– Привет, девочки.

– Привет, – они ответили нестройным хором.

– Лерочка, как тебе идет этот цвет! – воскликнула одна из них, Алина Писарева, невинно взмахнув ресницами, и указала на ее свитер. Остальные согласно закивали.

– Спаси-и-ибо, – протянула Лера, настороженная внезапным комплиментом Алинки, обычно за ней такого не наблюдалось. – О чем разговор?

От Леры не укрылось, как Катя старательно прятала взгляд, словно не осмеливалась посмотреть ей в лицо, Алинка мило улыбалась, а Галя Наумова глядела на нее с откровенной жалостью. А вот теперь Лера была уверена, что ей не показалось. И внутри все больше разрасталась паника.

– Девочки? – Лера напряглась окончательно. Подруги явно не хотели ей что-то говорить. – Что случилось?

Все молчали, и Лера уставилась на Катю. Но та все еще делала вид, что крайне заинтересована рисунком на своей юбке, и изучала его так пристально, что Лере захотелось помахать у нее перед лицом ладонью, чтобы она, наконец, отвлеклась. Такое поведение подруги крайне настораживало – обычно она не упускала возможности поделиться последними институтскими сплетнями.

– Кать? – Лера не сводила глаз с девушки, но та лишь коротко вздохнула и поерзала на месте. Лера с трудом сглотнула. Какого черта ее самоуверенная Катя превратилась в робкую пятиклассницу, которая даже не может взглянуть ей в глаза?

За спиной хлопнула дверь – это в аудиторию вошел преподаватель, пожилой и лысеющий профессор.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – послышался его скрипучий голос.

Все вокруг зашевелились и начали опускаться на свои места, Катя тут же юркнула за парту и принялась с несвойственным ей интересом листать конспект. Ее щеки покраснели, а Лера не могла вспомнить, когда последний раз видела подругу такой растерянной. И почему-то казалось, что никогда – это ее, Леру, можно было легко смутить и заставить покраснеть, а Катя сама могла довести кого угодно. Что такого ужасного могло случиться? А, главное, почему все молчат? Вслед за сковывающим ужасом появилась злость, и Лера не стала ее сдерживать. Она с грохотом опустила свой рюкзак на стол рядом с Катей. Та вздрогнула и, наконец, подняла на нее глаза. И в них было что-то отвратительно похожее на горечь вины.

– Валерия, будьте добры, займите свое место, занятие уже началось, – терпеливо повторил профессор.

Но Лера не пошевелилась, переводя взгляд с Кати на Галю и Алину, притихших на следующей парте

– Измайлова! – уже настойчиво, с нотками недовольства, произнес профессор, и Лера, раздраженно фыркнув, опустилась на стул.

И почти в этот же момент дверь в аудиторию распахнулась, и показалась Кристина Маркевич, заливисто смеющаяся и просто светящаяся от счастья, в обнимку с… Ваней. Лера удивленно на них уставилась и несколько раз моргнула, решив, что ей это привиделось.

– Ой! Пара уже началась! Извините, Семен Михайлович, – она резко перестала смеяться и смущённо улыбнулась преподавателю. Потом бросила Ване: – До встречи, малыш! Увидимся позже.

Под неодобрительное кряхтение профессора запечатлела на губах парня быстрый поцелуй, а затем с видом королевы прошествовала на свое место. Ваня, поймав на себе взгляд Леры, криво улыбнулся и поторопился уйти.

– Поторопитесь, Кристина, – проскрипел Семен Михайлович. – Вы пришли в институт не романы крутить, а получать знания.

– Конечно, профессор, извините, – Кристина расплылась в милой улыбке, но самодовольно вскинула голову.

Лера не удержалась от усмешки. Ни для кого был не секрет, зачем на самом деле пришла в институт Маркевич. И то, что Ваня был уже третьим, с кем она успела начать встречаться только в этом учебном году, хорошо это подтверждало. Услышав смешок Леры, Кристина смерила ее презрительным взглядом и демонстративно отвернулась к своей соседке по парте.

У Леры сложилось стойкое ощущение, что это представление было для неё одной – Ваня, похоже, решил показать, что, несмотря на то, что она его бросила, найти новую девушку для него не проблема. А Кристина оказалась одним из самых легких для него вариантов, к тому же Лера прекрасно знала, что Маркевич посматривала на Ваню еще с первого курса.

