Тряхнув головой, он заставил себя сосредоточиться на настоящем. Распаковав коробку, с грустью осмотрел припасы. Собственно, еды здесь — на один хороший перекус. Чтобы протянуть длительное время, продукты придётся нарезать мелкими ломтиками и заклинанием увеличивать, ибо жить в подземелье предстоит долго. Резонанс в Магическом Мире от гибели Героя наверняка будет колоссальный!
Хорошо ещё, что в житейских вопросах Том неприхотлив — однообразием рациона его, выросшего в приюте, не напугать. А для начала… Он вытряхнул из коробки содержимое, сосредоточился… Чары стазиса легли на картон удивительно легко, словно играючи. Закрепив их намертво начертанными кровью рунами, Реддл горделиво заулыбался — всё-таки он великий маг! Теоретических знаний у него — на выпускной экзамен без проблем наберётся. Учебники для седьмого курса он все прочитал, как и массу разнообразных книг, благодаря исключительной памяти всё это запомнил, а вот практика… Практику можно наработать. Но это не к спеху. Спешить теперь некуда. В первую очередь, нужно подстроить тело под себя, сжиться с ним, как с родным, а уж там… Отложив в сторону коробку, Том из конфетного фантика наколдовал симпатичную кружку и утвердил её рядышком. А продукты… Под стазисом продукты будут храниться бесконечно долго, главное — за ненадёжной бумажной тарой приглядывать. Картон для артефактов не годился от слова совсем.
Внушительного размера кусок сладкого пирога и кружка воды окончательно настроили юного Волдеморта на мирный лад. Подзабытый вкус пищи доставлял невыразимое удовольствие. Одержимость Джинни не позволяла испытать и тысячной доли подобного наслаждения, к сожалению.
— Мелкий, тощий, полуслепой… — тяжко вздохнул Реддл, закапываясь в одеялко. — Зато живой. А остальное поправим.
Время слилось в череду безликих дней, не отличающихся разнообразием. Он почти всё время спал, просыпаясь лишь перекусить и слить во внешний мир распиравшую его изнутри магию. Удивительно, но даже в туалет не хотелось — пища бесследно исчезала в нём, словно пушинка, залетевшая в пламя камина. Потом, много позже, сонливость отступила, и выпитая вода уже давала о себе знать естественным образом. Это успокаивало. Тому совершенно не хотелось превратиться в… неизвестно кого. Обнадёженный вернувшейся в норму физиологией, он начал понемногу давать телу нагрузку, заново привыкая быть живым.
А вот колдовать приходилось очень много, что называется до упаду. А куда деваться? Обретшая свободу от наложенных скреп магия быстро накапливалась за время сна в непривычном к такой нагрузке тельце и причиняла определённые неудобства, но он быстро приспособился высвобождать её на масштабные чары уборки. Благо, грязищи вокруг было в изобилии. Грязь Том терпеть не мог, так же, как неопрятность внешнего вида. Приглядывающие за воспитанниками монашки в приюте вбили в него чистоплотность намертво. Собственно, для Реддла в школе опрятность была единственным способом облагородить свой облик. Приютские вещи и купленные на пожертвования попечителей поношенные мантии простора для воображения не оставляли. И это на Слизерине, на фоне благополучных деток богатых родителей. Для восстанавливающих чар на ткань требовались колоссальные затраты магии, недоступные ему на первых курсах, при всей его силе. Оставались частые стирки и чары глажки. А уж как он на свои стоптанные ботинки лоск наводил… блестели как новые! Да, есть, что вспомнить.
Скоро обитель василиска засияла чистотой. Жизнеутверждающе светили заново отполированные осветительные кристаллы на стенах. Отсортированные неповреждённые чешуйки, хорошо сохранившиеся зубы, куски гребней и прочие дорогостоящие ингредиенты обрели прибежище в пошитых из сброшенных шкур мешках. Мешки большущей кучей громоздились в углу, доставляя своим видом Реддлу определённое удовольствие, ибо обещали безбедное будущее. Жаль, сразу ничего не продать. Нельзя будить подозрения у некоторых хитромудрых волшебников о его, Томе, выживании. Вот спустя лет десять или вдали от берегов Туманного Альбиона… Остальной никчёмный мусор Том Реддл уничтожил.
Эх, направить бы всю эту попусту затрачиваемую прорву магии на поправку собственного здоровья! Жаль, столь углублёнными медицинскими заклинаниями Том не интересовался, а соответственно — не владел. Действительно, жаль. Действовать наобум он не решался. Потерять по дурости с таким трудом обретённое тело — это кем надо быть?! Чай не царапину, синяк или разбитый нос залечить, да-а.
