Отто будет её кормить… До этого её всегда была готова накормить только бабушка, остальные считали, что Таня должна питаться как Дюймовочка.

Отто ещё на катке решил, что разговорит сегодня Таню. Всё же он немец, хоть и обрусевший, и такие черты, как пунктуальность, любовь к точности и ясности, склонность к анализу и стремление подвергать всё сомнению, держать всё под контролем всегда при нём. Он опоздал лишь однажды… И считал это опоздание роковым, однако внезапно «рок» стал резко менять полюс… Отто всё чаще ловил себя на мысли, что Таня, раздавив его очки, совершила великое благо…

Но он должен всё знать о её личной жизни. Всё знать, сопоставить со своей жизнью, учесть ошибки обеих сторон, выстроить линию поведения…Чтобы наверняка. С Таней всё должно быть наверняка. Потому необходима уверенность в том, что она пережила разрыв с бывшим, что она не испытывает никаких нежных чувств к прошлому.

Потому он начал разговор, ещё когда они ждали заказ. Их столик располагался уединенно, возле окна, за что Отто был очень благодарен администратору зала.

— Таня, я хочу, чтобы ты рассказала мне всё о твоих отношениях с тем мужчиной…с которым ты жила. Мне это очень нужно.

Таня не ожидала такого серьёзного поворота; она до сих пор была в эйфории, с того момента, как увидела, что на катке появился Отто. Она каталась и думала о нём, и он внезапно материализовался прямо из её мыслей. Ей вовсе не хотелось говорить сейчас о Максиме. Но Отто сказал, что ему это очень нужно. Она не может отказать Отто.

— С самого начала?

— Да, всё, — он кивнул.

— Максим пришёл в библиотеку с младшим братом, они искали книгу.

Она видела, как лицо Отто напряглось. Ему явно не понравилось то, что знакомство произошло практически там же, где с ним.

— Пока записывала в библиотеку его брата, разговорились. На следующий день он снова пришёл, чтобы пригласить меня на свидание. Начали встречаться, а вскоре он переехал ко мне. Мы прожили вместе почти четыре года. А около месяца назад, в тот вечер, когда мы с тобой столкнулись на улице, он от меня ушёл без объяснений. В воскресенье, пока я была на работе, вывез все свои вещи и оставил ключи.

— Вот так, ни с того ни с сего?

— Конечно, нет. До этого полтора года мы жили тяжело, ссорились, он постоянно был недоволен мной. И лишь после его ухода я узнала, что он всё это время любил другую, но она была несвободна. Как стала свободна, так он и бросил меня.

— И как ты это пережила?

— Знаешь, видимо, я настолько устала за полтора года, что очень быстро почувствовала облегчение и радость от вновь обретённой свободы. Мне было тяжело сначала, потому что я не понимала ничего. А как только узнала правду, мне сразу стало легче. И я сразу сменила замки. Я не доверяю Максиму. Вдруг у него есть дубликат? Мне не нужны камбэки с его стороны.

— То есть, у тебя к нему полностью всё? Никаких чувств? Ты уверена?

— Ну как же никаких? — усмехнулась Таня, и Отто внутренне похолодел. — Огрооооомное чувство благодарности за то, что свалил и оставил меня в покое наконец.

Отто выдохнул, и взял её руку в свои. Но тут им принесли салат. Пришлось выпустить руку Тани, но у Отто были ещё вопросы. Главное он узнал, конечно, но ему нужно ещё кое-что прояснить. Он знал, что Таня не лжёт. Ложь и фальшь он бы почувствовал сразу.

— Ты сказала, он был недоволен тобой, постоянно обвинял. А в чём, если не секрет? Мне сложно представить, в чём тебя можно обвинять, да ещё такое длительное время.

— В несовершенстве, — просто ответила Таня.

— В чём⁈ — нахмурился Отто.

— Он начал ходить в зал. На фитнес, и на силовые тренировки, и в бассейн. Специальное питание, специальные добавки. Он хотел, чтобы я тоже занималась, и чтобы вместе с ним села на диету. Он как бы намекал, что я… коровушка что ли…Рыхлая, неспортивная. Ем по вечерам. Борщ, например. Конечно, ем. Я прихожу с работы и ем. Иначе я загнусь.

