Выносить Машин бред было очень непросто, пришлось снова повторить вино.
Маша трещала и заливисто смеялась. А я радовалась только тому, что, к счастью, ее кроме меня никто не понимает. Час прошел. Три бокала, и вот уже Кристьян, пухленький и улыбчивый появился на террасе и помахал Маше рукой. Подходить почему-то не стал. Странно.
– Мон шер пришел! – она помахала мужу в ответ – все я побежала, до вторника!
Маша положила на стол 10 евро и ушла со словами: «Сдачи не надо, это на чай». Я осталась, отметив, что 10 евро – как минимум треть от счета, никак не половина. Ну да ладно.
– Voulez-vous encore quelque chose?
Пожилой офицант был уже тут как тут.
– Non, merci, edition svp.
На самом деле идти никуда не хотелось. Хотелось еще вина, а потом еще и еще. А дальше просто упасть и уснуть. Но это было бы слишком. Я расплатилась и вышла. Надо было бы еще кофе заказать, а то в голове-то ясности никакой, ну да ладно. Поеду аккуратно, благо дом в трех минутах езды, а в Бельгии, как известно, за рулем можно. В меру, конечно, но можно. Вот это, кстати, жирный плюс жизни здесь.
Доехала я быстро, не за пять, а за три минуты. Так мне показалось. Раз поворот, вот второй и наш дом. Вылезла из машины и решила закурить. В машине, не смотря на то, что она моя, куплена на мои деньги, курить Франсуа мне не разрешает. Ну я уже как-то привыкла, хотя, раньше, дома, курить за рулем я обожала – едешь себе, дымишь, музыка играет.. Красота. Но здесь, в Бельгии, все по-другому. Я уселась на ступеньки, ведущие наверх, к двери нашего дома, и закурила. Надо было как-то настроиться на встречу с мужем. Уже стемнело, вечер окутал нашу бельгийскую деревеньку. Стрекотали цикады и над крышей дома то и дело пролетали летучие мыши. Красиво здесь и спокойно, только от этого почему-то тоскливо и выть хочется.
«А дома сейчас белые ночи, – пронеслось в голове, – дома… Как же хочется быть дома!»
Я вспомнила, как всегда в июне, после последнего одиннадцатичасового эфира я обычно шла домой пешком. Специально не брала машину, утром ехала на метро, чтобы вечером можно было прогуляться. Сначала по Каменноостровскому до Горьковской, а там, через Неву до Марсова поля, которое в июне все утопает в сирени, потом мимо Летнего сада и по Фонтанке до Белинского. А там, уже у дома, меня ждал Олег. И мы обычно заходили с ним в «Шляпу», выпивали по бокальчику, слушали музыку, болтали…
Докурить я не успела.
– Tu viens!?
Франсуа спускался по ступенькам навстречу мне и вид у него был довольно свирепый. Было очевидно, что он недоволен тем, что я задержалась, недоволен тем, что я курю, да просто, недоволен.
–Oui! – ответила я, – Иду уже!
Дома было тихо. Саша – пятилетний сын моего мужа – уже спал наверху в своей комнате. В этот week-end Саша был у нас. Франсуа делил его с бывшей женой, как делят в Бельгии все разведенные родители своих отпрысков. Можно установить график: неделя через неделю, две через две, или даже месяц через месяц. Чаще, впрочем, работает формула «неделя – у мамы неделя – у папы». Шла наша неделя. Тихо работал телевизор. Свет Француа никогда не включал – экономил. На столе стояла открытая бутылка красного Шардоне.
Франсуа, конечно же, не поверил, что меня задержали на курсах, хотя я и сказала, что у месье Поля был день рождения, и у нас был небольшой фуршет. Франсуа, как обычно, стал меня подозревать во всех смертных грехах, в основном, в том, что я была с каким-нибудь мужчиной. Это его главная паранойя. Но я была очень милой, рассказывала про занятия, про украинку Машу, которая не умеет определять время по циферблату, а ориентируется только по электронным часам. Франсуа смеялся и, как будто бы, успокоился.
«Интересно, а он сам, муж мой, циферблат понимает?» – пронеслось в голове.
Франсуа, будто прочитал мои мысли, посмотрел на свои наручные армани (поддельные из Тайланда) и заявил, что уже поздно и что он отправляется в спальню. Завтра у нас тяжелый день, напомнил Франсуа, будет барбекю, придет Стефан с женой, Марк и Мод.
