По этому случаю видно, что в малолетстве мне многое позволялось. Хорошо ли это было? Не знаю. Японцы, например, считают, что до семи лет ребенка надо баловать, а потом брать в ежовые рукавицы и муштровать, как новобранца на плацу.
Может, и мой отец следовал этой методе?.. Неизвестно, как он собирался воспитывать меня в отроческом возрасте, но если бы так дело пошло и дальше, не представляю, что бы из этого получилось.
После скоропостижной кончины отца дед ушел на пенсию и перебрался с бабушкой к нам, чтобы помочь дочери растить детей. Недорого купил какой-то старый деревянный дом, разобрал его, перевез и заново поставил, пристроив к нашему домишке. С того дня и началось мое воспитание в другом духе.
Каждое утро за завтраком дед давал задание (даже в летние каникулы!) произвести какие-то работы в огороде, наколоть дров, воды натаскать из колодца и тому подобное. Мотивация была простая – чем быстрее сделаешь, тем быстрей пойдешь на пруд купаться или в футбол с ребятами играть. И не было ни одного дня, чтобы я остался без работы.
Помню, как-то раз в каникулы проснулся – солнечное летнее утро… Думаю: ну вот сегодня точно делать нечего, вчера всё переделано, побегу прямо с утра с ребятами играть!.. Но после завтрака дед вывел меня в огород, подвел к куче полусгнивших досок и сказал:
Дед Петр Александрович и бабушка Капитолина Степановна Балыбердины. 1951
– Вот! Бери клещи, плоскогубцы или гвоздодер. В каждой доске гвоздей по 30 пропадает. Доставай их и в коробочку эту клади…
А гвозди были ржавые уже, загнутые на концах… Зачем они?
– Потом распилишь эти досочки, – говорит дед. – Аккуратно сложишь и можешь идти гулять.
Этой работы мне хватило на полдня. Потому что, когда вбитый ржавый гвоздь я начинал из доски выковыривать, он ломался.
Причем я понимал, что ни деду это было в общем-то не нужно, ни мне, никому. А просто считает он, по старости своей, что труд необходим для воспитания. А может, просто для того, чтобы мне меньше играть или с друзьями неизвестно где болтаться.
Только позже я понял, что дед готовил меня к жизни, учил преодолевать трудности. Он часто объяснял, как должен поступать настоящий хозяин, а как не должен.
Признаться, меня очень удивило, когда он впервые произнес это неупотребляемое в нашем доме слово «хозяин» – как будто оно залетело к нам откуда-то из другой жизни.
– Дед, а кто такой хозяин? – спросил я.
– Ну пошли, – произнес он в ответ.
Вышли мы во двор. Остановились у поленницы.
– Вот видишь, – говорит мне дед, – валяются поленья на траве. А настоящий хозяин никогда не позволит лежать им и гнить. Подними и аккуратно положи их корой вверх, чтобы высохли, это будет по-хозяйски. Вот так, теперь идем дальше…
Тогда ни плитки, ничего такого для дорожек не было, по садам и огородам вели только вытоптанные в траве земляные тропинки. А ночью дождь прошел, поэтому наш путь преградила серьезная лужа – ее надо было либо перепрыгивать, либо крайне осторожно обходить по краю, по грязи.
– Вот видишь, – говорит дед, – лужа. Так у настоящего хозяина не может быть.
– А что же делать?
– Бери лопату, копай канавку вправо – под уклон.
Прокопал я канавку, вода вытекла, и тропинка через полчаса просохла.
А незадолго до того момента у меня появился велосипед. Чтобы его ремонтировать, были нужны инструменты. Я брал их у деда – он же мастеровой был, и всю жизнь собирал инструменты (это сейчас их можно купить где угодно). Особенно ценились немецкие трофейные гаечные ключи, там и сталь другая, им износа нет.
Как-то, взяв у него ящик с инструментами, я повозился с велосипедом – где-то спицу подтянул, что-то подкрутил – и поехал кататься, забыв, что несколько дедовых ключей так и остались валяться в траве.
– Последний раз я тебе даю инструмент! – сказал тогда дед. – Или всё будет на месте, или будешь голыми руками чинить!
