– Согласен.

Пешая прогулка по обильно украшенным цветами коридорам закончилась в большом зале с огромным стеклянным столом в центре.

– Располагайтесь…

– Что это?

– Какое-то время послужит нашим операционным центром, – пояснил министр Пфайффер. – Отсюда вы будете делать свои предложения по усовершенствованию, усовершенствованию…

Министр обороны мучительно искал оборот, чтобы закончить предложение. Ему помог Камышов, подмигнув доктору Стоун:

– Мы поняли, что вы хотели сказать, господин министр.

– Спасибо. Еще… с вами хотел поздороваться господин президент.

Вспыхнул большой экран на стене, на нем появилось изображение президента. Тот, казалось, ждал вызова, ибо сразу же отвлекся от бумаг на своем столе.

– Добрый день.

– Здравия желаем, господин президент! – в один голос гаркнули солдаты.

– О-о! У меня нет слов! Спасибо. У вас э-э…

– Лейтенант Камышов, – представился Роман. – Разведвзвод.

– У вас уже есть какие-то предложения для нас, лейтенант?

– Нас ввели только в общий курс дела, господин президент. Нужна более подробная информация для анализа. Собственно, мы здесь, чтобы ее получить в более детальном виде и представить свои умозаключения.

– Что ж, не буду мешать. У нашего министра обороны есть все необходимое. До встречи.

– До свидания, господин президент.

– Какая именно информация вам нужна? – спросил министр Пфайффер, после того как президент отключился.

– Думаю, такой толпой нам тут делать нечего. Старшина, сержант, останьтесь, а остальные кругом… погуляйте, ребята.

– Почему вы отправили их гулять, как же анализ? – удивился министр.

– Я не знаю, какие порядки у вас, но я буду действовать так, как считаю нужным, как привык. Подчиненные будут лишь выполнять приказ. Если каждый рядовой примется вставлять свое слово, мы так очень долго будем канителиться. Одна голова хорошо, две еще лучше, а если их двадцать… Что касается информации, то мне нужно все. Кто, что, почему напал. Абсолютно все.

– Хорошо…

– И еще… гражданским тут тоже не место. Это касается и вас, доктор Стоун.

– Почему? У нас открытое общество, все является достоянием общественности. Все принятые решения объявят средства массовой информации для широкого обсуждения…

У лейтенанта от этих слов отвисла челюсть. Нечто похожее происходило с остальными размороженными. У старшины вообще наблюдались первые признаки гомерического смеха, и он еле сдерживал себя, но давалось ему это с трудом.

– У вас же вроде война? Или я чего-то не понимаю? – искренне удивился Роман.

– Ну да, война…

– А как насчет военной тайны? – вкрадчиво продолжал интересоваться Камышов. – Ведь и противник узнает о всех решениях от ваших СМИ. Ведь так?

– Ну да, – вынуждена была согласиться доктор, слегка загипнотизированная взглядом лейтенанта, не совсем понимая, куда он клонит.

– Значит, об этом совещании, а уж тем более о принятых здесь решениях должен знать только ограниченный круг людей, и никакого широкого обсуждения в народе. Чтобы враг не смог действовать на опережение, иначе вы никогда не сможете его победить. О режиме секретности с вашим президентом придется поговорить отдельно. И вы, господин министр, удалите из своего окружения всех, кто не относится к вооруженным силам.

– Вы что же, думаете, будто среди нас имеются шпионы?! – негодовал Пфайффер.

– А почему бы и нет? А даже если и нет… там брякнул пару слов, еще где-нибудь и всё, информация больше не секретна. Это все равно, что противнику сразу сказать, как вы собираетесь ударить по нему и попросить его ничего не делать, чтобы отразить этот удар. Смешно, право слово.

– Это невозможно!

– Кажется, вы просили нашей помощи? Мы согласились. Но уж не взыщите, мы привыкли делать свое дело добросовестно.

– Хорошо, я удалю…

– Отлично. Кстати, доктор Стоун, что вы делаете сегодня вечером?

