Через пару минут один из «скучавших» в «Мерседесе» заметил долговязого худощавого человека, который, выйдя из метро, уверенно направился в сторону Олейникова. Заметил его и «турист», скрытно щелкнув пару раз фотоаппаратом.

Долговязый подошел к скамейке и что-то спросил у Петра. Тот кивнул, встал и, обмолвившись с незнакомцем парой слов, протянул ему банкноту.

«Турист» яростно защелкал фотоаппаратом.

Долговязый взял купюру, покрутил ее в руках и спрятал в бумажник. Олейников еще что-то спросил у него, долговязый кивнул, они попрощались и разошлись в разные стороны.

В столь поздний час на шоссе Палисад Бич Роуд, тянущемся вдоль побережья Санта-Моники, пригорода Лос-Анджелеса, было пустынно и тихо – так тихо, что можно было слышать шепот прибоя почти успокоившегося океана, доносимый легкими дуновениями ночного бриза. Словно накатила еще одна волна, прошуршали по асфальту шины, и к двухэтажной вилле, построенной в стиле испанских средневековых особняков, величественно подкатил длинный белоснежный лимузин, высветив фарами табличку с номером 625, прикрученную к глухой калитке в высоком каменном заборе, окружавшем виллу.

Из машины, преисполненный чувства собственного достоинства, появился одетый с иголочки водитель и, неторопливо обойдя лимузин, галантно распахнул заднюю дверцу. На тротуар выпорхнула пара девиц в кокетливых платьицах и, задорно щебеча и торопливо стуча каблучками, направилась к калитке. Водитель обогнал их, постучал условным сигналом в калитку – и та тут же распахнулась.

Дрожащие мужские руки отвернули красную крышечку пузырька и вытрясли на ладонь сине-белую капсулу. Секунда, две… сомнение… и на ладонь высыпалась вторая капсула – последняя в пузырьке.

Сидевший в шезлонге у бассейна на заднем дворе испанской вилы Джон Кеннеди посмотрел в пустой пузырек, поморщился от боли, вздохнул… и решительно отправил в рот обе капсулы, полученные им на крайний случай от доктора Неболита.

– Одну минуточку, леди! – остановил хихикающих девиц, как только они оказались во внутреннем дворе виллы, суровый охранник в строгом черном костюме. – Будьте любезны пройти досмотр и показать содержимое ваших сумочек.

– Брайан, Брайан… – раздался мягкий, но властный голос, и из темноты двора, укоризненно покачивая головой, вышел, завязывая пояс купального халата, эффектный темноволосый мужчина с черными густыми бровями. – Я же говорил тебе, что в моем доме появляются исключительно надежные люди, не требующие никакого досмотра.

– Но, мистер Лоуфорд… – попытался возразить охранник.

– Вау! – восхищенно взвизгнула одна из девиц, пухленькая и грудастая, толкая локтем свою подружку. – Это же Питер Лоуфорд! Кинозвезда!

– Мистер Лоуфорд, – продолжил охранник, – я просто выполняю свою работу, и господин президент может быть недоволен, если…

– Он будет недоволен, – прервал охранника Лоуфорд, переходя на злобный шепот, – если вы будете во всеуслышание его так называть, и еще больше будет недоволен, если у этих очаровательных барышень испортится настроение! А вы знаете, что бывает…

– Мистер Лоуфорд! – не дав ему договорить, бросилась к нему пухленькая девица. – Это же вы снимались в «Одиннадцать друзей Оушена»!

– Дорогуша, как тебя зовут? – самодовольно прищурился Лоуфорд, разглядывая ее пышную грудь.

– Юдит.

– Юдит, зови меня просто Питер, – улыбнулся Лоуфорд. – Пойдемте-ка скорее к бассейну – мой друг уже истосковался в одиночестве.

И, приобняв хохочущих девиц за талии, Лоуфорд увлек их в глубину сада.

Охранник вздохнул и направился к скамейке возле калитки, не заметив, как в слуховом окне на крыше соседней виллы блеснул объектив фотоаппарата и раздался едва слышимый звук сработавшего затвора.

Проплыв с десяток метров под водой, Джон Кеннеди вынырнул у самой кромки бассейна и фыркнул от удовольствия – боль уже отступила. И тут же прямо перед его глазами возникло улыбающееся лицо Лоуфорда, присевшего на корточки у кромки бассейна.