А в памяти стыли пережитые муки от сотворения крестража. И твёрдое убеждение в ошибочности данного решения. Как там говорят? Ошибка молодости. Сейчас бы он ни за что на это не решился! Удивительно, что вообще.… А что подвигло-то? Опять «кисель» вместо воспоминаний… Вроде бы он боялся смерти… Смерти все боятся. Но не до такой же степени, чтоб душу на куски рвать, лишая себя права на перерождение! Что-то тут не так.
Тем не менее, тихо и незаметно мудрый организм справился с проблемой сам. Однажды проснувшись, Том осознал, что исправилось зрение, одежда стала коротка едва ли не на две ладони, а вечно стоящие дыбом жёсткие волосы внезапно сделались мягкими и решили прилечь. Отражение в увеличенном зеркальце с удовлетворением отражало не десятилетнего замухрышку, а рослого, хоть и весьма тощего, паренька лет тринадцати. К сожалению, повзрослевший Гарри Поттер всё ещё был узнаваем. Ох уж этот уникальный ярко-зелёный цвет глаз! Надежда на смену простецких чёрт лица Поттера на красивого и утончённого Реддла не осуществилась. Досадно.
Но куда большим разочарованием оказался крестраж. Том точно знал, что он содержит колоссальные знания, накопленные его старшей ипостасью. Знания, которые он ценил превыше всяких богатств. И… крестраж пришлось уничтожить! Яд василиска сильно попортил кусочек отколотой души, перемешав содержимое в дичайшее безумие. Едва сунувшись, Реддл с ужасом отпрянул и, едва ли не плача, был вынужден выбросить часть себя. Как восстановить осколок, он не знал, но и хранить в себе эту бомбу замедленного действия до лучших времён не рискнул.
Впасть в депрессию, чего он опасался, не получилось. Напротив, избавившись от крестража, Том ощутил удивительную лёгкость! Сознание радовало кристальной ясностью, тело — бодростью, а оптимизм просто зашкаливал. Не получилось на халяву урвать знаний? Поду-умаешь! Что, он сам их не добудет? С его-то умом? Даже не смешно.
Возможно, благодаря поглотившей Тома эйфории он довольно спокойно воспринял интересную новость. Оказывается, Фоукс не ошибся — сущность Гарри не ушла в Серые Пределы, а пребывала в глубоком беспробудном сне. Забавно, но ситуация как нельзя точно соответствовала поговорке: «Слона-то я и не заметил!» Крестраж сразу обнаружил, а хозяина тела…
— Чего же ты не помер-то убогий, а? Возись теперь, изгоняй… Хотя… — мелькнувшая мысль отдавала если не сумасшедшинкой, то явным авантюризмом точно. Почему бы и нет, собственно? Поглотить целую душу, пребывая в виде кусочка… Трудно, да. Может быть, и опасно. Внезапно очнувшийся Поттер запросто рефлекторно вытолкнет из разума наглого вторженца. Это старый крестраж безропотно сидел, тихий и неощутимый. Том тихим не мог быть по определению. Если же получится… Реддл даже зажмурился от предвкушения! Уже никто и никогда не сможет определить его как духа-захватчика, а, соответственно, уничтожать повода не будет. Полноценная личность с цельной душой.
Покрутив идею и так и эдак, Реддл решил поступить рачительно. В конце-то концов, спешки нет, а «незамеченного слона» можно есть по кусочку.
Поглотить сущность парнишки оказало очень непросто. Том захлёбывался яркими, ничем не замутнёнными детскими чувствами, кипучими эмоциями, чужими радостями и горестями. Собственно, этим душа Гарри несказанно порадовала Реддла. Он всегда был скуп на проявления искренних чувств. Это было как сильнейший наркотик, вкусив который, отказаться уже невозможно. Бонусом шло чувство юмора. Кто ж от такого откажется? Но был и негатив. Внезапно вылезла безбашенная детскость, коей Том Реддл никогда в своей короткой жизни не страдал. Приютская жизнь к безрассудству не располагала. Карцер, розги, наказание голодом и холодом… Где тут место залихватской жизнерадостности и безмозглым поступкам? Да что говорить… В Хогвартсе он искренне не понимал желания однокашников немного пошалить, а ещё лучше — хорошенько набедокурить и не попасться.
