… Когда к тренеру вернулся дар речи, никто не знает, но вечерняя тренировка началась с невиданного доселе разноса. Михайлов орал, объясняя группе юных дарований разницу между борделем и конюшней, обещал никогда больше не возить ни на какие старты-до-скончания-веков-пока-не-появяться-мозги…И лишь свежепокрашенная кобыла безмятежно улыбалась, недоверчиво поглядывая на свой могучий круп, гнедой в крупное белое яблоко…

На соревнования мечтали поехать все и всегда. Это было смыслом жизни, ее целью. Спорт. Мы молоды, талантливы, какого черта еще надо? Ну и что, что круп лошади похож на пляжный грибок? Кто смеяться будет? Пусть попробуют, мы им всем, блин, покажем… Но только вот что теперь делать то? Дело было зимой, и лошади шерсть отрастить успели приличную. Следующей великой идеей было состричь эту самую шерсть. Ту, которая осветлилась. Машинок для стрижки тогда практически не было. То есть они были где то, но достать такую штуку было абсолютно нереально. И тогда из той же парикмахерской были привезены острые и удобные ножницы, и беспримерный эксперимент продолжился.

… Стригли долго. Лошадь была не маленькая. Ровно не состригалось. Никак. Приходилось ровнять, стричь сперва вдоль, а потом еще и поперек, и получалось вроде побитого молью коврика, правда, довольно однородно. Но самое страшное разочарование ждало юных парикмахеров впереди. Краска оказалась качественной на все сто, и осветлила не только саму шерсть, но и кожу под ней.

Представляете себе, что получилось? Правильно, странная лошадь со стриженым крупом, по которому явственно проглядывали четко очерченные светлые круги…

Мир тебе, Михайлов… Девочка все-таки поехала на эти соревнования, а кобылу накрыли попонкой, и предупредили коноводов, что снимать ЭТО НЕ НАДО, даже в деннике. Но там, на большой московской базе, ветврач лично осматривал всех прибывших на старты лошадей…

Последняя попытка как-то подкорректировать ситуацию была предпринята спортсменкой перед самым отъездом. В порыве отчаяния белые пятнышки были намазаны гуталином. Черным, конечно. Какого цвета у спортсменов может быть гуталин?

Дело было вечером. Дежурить, кормить и поить, остались самые смелые. В конюшне было вполне себе тепло, и никто в попонах не стоял. Только крашеная красавица. И в глаза это бросалось изрядно. Подумав еще немного, попону все-таки сняли.

-… Лишай? – только и спросил врач.

– Нет! – честно глядя в глаза, ответили храбрые коноводы.

– Тогда что? – продолжил допрос ветеринар, в глубине души должно быть, догадываясь, что правды ему не узнать.

Рассказывать все никто не собирался. Но и шутить с заразным заболеванием тоже. Врач задумчиво поковырял ногтем один из белых кружочков, понюхал палец и вынес свою резолюцию:

– Так. Сейчас я принесу синюю лампу, и мы точно узнаем, лишай это или нет.

На то, чтобы дойти до лазарета и вернуться обратно, ушло не менее получаса. За это время дежурные успели узнать, что и вправду есть такое чудо – лампочка, светящаяся синим светом. И если свет этой штуки направить на участок кожи, пораженный лишаем, то свечение изменит цвет на насыщенно-зеленый. Это было вполне понятно. Остался один вопрос, – а от гуталина она случайно не позеленеет?

Чтобы помыть лошадь, нужно время. Вытереть эту прелесть до конца тоже не получилось. И вот тут то и состоялся беспримерный опыт по испытанию лампы для выявления очагов лишая на участке крупа гнедой лошади, покрашенной в белый цвет, потом постриженной вдоль и поперек парикмахерскими ножницами, потом слегка заретушированной черным гуталином, и, наконец, с перепуга тщательно вымытой и вытертой чистым полотенцем.

Лампа цвет не поменяла. Врач настойчиво ходил к кобыле все три дня пребывания команды на соревнованиях.

Надо все-таки добавить, что уникальная масть не повлияла на результаты. То есть выступили хорошо. Выполнили разряды, заняли призовые места, тренер отчитался за успехи ДЮСШ. Но историю эту помнят многие до сих пор, а так как лет прошло не мало, то почему бы и Вам всем это не рассказать?