– Ты знала? – Лера повернулась к Кате и мрачно взглянула на подругу.

– Прости, – шепнула та и посмотрела на Леру огромными глазами, полными раскаяния. – Я узнала сегодня, когда пришла в институт. Слухи очень быстро распространяются, ты же знаешь. Я хотела тебе рассказать, правда, но боялась, что тебя это расстроит. Просто не знала, как сказать.

Лера кивнула и отвернулась. К своему удивлению, она осознала, что ее больше расстроило не то, что Ваня, как ни в чем не бывало, ходил по институту в обнимку с другой девушкой, а то, что подруги ничего ей не рассказали, пожалев ее. Это оказалось неожиданно обидно. Вообще-то она сама бросила Ваню, а из нее сделали жертву, которой быстро нашли замену.

– Лерочка, – Катя схватила ее за руку и быстро затараторила, – прости, пожалуйста. Я правда не знала, как поступить. Он, конечно, тот еще придурок, и ты его бросила, но всё-таки прошла только неделя, а он уже связался с Кристинкой…Терпеть не могу Архипова! Вот почему делает он, а стыдно мне? И виноватой себя чувствую себя тоже я?

– Все хорошо, – Лера улыбнулась подруге и сжала ее руку. – Я не обижаюсь, и ты ни в чем не виновата. И мне все равно, с кем там встречается Ваня.

Катя недоверчиво покосилась на нее, но руку не отпустила. Придвинулась чуть ближе и склонила голову, точно опасаясь, что ослышалась.

– Ты уверена? Лер, это нормально, если ты до сих пор что-то чувствуешь к нему…

– Абсолютно, – заверила ее Лера. – Пусть делает, что хочет, меня это больше не касается.

Она еще раз улыбнулась Кате, и та робко отзеркалила ее улыбку. А Лера почувствовала, как по телу разливается умиротворяющее спокойствие. Чего бы не добивался Ваня: хотел показать свое превосходство или заставить ревновать, а, может, просто решил двигаться дальше – ей действительно было все равно. И она была даже рада тому, что увидела парня вместе с Кристинкой – это окончательно убедило ее, что она не ошиблась. Внутри ничего болезненно не ёкнуло и не оборвалось.

Ничего.

– Хорошо. Я рада, Лер. Значит, ты на меня не обижаешься?

– Нет, но в следующий раз, рассказывай мне, пожалуйста, все сразу. Я не фарфоровая кукла, которую нужно оберегать.

– Окей!

– Девушки! – раздался громкий голос профессора. – Прекратите разговаривать.

– Извините, Семен Михайлович. – Катя схватила ручку и, подмигнув подруге, принялась быстро что-то строчить в тетради.

Лера последовала ее примеру и тоже усердно конспектировала слова преподавателя, но постоянно ловила себя на том, что опять то и дело включает экран телефона и проверяет, не появилось ли новых сообщений. Но мессенджер упорно молчал, и вот это действительно расстраивало.

К концу первой пары эта пытка стала невыносимой, и девушка решила написать Косте сама, отбросив глупые предрассудки. Поразмыслив пару секунд, она быстро напечатала:

Привет! Как ты себя чувствуешь?

Но ответа не пришло ни к концу перерыва, ни к окончанию следующей пары. Лера едва вслушивалась в бесконечно скучную лекцию, механически переписывая текст с презентации преподавателя в тетрадь. Костя не отвечал, и это неожиданно ранило больнее, чем то, что Ваня с Кристиной, не скрываясь, целовались у всех на виду возле лекционного зала. Девушка почти не обратила на них внимания – все не спускала глаз с телефона.

Всю лекцию Катя украдкой на нее поглядывала – наверное, заметила мрачное и раздосадованное лицо подруги, и решила, что Лера покривила душой, уверяя, что ничего не чувствует к Ване. А Лера даже не стала ее переубеждать. Ярость и обида вспыхивали в ней яркими огоньками, грозя превратиться в неконтролируемое пламя, и ей совсем не хотелось обжечь подругу, рассказывая ей сейчас настоящую причину своего плохого настроения. Сначала нужно остыть.

После лекции, Лера, злясь то ли на себя, за то, что решилась написать первой тому, кому нет до нее никакого дела, то ли на Костю, который мог бы и ответить, в конце концов, она, повинуясь минутному порыву, набрала его номер. Но механической женский голос сразу же известил ее о том, что «абонент не доступен».