Пугливой? Я вроде бы уверенно держусь.

– Я тебе доверяю, – утверждая это, всё-таки смотрю ему в лицо, чтобы лучше воздействовать.

Говорили ли Адаму такие слова? Может, они всё-таки вызовут в нём отклик?

– Глупо.

С силой нажимаю кнопку лифта. Мнусь по-дурацки. Глупо, значит?

Причём Адам это невзначай бросил, как факт, а не угрозу или типа того. Но предупреждением вполне можно считать… Вряд ли он будет стараться оправдать моё доверие. У этого парня вообще непонятно что на уме.

И тем не менее, когда лифт открывается перед нами, я без колебаний захожу внутрь, глядя, как и Адам присоединяется ко мне. Нажимаю кнопку своего этажа… И вот уже двери закрываются.

Снова смотрю на задумчивого молчаливого Ада и пытаюсь прикинуть, как к нему вообще подобраться, чтобы… чтобы безопасно было. Подогревать интерес к себе как к девушке – явно не лучшая тактика, но насколько реально подружиться с таким парнем?

– И всё равно, я тебе доверяю, – мягко заявляю, когда Адам смотрит в ответ.

Скептически ухмыляется.

– Думаешь, я растрогаюсь от этого и буду паинькой?

Застываю, и даже сердце пропускает удар. Нет, ну в какой-то степени, может, и не так уж трудно было догадаться, с какой целью я твержу о доверии вот уже второй раз, но…

Чёрт. Неловко как-то.

– А ты не дурак, – пытаюсь как можно непринуждённее улыбнуться.

Ладно уж, можно и открыто говорить, если Адам при этом будет вести себя нормально. Он ведь может.

Не улыбается в ответ.

– А ты? – чуть снисходительно. – Не подействует же.

Сглатываю. Вот уже в который раз он намекает, что вести его к себе домой может быть небезопасно. И ведь не останавливаюсь…

Вдруг понимаю – потому что и вправду доверяю. Ну не верю, что Адам станет на меня с порога набрасываться сразу после того, как от чужих приставаний защитил. Склонить, может, и попытается, но разве я не справлюсь?

– Тем не менее, я серьёзно тебе доверяю. Ты спас меня и вовремя остановился тогда, на кафедре, – вот вроде бы уверенно говорю, опять скорее мягко и дружелюбно, а чуть ли не запинаюсь при упоминании произошедшего в кафедре. Беру небольшую паузу… Надеюсь, не красноречивую: – У меня есть причины тебе верить, – подытоживаю твёрдо.

Адам не отвечает – да и лифт уже открывается, доставив нас на мой этаж. Восьмой.

Веду Ада к своей квартире, мысленно ещё раз взвешивая разумность своей идеи. Конкретных выводов так и не делаю… По ситуации разберусь. Надеюсь, этот ход себя оправдает.

Пальцы вот уже не так уж дрожат, отпирая дверь. Распахиваю её перед Адамом:

– Проходи.

Он сам включает свет, осматривается. Мне вдруг становится не по себе при виде этого парня у меня дома. Не то чтобы он не вписывается в мой светлый интерьер своим угрюмым видом, просто… Вот не знаю даже, в чём дело. Странно тянет в груди.

– Тапочки дашь? – усмехается Ад, разуваясь одними ногами.

Ну а я присаживаюсь, чтобы снять свои кроссовки.

– Давай в носках, у меня только одни тапочки, – какого-то чёрта теперь мой голос слегка дрожит. – Здесь чисто.

Встречаюсь с Адамом взглядом, и сердце ускоряет темп… Многообещающий у него в глазах блеск, обжигающий и волнующий враз.

Сглатываю, судорожно ища в мыслях, что можно такого сказать, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Но Адам первым нарушает паузу:

– Я вижу, что чисто, – хмыкает чему-то.

Решаю не уточнять, к чему такая реакция – хотя, чёрт возьми, и вправду интересно, что у этого парня на уме. Ну, кроме того, что так ясно читается в его глазах. Вот как раз этого нам лучше всячески избегать…

Потому старательно делаю вид, что не замечаю, как его словно примагниченный ко мне взгляд неспешно гуляет по телу, очерчивая чуть ли не каждую чёрточку.

