– Давай ты первый, ты же у нас гость теперь, иностранец.

– Да, бля, не то слово. Ну, за тебя, Коля, будь здоров. – серьезно проговорил Степа и отпил граммов этак сто.

Я принял бутылку, качнул в сторону своего визави и сделал три больших глотка. Водка была мерзейшая. Мало того, что теплая, так еще кроме сивухи в ней и не было ничего. Вспомнив свой полярный опыт по употреблению чистого спирта, я затаил дыхание. В трудных случаях советую это и вам. Не выдыхать и не вдыхать. Терпеть сколько сил хватит. Дайте напитку стечь в желудок. Спирт не должен контактировать с воздухом, тогда не будет ощущения жжения и дыхание не перехватит, и не закашляетесь. С сивухой та же фигня. Степе всё равно, а у меня организм нежный, благородными напитками избалованный. Закурили.

– Так ты правда на Украине оказался?

– Да я, в принципе, всегда там и жил. Вот только мороки этой с границей не было. Километр отмахал и у кума. А теперь – Степа махнул рукой и закурил вторую.

– И что, теперь каждый раз на пропускной пункт ездите?

– Да нет, конечно, но скоро нам эту лавочку, чувствую, прикроют. В соседнем районе уже настоящую границу строят. Это не то, что у нас, там фиг пролезешь.

Выпили еще.

– Может, куму твоему оставим? – Проявил я заботу, когда в полулитре осталось грамм сто.

– Нельзя Петровичу, отпил он свое. Инфаркт в прошлом году был, чуть кони не двинул.

– Понятно – протянул я, чувствуя, что начинаю косеть.

Тут появились Владик с Петровичем.

– Вот вы где пристроились. Всё, поехали.

– Куда? – пьяным голосом вопросил я.

– За границу.

Все погрузились в машину. Владик за руль, Петрович рядом, я с осоловевшим Степой сзади.

– Слышь, Владик, а куда мы прем то по проселку? – просипел я, когда машину в очередной раз тряхнуло на ухабе.

– Да тут рядом. Степу подбросим.

– Ты что, охуел? Свинтят нас.

– Спокойно, паря. – перехватил разговор Петрович. – Не кипятись, мы тут все мели знаем. Пусть сосут у себя на границе. И вообще мы уже по Украине едем. С километр осталось, не больше. Степке на работу завтра, что ж его бросить что ли? Выгонят за прогул. А так проспится и всё пучком.

– Они только на этом условии и согласились помочь – виновато сказал Владик, – да тут ехать-то всего ничего.

– Ну и ладно. Мне все равно. Я вообще в Харьков поеду – пьяно сказал я. – Подружка у меня там.

Минут через пятнадцать машина по указанию Петровича остановилась.

– Дальше пешком, а то стукачей развелось, бля. Давай, Степа, подъем.

Пока Николай будил кума, мы с Владиком отошли метров на пять в сторону и закурили.

– Спасибо тебе, Владик. Будь осторожен на обратном пути. Остановят, скажешь, родню на юг отвозил. Я тут еще вот о чем подумал. Времена у меня впереди не легкие, судя по всему. Когда еще все успокоится, одному Богу ведомо. Есть у меня к тебе просьба. Парень ты хороший, вот только жизнь тебя пока не балует, но это временно, в такие периоды люди всего и добиваются. Так что помоги, будь ласков.

– Чем помочь-то? – непонимающе спросил Владик.

– Чем? А я не сказал? Там в куртке твоей, что в багажнике, во внутреннем кармане десятка баксов лежит. Я, как видишь, налегке, мне выпирающие детали на одежде ни к чему, а тебе сгодиться.

– Да вы что? Вы же, вам же… – Владик говорил взволнованно и как-то жалобно. – Да не за что! Последнее у человека, который жизнь твою спас, да в положении в таком находиться? Да не в жизнь.

– Не кипятись, старик. Во-первых, не последние. Во-вторых, я и свою жизнь спас. Бери, вернешь при случае. Не деньгами, так подсобишь чем ни будь.

– Не возьму и точка. Не нищий. Гоните четыреста, как обещали, а это забирайте. Мне по башке дадут, я чем вам потом отдам? Нет, на фиг.