— Зачем ты это терпела? Я не хотел комментировать, Таня, но меня бомбит просто! Это низость! Он лгал тебе, никакая ты не рыхлая! Что за бред⁈

— Сама не знаю, почему терпела. Привычка. Думала, что люблю. Если бы любила, разве могла бы забыть его практически за неделю? Надеялась, что он образумится, станет прежним. Боялась перемен. Конечно, знай я про эту девушку раньше, не стала бы затягивать с разрывом.

Отто вновь взял её руку в свои, прижал к губам. Таня опять смутилась. К счастью, опять подоспел официант, принёс горячее.

— С тебя борщ, Таня, — улыбнулся Отто, принимаясь за еду.

— Договорились.

— Теперь ты рассказывай, — заявила Таня, когда они перешли к чаю. Чай был с ароматом манго. Таня выбрала, заявив, что обожает манго, даже просто запах.

Отто планировал быть слушателем, а не рассказчиком, но он понимал, что должен платить откровенностью за откровенность.

— Наши с тобой истории чем-то похожи. Я тоже оказался несовершенством. Мы с Машей были вместе два с половиной года. Это были первые длительные отношения, хотя начались с курортного романа. Мы оказались в одной туристической группе на Гоа, и роман, как ни странно, приехал вместе с нами в реальную жизнь. Сначала всё было достаточно красиво. Я хотел и совместной жизни, и даже делал предложение, но Маша всё думала.

Таня почувствовала тяжёлую ледяную ревность. Она мешала дышать, и внезапно захотелось заплакать и убежать, чтобы не слышать, как он мечтал жениться на своей Маше. Но она сидела, потупившись, и слушала. Сама же хотела знать.

— Маша тоже спортивная, настолько, что несёт спорт в массы, так сказать. И тоже на строгой диете. Но её претензии ко мне не были связаны ни со спортом, ни с питанием. Она считала меня несовременным, скучным. Я не любитель тусовок, клубов, компаний. Она говорила, я как старик. И я долго боялся делать коррекцию зрения, сомневался. Она настаивала. А ещё у меня нет машины, и я даже не умею водить. Это её очень напрягало. Хотя у неё есть машина, и она прекрасно водит.

Он помолчал.

— А ты…из-за зрения не учился водить?

— Нет, — он покачал головой. — Я просто не хочу. Я лет до двадцати вообще в автомобиль не садился, даже в такси. Ездил только на общественном транспорте. Один раз я поддался Маше, попробовал пойти на курсы. Едва сел на водительское место, как у меня вся спина взмокла, голова закружилась. Выскочил, и больше не садился за руль. Я не готов взять ответственность на себя.

— Что-то плохое связано с машинами? — догадалась Таня.

— Да, — спокойно кивнул он. — Когда мне было двенадцать, в автокатастрофе погибли мои родители и бабушка. Ехали с дачи, и отец не справился с управлением. Мы с дедом в одночасье остались вдвоём.

Таня схватила его за обе руки. Она была в ужасе, но не подавала вида. Остро сочувствовала, хотела стереть из его памяти всё это.

Он сжал её руки в ответ и продолжал.

— Деду некогда было горевать: я нуждался в заботе, да ещё возраст такой. Вот так мы и тащили друг друга. Дачу даже продавать не стали, забросили. Слишком остро она напоминала о других временах. Мама тоже немка, но её родня с ней порвала после распада Союза. Мама предпочла отца, родные её не простили, они как раз уезжали в Балтию, а потом в Германию.

«Как она могла заставлять его водить, зная о таком⁈» — стучало в голове у Тани.

А Отто вдруг стало легко, так легко! Он настолько остро ощущал её сочувствие, словно она забрала себе его боль. Впервые за шестнадцать лет он не испытывал отчаяния, вспоминая.

— А я умею водить и очень люблю, — улыбнулась она. — Но на свою машину не заработала, а Максим не пускал меня за руль.

— Я куплю тебе машину. Будешь меня возить, Таня! — улыбнулся он.

… Таня решила идти ночевать к маме с бабушкой, и они с Отто полчаса шли пешком, он провожал.

У подъезда, при прощании, Отто её поцеловал. Сам он считал, что рано, ему хотелось растянуть очарование ожидания, но сил не оказалось.

— Спасибо тебе за сегодняшний день, — прошептал он, глядя в её сияющие глаза. — И до завтра.