На удивление погибших почти не было. Конечно, рано или поздно все русские моряки на маленьком островке, окруженном шведской эскадрой погибли бы. Но под прикрытием дыма к другой стороне острова подошел один из кораблей русской эскадры. Экипаж спасшегося корабля бегом, даже те, кто едва мог ходить. Только несколько человек, в том числе и адмирал, так и не пришедший в сознание, этих несли буквально на руках.

Здесь уповая на везение, а иначе нельзя, погрузились на подошедший корабль. И незаметно отошли от острова.

Шведы пусть поздно, но заметили и кинулись вдогон. Русские моряки тем временем достигшие берега, срочно выгружались. Шведы издалека начали обстрел. Но русский корабль одним бортом, стоявший к берегу, а другим к морю. А значит к подходящим шведам. Выстрел не нанес противнику урона, но напугал.

Уже торопясь, но спокойно моряки обоих кораблей выгрузились и ушли в шведские леса. Но никто не собирался дарить русский корабль врагу. Когда шведский корабль достаточно близко подошел к брошенному кораблю, раздался взрыв. И доски, бревна, а самое главное горящая парусина долетели до шведского корабля.

Несколько дней без продуктов, почти без оружия с тяжелоранеными, которых пришлось нести на самодельных носилках, по вражеской территории моряки пробирались к своим.

Адмирал очнулся в первый же день, но встать, даже сесть пока ещё не мог.

Повезло то, что один из военачальников послал в разведку сотню драгун. Вот эта сотня взяла под охрану моряков. Организовала повозки для тяжелораненых. И через несколько дней адмирал лежал не под финским небом, а под нормальной крышей, укрытый от ветров стенами.

*

Получив сообщение о гибели адмирала, Государь запретил обсуждать, а тем более сообщать жене адмирала. Но это объявление было сказано в высшем свете. Как говорится на чужой роток, не накинешь платок. Слухи всё равно распространялись. Один однодворец, загружающий продукты и инструменты на рынке в Москве, отправлялся домой в Приазовье. Решил сделать небольшой крюк, чтобы сообщить семье адмирала сие прискорбное известие.

Однодворца встретили, пригласили за стол. А он не стал тянуть, ляпнул прямо за столом о гибели адмирала. Лаура упала в обморок, все засуетились. Про однодворца сразу забыли, а он вышел на двор, сел в одну из своих повозок и поехал с чувством выполненного долга.

Лауру отнесли в спальню. Прибывший доктор дал успокоительного.

А наутро графиня встала с твердым намерением ехать в Измайлово. Узнать всё непосредственно у Государя. Собирались быстро, но всё же выехали сильно позже после обеда. Однако беспокоиться было не о чем. Карету, в которой ехали графиня Мурманцева и дочь Мария, сопровождали два десятка драгун.

Собственно сотня драгун стояла лагерем недалеко от поместья графа Мурманцева именно для охраны и для сопровождения в таких вот поездках.

В Измайловское приехали уже начинавшейся ночью. В другое время Лаура наверняка дождалась бы утра. Но здесь эта маленькая женщина прошибала всю охрану.

На шум вышел Государь. Лаура, увидев его, очевидно расслабилась. Потому что всю дорогу ехала в напряжении, в молитвах, “Только бы он был жив”.

Государь обнял, придержал, повел в свои покои, сказав кому-то,

— Приведи курьера.

Зайдя в покои, Государь усадил гостей за столик, налил вина Лауре.

— Вот вино из Франции, из Гаскони, для успокоения София-Лаура.

Дело в том, что только супруг звал свою жену по имени, которое у неё было, когда они познакомились. А именно Лаура. Все прочие относительно близкие люди, а таких было всего два Государь и дядька Панкрат. Остальные не знали до крестильное имя и звали просто София.

В это время заглянул секретарь,

— Государь, прибыл курьер.

— Давай его сюда.

Вошел молодой драгун. Он рассказывал, как они были в разъезде. Встретили бредущих моряков. Он сам видел адмирала, как адмирал очнулся. А потом командир приказал ехать в Измайловское.

Лаура, обнявшись с дочерью, слушали и плакали. Драгун закончил рассказ. Государь жестом приказал выйти.

— Ну вот, что, голубушки. Сейчас вам покажут ваши покои отдохнете с дороги.

Лаура очнулась от влияния рассказа.

— Государь, надо ехать.