– Все, закончили дискуссию. Не можешь так, возьмешь меня в долю. Положишь мне двадцать шесть процентов, откроешь счет отдельный и аккуратно положенные мне доходы будешь на него укладывать. Так устраивает? Запиши телефон. Звать человека Дима. Позвонишь, встретишься. Да не дергайся, не бандит он. Чем тебя так бондеры напугали? Скажешь, что неделю назад договорились сервис открывать, я пропал, а дело надо делать. Он поможет. Машинку ему чинить будешь, а он тебя под охрану возьмет. Откроешь сервис, осмотрись и начинай работать над машинами определенной марки. Выбери и специализируйся на сервисе именно этих машин. Раскрутишься, начнешь таскать на продажу, а там глядишь, и настоящим дилером станешь. В пользованные машины не лезь, там каждые две из трех ворованные. Нагреют тебя. Живи своей головой, она, как мне кажется, у тебя есть. Теперь обо мне. Если прижмут, не темни. Говори все как есть. Довез до развилки, ну там, где мы карту смотрели. По проселку не поехал, испугался. Высадил, а Николай, то есть я, пешком пошел, к родственникам в деревню, там у меня жена с ребенком у бабки отдыхает. Все понял? Ну, бывай, брат. Береги себя. Диме скажешь, что с Кириллом договаривался. Все понял? Давай, давай, послезавтра поблагодаришь, когда на своем самолете в гости ко мне прилетишь.

– Степа! Ну ты готов? Николай Петрович, вы не переживайте, мне действительно в Харьков нужно. Планировал недели через две, но раз такое дело, так зараз и съезжу. А за Степу не переживайте, дойдем как ни будь.

– Ну и ладно, бывай паря.

Владик с Петровичем уехали, а мы со Степой побрели в его село.

– Привет!

– Здорово. Ты где пропадал?

– Да так, дела. Занят?

– Для тебя всегда свободен. Ты где? В Киеве?

– Ага.

– Клево. Поехали поедим.

– С удовольствием.

– Давай в два в «Анкл Сэме»?

– Заметано.

– Кирилл, то, о чем ты просишь, очень необычно. Это так серьезно?

– А ты сам-то как думаешь? Игорь, давай без экивоков, ок? Можешь – можешь, нет – нет.

– Хорошо. Если все так серьезно, завтра с утра все расскажу.

– Игорь, мне никакие рассказы не нужны. Вот конверт, здесь мои фотки и десятка гринов. Продержаться смогу дня два. Если смогу. Позвоню завтра в два. Спасибо тебе, брат.

– Ты куда? А обедать?

– Игорь, ты не понял. Меня не какие-то солнцевские ищут, а вся контора никанора. И поверь мне на слово, я им очень нужен. Только вот мне они ни к чему. Так что не серчай, я в берлогу. А пообедаем мы с тобой в лучшие времена, и пообедаем, и поужинаем.

– Вот твой паспорт, в нем австрийская виза. Вылет сегодня вечером. ВИП-зал заказан. Приедешь с моим водилой за пять минут до конца регистрации и галопом. Паспорт дипломатический, но вся надежда на кавалеристский наскок, фотки твои в каждой кабинке висят. Правда, на них ты в очках. На это и надежда. Завтра в Вене пойдешь по этому адресу. Это мои адвокаты, они отдадут тебе запечатанный конверт. Поблагодари и уходи. При них не вскрывай. В конверте другой паспорт, этот сожжешь. Больше ничем не помогу. На Кипр не езжай, там тебя примут в один момент, мне иногда кажется, что это не страна, а очередная Калининградская область. В Грецию тоже не советую. Вали к арабам или в Австралию. Впрочем, у тебя наверняка есть план, чего я с советами лезу. Ищут тебя как надо. Так что дай бог. Береги себя, брат.

– Спасибо, брат, и ты себя береги.

– Гер Пилипенко?

– Я.

– Ваш конверт, бите.

– Данке шен.

Подданный Дании Иосиф Сагерман. Вот я теперь и Иосиф. Эх, грехи мои тяжкие. Полечу-ка я в Африку, все-таки там жирафы и слоны. Димка умный такой. К арабам езжай. Можно подумать, что арабы нам враги. Сто лет дружили, и тут они какого-то вонючего комерса не разыщут для старых лубянских товарищей? Что же делать? Может, правда в Африку? Нет, не буду я дипломата Пелипенко жечь раньше времени, послужит еще. Вот и вокзал, кстати. Выправлю-ка я билетик до Франкфурта, что на Майне. И непременно первого класса, и с резервацией места обязательно. Пусть, если докопаются, встречают хера Пелипенко на хауптбанхофе. А мы уж как-нибудь в Париж на перекладных, автостопом.