ПРОЛОГ

Я понуро брела по улице, хлюпая сапожками по осенней грязи.

«Кто придумал эту промозглую осень, долбанный универ и чертову учебу?! – зло подумала я. – а главное, какой черт меня палкой гнал в эту треклятую магистратуру, а?!»

Я вздохнула, понимая, что никто меня никуда не гнал и винить мне стоит лишь одного человека: того, которого я каждое утро вижу в зеркале. Если честно, то покорять следующую ступень крутой во всех смыслах лестницы под названием «высшее образование» я решила вовсе не от безграничной тяги к знаниям. Учеба была для меня способом сбежать от той реальности, в которой я никому не была нужна.

Родители развелись, когда я была еще подростком. Сначала каждый из них тянул меня в свою сторону, пытаясь подкупить подарками и походами в кино. Но в один момент все сошло на нет: у мамы и папы появились новые семьи, а я везде стала лишней. Дабы не мозолить глаза матери, я искала любые возможности как можно реже бывать дома. Институт для этой цели подходил идеально.

«Только кто ж знал-то, что тебя, Марьянка, от книг тошнить начнет, а учеба из ушей полезет?» – горько усмехнулся в ответ внутренний голос.

Отмахнувшись от него, я ускорила шаг. День сегодня выдался суматошным и больше всего на свете мне хотелось прийти домой и завалиться спать.

Что, собственно, я и сделала. Едва переступив порог квартиры и убедившись, что все прочие ее обитатели на работе, я зашла в свою комнату и, как была, в джинсах и уличной кофте, плюхнулась на кровать.

Стоило смежить веки, как словно из ниоткуда появилось чувство, что меня засасывает в какую-то воронку.

– Я так ждал тебя… – коснулся слуха едва различимый шепот. Вздрогнув, я обернулась и во все глаза уставилась на незнакомца. Это был поджарый мужчина лет тридцати пяти, одетый в темно-зеленую мантию. Черные как ночь волосы, в которых запуталась серебристая паутинка ранней седины, обрамляли худое, бледное лицо с тонкими, аристократичными чертами. Но больше всего меня поразили его глаза. От их надменного, цепкого, проникающего в самую душу взгляда хотелось сбежать, но в то же время я поймала себя на мысли, что готова бесконечно долго разглядывать эту невероятную серо-голубую радужку с золотой искрой.

Незнакомец сделал шаг ко мне и пошатнулся. Только теперь я обратила внимание, что он едва стоит на ногах, тяжело опираясь на посох.

– Вартово сердце! – досадливо сплюнул этот странный человек, подходя ко мне – никакого сладу с ним и никакого покоя! Вечная слабость во всем теле!

– Кто ты? – одеревеневшими губами спросила я, даже не пытаясь отступить.

Было в этом странном, пугающем человеке что-то манящее и притягательное настолько, что лишало воли.

Соберись, Марьянка, ты так голову даже от любимого Бонни Леппа не теряла в свои пятнадцать, а тут какой-то странный хиппующий дядечка.

– Тот, кто искал и нашел тебя. Тот, кому ты нужна по-настоящему, – мягким, завораживающим голосом сказал он, подошел ближе и медленно провел ладонью по моей щеке. От этого прикосновения у меня на миг перехватило дыхание, а по коже пробежал разряд электрического тока.

– Кто ты? – вновь повторила я тихим, как вздох, шепотом, и положила свою руку поверх его прохладной ладони.

Хотелось раствориться в прохладе его рук, забыться и забыть все то, что знала прежде.

– Я тот, кто ждет и ищет тебя, –промурлыкал мужчина. – тот, кто обязательно дождется и найдет.

Он отступил на шаг, убрав руку.

– Не уходи, – взмолилась я.

Не зная даже имени этого странного человека, я тем не менее тянулась к теплу, исходившему от него.

«Ты нужен мне! Нужен!» – кричало сердце.

– Я обязательно найду тебя, девочка. Только дождись, – шепнул незнакомец и растаял черной тенью.

Я проснулась с бешено колотящимся сердцем и несколько минут лежала с закрытыми глазами, не в силах отпустить тот сон.

Открыв глаза, увидела, что за окном царит глубокая ночь, разбавляемая лишь светом фонарей.