Глава 3. Большой кардан

Всем, кто нас возит…

Раньше, когда такого понятия как «коневозка» в принципе не было, лошадей тоже возили на соревнования. Не очень часто и не совсем быстро, но все-таки возили. Или пытались возить. Кстати, соревнований в те времена было не очень много. То есть их было совсем мало. А если совсем честно, то ни шиша их не было, особенно зимой.

И вот тут такая история. Зима. В смысле не как сейчас в Москве «европейские зимы», а нормальная такая зима. Со снегом, морозом под двадцатник днем, и мерзким пронизывающим ветром. И вот в такую прекрасную погоду тренер хочет поехать выступать в Сокольники. Да – да, именно так, а слова «Сокорос» тогда в природе еще не существовало. И дирекция совхоза выделяет своим спортсменам машину для перевозки лошадей. Ну, короче ту, которая в этот день не нужна для работы по хозяйству. «Зилок» такой небольшой. Кузов? Тент? Не, машина простая. Бортовая. Но спереди борт высокий, как раз там своих одров и привяжете. Холодно? Ветер жуткий? Дома тогда сидите, и не мешайте сельхозпредприятию добиваться рекордных надоев и максимального суточного привеса молодняка.

Попоны тоже были в дефиците. Шила их одна фабрика. Шорно-экипажная. На вид они были сильно страшные, но сделанные из нормальной шинельной шерсти и по-настоящему теплые. Просто их вечно не хватало, так как несознательные лошади, много лет назад, шкодили так же непринужденно, как и сейчас. И порвать драгоценную одежку на узкие ленточки могли запросто. И рвали. А спортсмены таскали из дома пледы, пытаясь хоть как – то восполнить потери. Но пледов дома тоже было не много, как и всего остального, кстати.

… Машина пришла в шесть утра. Перед рассветом погода казалась еще более отвратительной, чем при свете дня. Но иначе успеть на первый конкур было невозможно. Хотя такого понятия как «пробка», на дорогах Москвы еще не существовало в принципе, решили немного подстраховаться. Кстати, трапа для подъема-спуска на таком автомобиле тоже быть не могло в принципе. Поэтому заводили лошадей по специальной погрузочной платформе. Это такое давно построенное сооружение, стоящее между коровниками и свинарниками. Не, не очень далеко, меньше километра. Седла? Ну, можно на тачке отвезти, все сразу влезет. Только тачка здоровенная, и по снегу едет совсем неважно.

Но народ был не избалованный и тренированный, поэтому такие мелкие трудности даже в расчет особенно не брали. Надо отнести – отнесем. Лишнее притащили, значит отнесем назад и положим на место. И выедем вовремя.

Везти выступать собирались двух кобыл и одного жеребца. Поставить можно было только в один рядок. Так как сзади их надо подпереть специальным бревном. Чтобы не вывалились случайно, потому что задний борт никто не наращивал и даже не собирался. А жеребцы, они в обществе кобыл, начинают немного куражиться. Встают на дыбы, задом бьют, шалят одним словом. И вопрос о том, кого поставить в серединку, а кого с краю, был чисто риторическим. В результате серьезных тренерских раздумий жеребца поставили посередине. Чтобы он выбирал, думал, а там глядишь и приедем уже… Недоуздки тогда были крепкие, из двойной прошитой сыромятины, и никаких там силуминовых пряжек и модных чомбуров. Веревки тоже были крепкие. Привязали как следует.

Группа сопровождения, состоящая из двух добровольцев, забралась под самые лошадиные морды. Там по определению будет меньше всего гулять ветер. Седла положили к заднему борту, жеребцу еще раз напомнили о рамках приличия и плавно отчалили от платформы.

… Когда машина движется, лошади сильно заняты. Они ловят равновесие. Поэтому драться им по большей части некогда. Но стоит машине замереть на месте – начинаются пляски, визг, клацание зубами и прочие игры. В данном конкретном случае жеребец, неожиданно оказавшийся между двух кобыл, вел себя на удивление сдержанно. Похоже, действительно сильно удивился.