— Идите, отдыхайте. Утро вечера мудренее. Там и решим, когда ехать. Я, пожалуй, с вами вместе поеду.

Государев кортеж подъехал к Выборгу, когда уже была глубокая осень. Естественно вперед были посланы гонцы, извещающие о приезде Государя. И, конечно же, встречала толпа знаменитых людей.

Но Государь, как и его спутницы, приехали ради одного человека.

*

Я ехал верхом, обогнав карету, первым подъехал к толпе встречающих. Ещё с коня увидел адмирала. Спрыгнув подошел. Казалось бы, карета осталась далеко позади, но жена и дочь выскочили и буквально оттолкнув моё Величество, бросились обниматься с мужем и отцом.

Не знаю, другой Государь наверно за такое отправил бы в тюрьму, я же пожав плечами, подошел к коменданту Выборга Аниките Репнину и командиру Финского войска генерал-поручику Головину Федору Алексеевичу.

Финским войско называлось не, потому что в нем служили финны. А потому что наше войско находилось на территории Финляндии. Хотя и здесь всё надо обдумать. Финляндией и финнами, местное население называли шведы. Сами местные и себя и страну называли суоми. Может, раз теперь эти места принадлежат теперь Русскому царству, называть их как привыкли у нас, а именно, чухонцами.

Почему то в моем времени принято считать, что называя народ суоми, чухонцами русские их унизительно обзывают. Но если они себя считают суоми, то и шведы их обзывают финнами. Мы просто привыкли, к тому же Финляндия была долго под Россией, поэтому финны не любят русских, а про оккупацию Швецией они забыли.

Нам бы ещё Гельсингфорс (Хельсинки) взять. Тогда считай весь Чухонский край наш.

За ужином присутствовало несколько генералов и комендант Выборга. Я же слушая их доклады, внезапно погрузился в размышления. Однако как давно я в этом времени и пора забыть меряться кто лучший попаданец. Но сегодня опять пробило. Не химик, не физик, не механик. Сам лично ничего не изобрел. Но хорошо зная историю, пользуясь знаниями прошедших времен. Многое делал вовремя. Предупреждал восстания. Взял Крым задолго до тех времен, когда он стал российским. Теперь начав заранее войну со шведами, вели беспроигрышную компанию. Конечно, не будет полтавской победы. Но не было и нарвского поражения. А датчанам и саксонцам удалось удачно связать Карла боями, так что он даже не смотрел в сторону Русского царства.

А на следующий день мысли о прогрессорстве получили продолжение. Я уже заканчивал завтрак, когда мне доложили, на прием просится граф Мурманцев.

— Входи, Андрей Иванович, присоединяйся. Для тебя у меня лучший кофе.

— Благодарю, Государь. Прости, что вчера не пришел.

— Женщины не пустили. Понимаю. Кто-то твоей Лауре-Софии, сказал, что ты погиб. Потом мне доложили, что ты жив. Я сразу же к твоей супруге гонца послал. Она же, не откладывая, в дорогу собралась. Пока сюда ехали, всё молилась. Надеялась, что ты жив, но порой и сомнение приходило. Так что я тебя понимаю. А пришел не только с извинениями?

— Да, Государь. Мысль пришла, хочу проверить.

Здесь адмирал, мне долго рассказывал, что под прямыми парусами корабли, неповоротные. Под косыми парусами, лучше маневрируют. Вот если бы совместить.

— Знаешь что, Андрей Иванович, ты моряк, не мне судить, насколько хороша твоя идея. Но сейчас зима. Поезжай спокойно в имение. А уж весной решу, в каком порту ты проверишь свою идею.

Год заканчивался удачно. С Урала пришло сообщение, о том, что на недавно построенных Каменском и Невьянском заводах получили чугун. Следующий гонец привез сообщение, из чугуна получена сталь.

Тут я на радостях издал указ, “считать дату получения стали, датой основания города Каменский Завод”.

Мой первый государственный экономист Посошков Иван Тихонович издал “записку о ратном поведении”. Вот тоже не попаданец, а прогрессивных замечаний в этой записке, не только по воинскому делу, но и как лучше почту прибыльной сделать. Потому что сейчас она получалась, как бы шпионской сетью. С Западом почтовая связь была лучше, чем внутри Русского царства. Получалось, что дипломаты, купцы и просто путешественники отписывали своим правителям о событиях, товарах, ценах. То, что нужно Русскому Государству и то чего избыток.