В любых серьезных трудах он всегда вставал рядом, несмотря на то что ему было уже много лет. Каждую грядку на огороде мы копали – половина на половину. И попробуй за ним не успеть!.. До сих пор я благодарен деду, Петру Александровичу Балыбердину, за такое воспитание. Смолоду он был стахановцем, имел множество рабочих специальностей высшего разряда – токарь, слесарь, электрик, жестянщик, кузнец…
И сейчас, оглядываясь на прожитые годы, отчетливо понимаю: это дедово, казалось бы, довольно суровое, а на деле стратегически верное воспитание не раз выручало меня в течение жизни.
Помню, летом собираемся с дедом на речку, солнцепек, – и мать, и сестра предлагают мне надеть на голову панамку. Надеваю, а дед сердится:
– Вот еще не хватало! Мужик ты или не мужик?! Мне за шестьдесят, а я хожу без всякой шляпы!
Когда дед к нам приехал, старшей сестре Валентине было 12 лет, мне – 10. На тот момент в нашем доме было всего две комнаты: одна побольше, родительская, вторая – детская, совсем маленькая, да кухня 2 на 2. Наши обязанности были так распределены, что раз в неделю, в субботу, сестра должна была помыть большую комнату, протереть там этажерку и так далее, а мне выпадало приводить в порядок маленькую комнату и кухню. Суббота была рабочим днем, так что мама в это время находилась на работе, и мы старались, чтобы к ее приходу уже всё было чисто.
Но вот приехал дед. И в первый же день, когда он увидел, что я мою полы, сказал матери:
– Вы что это удумали? Вам не известно, что мытье полов – бабья работа? – И мне: – А ну пошли со мной.
Во дворе он поручил «нормальную мужскую работу». Больше я полы не мыл. Зато колол дрова, решал все ежедневные задачи на огороде и ремонтировал всё, что нуждалось в ремонте… А ведь даже наколоть дров – дело не самое простое. Необходимы сноровка, умение. Нам привозили бревна, их надо было сперва распилить, а потом расколоть на поленья. Многие бревна – с сучками, которые скрепляют почти намертво их изнутри. Причем березу и елку колоть надо по-разному… Все эти премудрости я узнавал от деда, проходя трудную школу его воспитания. Зато к 15–16 годам физическая работа на воздухе настолько меня закалила, что я стал крепче и выносливее почти всех ровесников. Теперь с пилой, топором и лопатой я работал уже без рукавиц, настолько жесткие мозоли были на ладонях.
Эта закалка серьезно пригодилась, когда после техникума меня направили в Коми АССР, и там я попал в бригаду, которая меняла столбы линии связи вдоль 20-километрового участка железной дороги.
А это ведь только одно испытание в жизни… Очень помогло, что дед воспитал во мне необходимый навык – не расслабляться и не хныкать в самых сложных обстоятельствах. Заслужить от него похвалу или какой-то знак уважения было для меня большим удовольствием.
Помню, в одиннадцать лет, он отправил меня в соседний поселок – купить там в магазине леску и крючки для рыбалки. Была пора летних каникул. В качестве напутствия дед мне сказал:
– Даю денег и на дорогу, и на покупку. Но смотри: сосед твой Женька на два года тебя старше, а до сих пор ездит, как малолетний, бесплатно. Просто говорит контролеру, что ему меньше десяти лет. И ты попробуй! – шутя, предложил дед. – Ты же младше Женьки, чего не проехать? Короче, если доедешь бесплатно – молодец, а не сможешь, ж… будешь.
Взял я деньги и поехал. Сел в маршрутный автобус на заднее сиденье. Когда проехали уже километра три, кондукторша дошла и до меня.
Говорю ей:
– Мне нет десяти. Платить не должен.
Она так и взвилась:
– Да что ты говоришь?! Не видно, думаешь, что тебе больше? Или плати, или мы тебя высадим!
Стою на своем:
– Нет, и всё!
Меня и высадили. Что же делать? Пошел пешком. А километров 8 еще оставалось… По обочине прошел, наверно, километра 3–4, духота, жарища… По этой дороге машины тогда редко ходили. Но вот едет грузовик с цистерной молока (тогда мы такие машины «молоканами» называли), я махнул рукой. Водитель тормознул:
