову А.П.
Милые истории юности, проведенной на конюшне, тема неисчерпаемая. Однако этот трудовой подвиг из разряда тех приколов, что легко слушаются в любой мало-мальски лошадиной компании. Так вот, дело было осенью…
Колхозная секция конного спорта могла позволить себе большую роскошь – трех штатных конюхов. Попасть в их число в те не очень давние, но абсолютно совковые годы, было примерно так же просто, как записаться в отряд космонавтов. Поэтому работали и за совесть, и за счастье быть на конюшне, и за конный спорт, и за зарплату.
Старший конюх был, по сути, начконом. То есть работали двое других. Молодежь. Парень и девушка. И никаких скидок ни на что. Вас сюда силком загоняли, леди? Нет? Вы же так мечтали о работе на конюшне? Ну так вот и работайте на здоровье. Главное – не надорвитесь.
Лошадей было голов двадцать. Опилки за конюшней во дворе. Тачки огромные, железные, с опрокидывающимся кузовом. Навозница во дворе за сараем с опилками. В общем, по пути… Асфальт? Не смешите мои тапки. Если давно не дождило, то по сухой дорожке очень даже ничего, главное правильно взять разгон. А вот по грязи мы ее и вдвоем-то еле выдергивали.
Мы прибегали на конюшню к семи утра, быстренько расхватывали ведра, поили лошадок, раздавали комбикорм, запаривали кашу на обед, брались за тачки. До обеда надо все отбить, подмести проход, двор, если приехали опилки – закидать их в сарай. Фанерной деревянной лопатой. Пластиковых, ловких и удобных, тогда не было в природе. В два часа дня – обед. В смысле у лошадей. Снова налили ведра, пробежались по конюшне и в летники, раскидали кашу. Помыли ванну от каши. Подкидали грязные опилки повыше в навозницу. Дальше – легче. Между прочим – поход в столовую, порцию съесть до конца непросто, готовят вкусно, мясо свое, колхозное. Потом можно вспомнить про цель в жизни, в смысле пойти седлать лошадь.
Глобальные катастрофы типа приезда десяти тонн сена планировались заранее. Старший конюх Палыч, человек вполне разумный, никогда не забывал привлечь к этому делу тренеров и весь состав конно-спортивной секции.
…Но как-то раз система дала сбой. Не получалось что-то там с большой партией. А кормить надо было. Голодными лошадей дирекция никогда не бросала, хотя причиной этому была не совесть или безграничная любовь к животным. Просто в случае любых серьезных накладок Палыч надевал новый ватник, обязательно – белые шикарные валенки если зима и командовал выводить Карабаса. Орловский рысак Карабас был главной лошадью на конюшне. Он возил разряды, выигрывал область, от него тащились киношники. Палыч торжественно взгромождался на жеребца и ехал в контору. Мимо голубых елок и шикарного сугроба на месте огромной клумбы, мимо столовой и магазина. Гордо и непринужденно останавливался возле парадной двери конторы, нисколько не переживая за сверкающие «Волги» областного начальства…
Короче, директор таких выездов не любил, и поэтому сводил причины, их вызывающие, на ноль.
Так вот, чтобы не любоваться еще разок своей кавалерией, начальство с кем-то там договорилось и на конюшню, чтобы перебиться, прислали маленькую машину с сеном. Рассыпным. Всего пять тонн, ерунда какая-то. Ради такой ерунды собирать много народу на погрузку-укладывание было как-то не солидно. Вполне хватит штатного персонала.
Когда конюха эту машину увидели, то чуть в обморок не хлопнулись. Кто и как ухитрился столько навьючить на обычный бортовой «Зилок», осталось загадкой.
… Веселый молодой водитель лихо развернулся во дворе, молниеносно скинул три прочные веревки, крепившие эту передвижную скирду к машине, и кузов пошел наверх. Конюха стояли и смотрели как два идиота, на эту гору сена, которая медленно поднялась над хозяйственными постройками, негромко зашуршала, вкусно запахла летом, дальними полями и незнакомыми дорогами, и наконец рухнула вниз, превращая небольшой дворик в сенной рай. Или не рай.