«Ого! Это что же, я весь день проспала?!»

Шок сменился болезненной горечью от осознания того, что меня не разбудили к ужину.

«Неужели я правда никому не нужна в этом мире?» – подумала я и разревелась, уткнувшись в подушку. Почему-то очень хотелось, чтобы тот странный незнакомец из сна был рядом.

Очнувшись в библиотеке своего родового замка, чародей Ринальд Мардини поморщился и глухо застонал. Голова гудела и нещадно кружилась. Впрочем, это состояние уже стало привычным за то время, что он ходил по снам в поисках единственной и особенной, на которую откликнется его сердце.

Резкий порыв ветра, ворвавшийся в библиотеку и погасивший несколько свечей, заставил мага поежиться и плотнее запахнуть мантию. Мимолетным взмахом руки закрыв окно, чародей подпер ладонью щеку. Из головы не шла та брюнетка, на которую екнуло его изможденное сердце.

«Бедная девочка так жаждет внимания и заботы, что готова поверить даже в мимолетное видение, если это видение способно подарить малую каплю тепла». Где-то глубоко внутри заворочалось острое, щемящее чувство жалости.

– Как странно и страшно быть одиночкой среди толпы, – вздохнул Ринальд чуть слышно и поморщился. Сердце, изношенное годами черномагической практики, нещадно заныло.

«Варт бы побрал всю эту магию!» – подумал Ринальд, дрожащей рукой массируя грудь сквозь мантию.

В такие моменты он жалел о том, что когда-то избрал путь чернокнижника. Слишком уж велика оказалась плата за безграничную власть и мудрость на грани всезнания, коими щедро одарила его богиня мрака и ночи Инирис.

Перед мысленным взором помимо воли вновь вспыхнул образ иномирянки из сна.

«Красивая и такая юная, что даже жалко» – криво усмехнулся маг, откинувшись на спинку стула. Пытаясь отринуть невесть откуда взявшуюся в сердце жалость к той странной девушке, чернокнижник сосредоточился на тех восковых свечах, которые выстояли против порыва ветра. Подрагивающее пламя, мерцавшее в полумраке библиотеки, успокаивало чародея и вселяло уверенность.

«Сердце этой девчонки будет трепетать рядом со мной также, как трепещет пламя свечи, а ее тело и душа будут плавиться от одного моего взгляда, словно свечной воск» – сказал себе чародей.

От этой мысли на тонких губах его зазмеилась злорадная усмешка. Проблема была лишь в том, чтобы найти ту самую девчонку в реальности среди сотен миров, половина из которых лишены магии.

«У меня нет столько времени на поиски!» – зло подумал Ринальд.

Словно подтверждая мысли своего хозяина, сердце ворохнулось в груди, заставляя Ринальда машинально податься вперед и коротко вскрикнуть. Казалось, будто чья-то невидимая рука с силой вогнала в грудь раскаленную добела иглу.

Не в силах даже вдохнуть, Мардини изо всех сил стиснул пальцами резные подлокотники старинного кресла, обитого рубиновым бархатом, пытаясь удержать ускользающее сознание.

«Надеюсь, я найду эту иномирную брюнеточку раньше, чем Инирис призовет меня в свои чертоги, расположенные на вершине горы Мейнтнирай. Представляю как богиня обрадуется, когда узнает, что я поступил к ней в услужение навеки».

Ринальд поежился и попытался успокоиться, но одна лишь мысль о том, что он станет рабом темной богини, приводила его в ужас.

Дабы отвлечься, чародей медленно поднялся с кресла и, мелко семеня, направился к окну. Боль, разлившаяся в груди, напрочь лишала концентрации и, как следствие, возможности кастовать даже простейшие заклинания.

С трудом добравшись до окна, Ринальд дрожащими руками распахнул его, вновь впустив морозный воздух в библиотеку.

Сделав рваный глубокий вдох, Мардини оперся ладонями о подоконник и горько усмехнулся.

«Мое имя наводит священный трепет на всех обитателей этого мира. Но кто бы знал, что всесильный темный чародей не может совладать с собственным сердцем? Надеюсь, эта странная иномирянка все же окажется мне полезна».