Куда более спокойно, чем чувствую себя на самом деле, веду Адама в свою комнату. Достаю там аптечку, пока он усаживается на диван, наконец отведя от меня взгляд, чтобы окинуть им всё пространство вокруг. Включая мою незаправленную кровать. И плюшевых мишку с зайцем на ней…

– Сначала займёмся твоими ранами, потом чай, – мой голос почему-то звучит хрипло, когда разворачиваюсь к Адаму с аптечкой на руках. – Или ты хочешь нормально поесть?

Если уж честно, раны на нём настолько пустяковые, что по ним и не стоило бы поднимать парня к себе… Но я ведь повод нашла. Да и он ждёт, совсем не отказывается от предстоящей медицинской процедуры.

– Не особо, ел уже, – чуть напряжённо откликается.

Понятия не имею, как улавливаю эту интонацию в его голосе, потому что держится Адам слишком уверенно и нагло. Не сводит с меня взгляда, пока приближаюсь к нему… И когда сажусь на диван совсем рядом.

– Я тоже ела, – говорю, силясь хоть как-то перебить только нарастающую взвинченность.

– На свиданке? – хмурится Адам.

Мне кажется, или этот вопрос звучит обвинительно?

Смачиваю ватный диск в антисептике и, чуть помедлив, подношу его к лицу Адама. Надо же, рука даже не дрожит, почти касаясь его… Только вот взгляд выдержать становится труднее.

– Не напоминай, – пытаюсь по-дружески усмехнуться, мол, и сам видел.

Адам дышит чуть тяжелее. Его горячий выдох обдаёт мурашками мою руку, и я буквально чудом ею не дёргаю.

– А что так? – пренебрежительно насмешливо. – Не зашло?

Вот не знакомо ему чувство такта, судя по всему. Но отвечать ему не буду. Хотя и жутко не по себе молчать, когда его взгляд ощутимо гуляет по моему лицу, а оно, кстати, близко к его…

Если честно, я подобного волнения не испытывала даже с бывшим, который стал моим первым и единственным парнем. Хотя тогда была по-наивному влюблена и млела, как дурочка, но чтобы до сбивчивого дыхания и неровного сердцебиения… Мощная всё-таки у Адама энергетика.

И не сказать, чтобы тяжёлая, кстати. Более того, пока я касаюсь его, мягко проводя по ранам и чувствуя, как он напрягается – словно связь какую-то между нами ощущаю. Довольно странную… Но как будто с кем-то близким сижу здесь, а не опасным непредсказуемым типом без тормозов. С кем-то уязвимым.

По венам растекается странное тепло. И сердце тормошит без передышки.

Адам чуть морщится, когда я наконец смотрю на него. На всякий случай ослабляю напор движений очередным диском.

– Не больно? – уточняю мягко и почему-то чуть тише.

– Нет, – сипло выдавливает он, и, чуть поколебавшись, вдруг спрашивает: – Ты умеешь делать оригами?

Хм… Неожиданный вопрос. Очень-очень неожиданный. Аж со всей серьёзностью к нему подхожу:

– Ну так… – тяну со странной неловкостью. – Не особо круто, но мы с папой в детстве делали. Тебе нравится оригами?

– Нет, – по-странному жёстко отвечает Адам. – Что вы делали? – тут же требовательно.

Ладно… Не буду даже пытаться вникать в причинах чуть ли не агрессивного интереса к такой безобидной теме, как оригами.

Для нас с папой это, кстати, было своеобразным способом расслабления, успокоения нервной системы после какого-то её напряжения. Может, Адам подсознательно рассматривает подобные штучки с той же целью?

Ну вот… Решила же не вникать.

– Птичек в основном, – миролюбиво отвечаю, чуть напрягаясь, когда перехожу ватной палочкой к переносице Адама. Который, кстати, после моих слов о птичках хмурится так, будто я призналась чуть ли не в преступлении каком-то. – Ещё цветочки, – добавляю как можно более непринуждённо. – Могу научить, там легко.

Сама не знаю, к чему предлагаю последнее… Но в конце концов, не просто так ведь Адам спрашивает?

– Не стоит, – странно усмехается. Как будто с подтекстом каким-то.

Пожимаю плечами, пристальнее оглядывая его лицо. Вроде бы и вправду не особо пострадал. Круто всё-таки дерётся… Даже слишком.

Зачем-то решаю ещё немного пообрабатывать ту ссадину на скуле. Не то чтобы спокойнее, когда касаюсь Адама – совсем наоборот – но то самое окутывающее ощущение связи между нами того стоит. Может, это испытываю не только я?

Надо просто успокоить вдруг ускорившееся сердце и подобрать новую тему, раз та внезапная про оригами вроде как исчерпана.