Я ответила, что только поговорю с мамой по скайпу и сразу же в кровать. Франсуа подмигнул мне, назвал принцессой, от чего меня чуть не стошнило, впрочем, может, это было уже от красного вина, которое я, как только переступила порог, налила себе.
В общем, меня не стошнило, Франсуа ушел, а я начала звонить маме по скайпу. Мама не отвечала. «Наверное, уже спит, – вот у нее-то завра и правда тяжелый день – суббота – занятия с 9 утра и до 9 вечера». Мама у меня английский преподает. И по субботам тоже. Жаль, увидеть маму по скайпу хотелось…
Мама была единственным человеком, кто не говорил мне, что Франсуа – сама галантность и что нужно поскорее валить из России, раз уж он так меня зовет, так влюблен и так настроен. Мама была единственным человеком, кто умолял меня подождать, присмотреться. Мама была единственной, кто заподозрил Франсуа в тупости. Ну она не говорила прямо, конечно, но намекала на то, что человек, оказавшись в Петербурге, просто обязан хотя бы захотеть посетить Эрмитаж, Спас на Крови, Русский музей. «Странно, что ему это неинтересно. Может, он все-таки, как бы это правильно сказать, чтобы не обидеть? Другой? Все-таки живет в деревне, человек земли, так сказать. Он книжки–то читает?», – спрашивала мама. Я обижалась и даже злилась на нее. Мама, прости, как ты была права!!! Какие книжки, в руках с роду не держал! И как он мне тогда мог казаться глубоким и интересным. Но ведь мне, и правда, было интересно говорить с ним. Вероятно, все дело было в языке. От разговоров на французском, который я знала плохо, но изъясняться могла, я получала истинное удовольствие. А от любой фразы Франсуа приходила в дикий восторг только лишь от того, что он говорит на языке, который я обожала, а что он там говорит, было не так уж и важно. Из-за языкового барьера, который я с упорством преодолевала, беседы наши мне казались невероятно глубокомысленными. А тут еще подружки, как обычно, насоветовали. «Какой красивый! Какой элегантный! Как он тебя любит сразу видно! А то, что в Эрмитаж не идет, так это понятно, он же хочет с тобой в постели валяться – нормально, вы же урывками видитесь». Мне казалось это вполне логичным.
«Привет, бельгийка! Ты здесь?» – пришло в скайпе сообщение от Олега.
Я тут же захлопнула ноутбук, сердце заколотилось.
«Какая же я дура все-таки, проехали же, пройденный этап!»– произнесла я сама себе вслух.
Залпом допила полбокала красного, выключила торшер в нашей гостиной, где вся мебель была «состарина» руками Франсуа, и в полной темноте, осторожно поднялась наверх, в спальню. К счастью, муж уже спал. И храпел, как обычно. Как же хорошо, что есть беруши!
По телевизору показывали «Список Шиндлера». Неудивительно, что он уснул раньше обычного. Такие фильмы – не для моего мужа. То ли дело «Форсаж». Впрочем, «Список Шиндлера» я тоже смотреть не стала. Завтра же – тяжелый день. Апперетив в 12.00 и полный дом идиотских гостей.
«Господи, как же я хочу домой! Пусть там уже нет Олега, пусть нет уже работы. Зато есть мама. И у сестры скоро родится малыш, а я стану тетей. Тетей, которая живет в бельгийской деревне. Ужас!»
****
– Cou-cou! Madame Daels, ca va? – Стефан просунул голову в отрытое окно, улыбался и хлопал своими длинющими ресницами.
Вот я всегда думаю, когда вижу Стефана, зачем ему такие красивые пушистые ресницы? Зачем? Зачем мужчинам, да еще и водителям грузовиков, ресницы вообще? Им и так нормально. Так нет, их природа награждает красотой просто так, а ты натираешь свои касторовым маслом, как идиотка, чтобы они хоть немного стали гуще.
Я была на кухне, готовила закуски для апперетива.
– Привет! – ответила я ему по-французски – Проходи через дом, или сразу в сад, через калитку. Франсуа уже открывает вино!
Стефан еще раз улыбнулся и исчез. На долю секунды в окне появилась Сэм.
– Хай, – крикнула она и тоже исчезла.