– А к нам гости, – подмигнул Лоуфорд, протягивая президенту стакан с виски. – Лола и Юдит. Между прочим, начинающие киноактрисы… – Лоуфорд обернулся и послал обнадеживающую улыбку стоящим у него за спиной девицам: – И, вполне возможно, будущие звезды Голливуда!

Кеннеди с любопытством обвел оценивающим взглядом слегка стушевавшихся девиц, взял из рук Лоуфорда стакан и приподнял его в приветствии.

– Приветик, крошки! – весело воскликнул он, сделав большой глоток. – Водичка сегодня чудесная – очень рекомендую!

Девицы переглянулись.

– А я купальник не взяла, – смущенно пролепетала Юдит.

– Может, у вас найдется что-нибудь? – поинтересовалась Лола и тут же осеклась, заметив сквозь прозрачную воду, что на Кеннеди нет купальных плавок.

– Милые барышни, – рассмеялся Лоуфорд, – когда вы станете суперпопулярными, купальники пригодятся вам для фотосессий на обложку журнала «Лайф», а сейчас не вижу смысла прятать под клочками материи ваши замечательные прелести.

И подавая пример, Лоуфорд сбросил с себя халат и, сверкнув загорелыми ягодицами, нырнул в воду.

Девицы еще раз переглянулись, хихикнули и, быстро скинув с себя всю одежду, с отчаянно-веселым визгом бултыхнулись в бассейн.

На стол директора ЦРУ упала пачка фотографий: вот Олейников на скамейке возле церкви кайзера Вильгельма читает газету, вот долговязый мужчина выходит из метро, вот Олейников разговаривает с ним, затем долговязый берет из рук Олейникова ту самую банкноту…

– Но это невозможно! – вскричал Даллес, откидываясь на спинку кресла. – Не далее как пару недель назад вы сами утверждали, что Рей Стоун – один из лучших наших сотрудников в Западном Берлине!

– Я был в нем абсолютно уверен, сэр, – сухо ответил сидевший напротив него генерал Тоффрой. – И пока у меня нет особых оснований доверять Дедалу.

– Однако факт остается фактом, – покачал головой Даллес. – На встречу Стоун пришел, явка сработала, пароль – тоже, банкноту с микрошифром он взял.

Тоффрой молчал, теребя пальцами подбородок.

Даллес встал из-за стола, прошелся по кабинету и, закурив свою любимую трубку, задумчиво уставился в окно.

– Вы установили наблюдение за Стоуном? – наконец спросил он.

– Пока ничего подозрительного, сэр. Честно говоря, я не очень верю…

– А что за текст на банкноте? – перебил его Даллес. – Удалось прочесть?

– Дедал утверждает, что ключ к шифру ему неизвестен, но задание резиденту как-то связано с операцией по дезинформации. Русские хотят убедить нас, что их ядерный потенциал намного меньше нашего. Я передал копию банкноты нашим специалистам, они работают, но пока результата нет.

– Ну и что вы планируете делать?

– До следующего контакта Дедала с резидентом КГБ в Париже еще три недели. Дедал хотел остаться до этой встречи в Европе, но я предложил, чтобы он приехал в Америку. Здесь я смогу организовать соответствующую проверку.

– Вы предложили? – удивился Даллес. – А если он исчезнет? Вы должны были привезти его с собой!

– Он не исчезнет, сэр. Если это игра русских, то он должен ее продолжить, а если он действительно работает на нас, то не исчезнет тем более. В любом случае зачем же демонстрировать ему мое недоверие? Я предложил ему немного отдохнуть, развлечься, сказал, что он это заслужил.

– И он легко согласился?

– Он согласился, когда я сказал, что ему стоит повидаться со своим стариком-отцом, который весьма неважно себя чувствует. Сегодня Дедал вылетает.

– И вы устроите ему проверку?

– Так точно, сэр. По форме «Doomsday»[16].

– «Doomsday»? – прищурился Даллес. – И даже включая…

– Да, сэр, – опередил его Тоффрой, – даже включая стадии «Ад» и «Рай».

– Заканчивается посадка на рейс авиакомпании «Пан Америкэн Ворлд Эйрвэйз», следующий до Лос-Анджелеса с промежуточной посадкой во Франкфурте… – гулко пронесся по залам западноберлинского аэропорта Темпельхоф голос диктора.