произвести простой эксперимент –

исчезнуть, воплотившись

в пустоту,

тем самым показав, что будет дальше…

22.01.18

за дрожью листьев следует

порыв –

их трепет переходит

на язык призыва,

когда шумит

щемящий словно Шива,

размашист жест…

бескомпромиссно говорлив,

его расшифровать – задача

не из легких –

многозначительна экспрессии

волна,

тревогой и восторгом

переполнена

она,

а брызги

междометий

словно перекрестки

остры, стремительны

и хлестки…

22.01.18

сосредоточенность,

в конечном счете, разъедает

Пространство, Время,

этот лист бумаги,

как кислота,

сжигая за собой мосты,

и разлетаются по свету

лепечущего пепла

стаи,

не находя в себе отваги

признаться в том,

что дни их сочтены…

вот-вот прильнут к течению Невы,

и пыл узнает, что такое

холод,

и растворится почерк

в обжигающей

воде,

поток чернил

внезапно вспомнит что и где

произошло,

когда он был так безрассудно

молод

и так рассеян,

что не видел глубины…

23.01.18

пренебрегая мнением толпы,

карает собственным

присутствием

невольно

расправившая крылья белая ворона,

попытки очернить ее тупы,

но острым клювам

полное раздолье

для нанесения посильного

урона,

как будто вырванные перья на себя

хотят примерить завистью

томимы,

иначе в чем же пафос

этой низменной

войны,

когда со всех сторон

решимости

полны

устроить избиение

измазанные в саже примы…

ведь белый цвет не соответствует

дресс-коду воронья…

24.01.18

наплывы лет,

эффект коварных аберраций

на взгляд влюбленного

не могут помешать

через обиды и условности

продраться,

и отстоять, в конце концов,

торжественную «ять»,

не только в смысле твердости

позиций,

но как изюминку

среди модернизированных букв…

так родинка или хотя бы

шрам на лицах

способны вызвать радость

узнаванья,

а не безмолвный словно забытье

испуг…

24.01.18

напрасно прячет коготки,

мурлыкая, ласкаясь,

кошка,

ну, кто ж не знает, что они

отточены точно бенгальские огни,

в пушистых лапках тлеют

понемножку,

в любой момент –

особенно, когда не ждешь,

способны ярко вспыхнуть и обжечь,

сверкнув покрытием

Рив Гош,

разя наотмашь словно меч,

и тут же возвратиться

в теплую засаду,

как будто ничего и не было,

как будто, так и надо…

стремительно и резко – как торнадо,

после которого на небе

проступают фрески,

их яркость

оценил бы даже Тьеполо…

25.01.18

останутся, как пить дать, несомненно

следы от наводнений этих

дней,

отметкой ординара внутривенной

давление подавится –

испей

из чаши собственных

не просыхающих дождей

всю влагу, набухающую комом,

раздвинувшим границы

берегов,

и город, ставший сразу незнакомым,

как будто к бегству от себя

готов,

его следы рискуют оборваться

подобно венам телефонных

проводов…

27.01.18

раскрашены детали мирозданья,

раскрошен спектр на несметное число

оттенков и тонов:

от белизны возвышенной

до черноты бездонной –

на полотне феерия, парад

изменчивых, переливающихся капель,

свободно формирующих

картину

не только окружающей среды,

но и течений внутренних –

и крови, и сознания,

и снов…

любое предпочтение – улика,

цвет сразу выдаст

с потрохами, с головой,

спасает лишь стихия многоцветья!

30.01.18

маяк зажегся и погас,

его пронзительный циклопий глаз

остался гласом вопиющего,

но не в сплошной пустыне,

цветущий сад,

хоть и подвергся рубке,

но все же его гущу оказалось не под силу

под корень вырубить тому, кто в рубке

крутил штурвал,

забот было по горло – в море правил шквал,

и волны накрывали с головой,

не соблюдая ни приличий,

ни подобий правил,

и все-таки маяк светил, обозначая гавань,

его смотритель, по логике вещей –

товарищ Маяковский

не спал ночами, разжигая ярче пламя,

прислушивался –

якорных цепей не зазвенят ли звенья,

он волны мял словно заправский костоправ,

на соцзаказ фатально променяв талант,

потом запас дыхания, не говоря уже

о вдохновеньи…

31.01.18

каким же образом явление

так органично входит в образ?

Порою времени в обрез,

но, тем не менее, оно

вживается в него словно актер –

мгновенно

в саму его судьбу

вместе с душевным строем

и потоком мыслей вплоть до грез,

до угрызений совести, до откровений

подсознательного бреда,

примеривая на себя даже еще недавно

чужие, более чем странные

привычки,

сливаясь с ними воедино так,

что абсолютно нет возможности понять,

каким же образом явление

так органично переходит в образ…

02.02.18

снежинки словно язычки

холодного огня

вылизывают воздух,

и становится светлее,

играет искрами сошествие

с небес,

не ангелы, конечно, но ликбез

по части отпущения грехов

уже прошли

и представление имеют

о том, что тяжесть внутренних оков

легко снимается

в полете перекрестья

тогда она теряет весь свой

вес…

04.02.18

им слава не дает покоя,

если точнее, то – отсутствие ее,

но есть ли разница –

порожнее,

пустое,

зачем же горло рвать

как воронье –

и то, и то наполнено враньем,

а правда в том, что люди

понимают –

шедевры не изменят этот мир,

и только речь как горизонт

прямая

бессмертие дает словно вампир,

но кровь обычную при этом

отнимая…

04.02.18

случайно ли созвучия горят

как светлячки в безлунной

ночи,

или огней целебный яд

сознательно сознание

морочит,

настойчиво пытаясь намекнуть

на тайный смысл,

на глубинные

потоки,

на то, что не «куда попало»

и не «как ни будь»,

а русским руслом мчатся

токи

по венам, по гортани, по словам,

уже почуявшим порог

свободы,

готовых вырваться

и подсобить

ветрам,

собою неба подпирая

своды…

05.02.18

на обнаженном нерве древа

синичка, балансируя,

поет

светло, наивно, беззаботно,

и ствол и ветви впитывают

ноты,

но до корней в земле

не долетает этот

приворот,

они глухи к мелодии напева,

до них анестезия

не дойдет,

их заговаривают, как и прежде,

воды,

чей вывод откровенно груб –

единственный приемлемый

подход,