Вместо ответа Амели развернулась на каблуках и быстро вышла.

– Кажется, ты ее зацепил, – прокомментировал старшина Фрейндлих.

– Мне тоже так кажется. Ну что ж, начнем, пожалуй. Давайте с самого начала, кто они, зачем и почему…

Министр какое-то время помялся, собираясь с мыслями и прикидывая, с чего начать.

– Мы их называем оуткастами, по названию планеты проживания.

– Какое-то странное название, – задумчиво протянул старшина. – Что оно означает?

– Э-э…

Министр обороны Пфайффер не успел ответить. Экран, с которого не так давно с ними разговаривал президент, снова включился. На нем вспыхнула заставка, в которой с трудом угадывалась эмблема вооруженных сил. Это означало, что транслируемые кадры могут видеть только люди, имеющие определенный доступ, то есть военные, чтобы лишний раз не травмировать психику простых граждан, и без того сильно пострадавших при первой трансляции, когда Министерство цензуры допустило слишком много жестокости.

– Что это? – спросил лейтенант Камышов.

– Это имеет прямое отношение к нашему разговору. Кажется, все случилось несколько раньше, чем мы предполагали…

«Внимание, людям впечатлительным лучше отключиться или покинуть помещение приема трансляции», – появилась надпись на экране.

– Что случилось несколько раньше?

– Мы надеялись прибыть в Каледонию раньше оуткастов, чтобы подготовиться… Но, как видите, не получилось, мы прибыли одновременно с ними, – пояснил совсем упавшим и дрожащим голосом министр обороны Пфайффер.

С экрана действительно исчезла заставка, и на ее месте появилась чернота космоса, продырявленная тысячью звезд; некоторые из них двигались. Камера настроилась именно на эти движущиеся объекты, и вскоре стало понятно, что это корабли.

– Оуткасты… – пояснил министр. – В Каледонии три обжитых мира, одна планета и два крупных спутника газовых гигантов с атмосферой. Не считая сырьевые базы…

В углу появилось схематичное изображение этого мира с наглядными параболами орбит движения планет. Здесь же были точки движущихся навстречу друг другу кораблей. Министр пояснил:

– Красные точки – это оуткасты, желтые наши… как видите, малые планеты уже потеряны.

И действительно, рядом с населенными спутниками находилось несколько красных точек. Проходила оккупация спутников.

– Нам остается лишь попытаться удержать Эрлих – единственную планету.

Два флота неслись к четвертой планете от звезды – Эрлиху.

– Как вы намерены действовать?

– Занять все стратегические объекты. То есть защитить города.

– А у вас хватит на это сил?

– У нас примерно миллион солдат-роботов, примерно по сто тысяч на каждый город. Мы посчитали, что этого вполне достаточно, тем более – у нас больше нет…

– То есть?

– Это первая партия роботов. Мы послали всех, что сумели собрать за это время на наших заводах, а они работают на полную мощность.

Корабли подошли к планете почти одновременно. Земной флот подходил группами по десять кораблей. Всего их было десятков двенадцать.

Камышов никак не мог понять, что в этих кораблях не так, возможно, ему мешали образы когда-то виденных фантастических фильмов, но когда он увидел корабли оуткастов крупным планом, он понял, чего не хватало земным кораблям – оружия.

Нет, пушки, конечно, присутствовали, но очень мало, по пять-шесть штук на судно. В то время как боевые корабли оуткастов прямо-таки топорщились стволами корабельных орудий, и вскоре это дало о себе знать, когда произошло первое столкновение.

Корабли оуткастов, сблизившись на дистанцию выстрела, открыли ураганный огонь по первой группе кораблей Земного флота. Яркие вспышки попаданий слегка слепили зрителей, пока не включился световой фильтр. Но кораблям это помочь не могло. Вот уже два из них, получив до сотни попаданий, взорвались. Яркие вспышки ослепили на некоторое время самих стрелков, интенсивность огня ослабла, и это дало кораблям некоторое время, чтобы как можно ближе продвинуться к орбите планеты, но это им не удалось. Начался новый обстрел.