Бет улыбнулась. Реплика Фреда подвела итог многодневным переговорам. Попытки найти общий язык то и дело срывались из-за трудностей перевода. Даже обретя его в виде смеси птицеречи и англишского, они не избавились от неоднозначностей, порождаемых различием способов восприятия окружающего мира у разных видов. Змейки выражали дополнительные оттенки смысла, подергиваясь и едва заметно поводя несуразно крупными мордами, и люди это не сразу поняли. Если тело змейки дергалось вправо, значение высказывания менялось в сравнении с тем, что было бы при левом подергивании. У змеек в свой черед возникли трудности с пониманием того, что они окрестили лицевыми жестами приматов.

Фред развернулся к Бет.

– Ты переживаешь за Тананарив.

– Я… да.

– Тебя удивляет, что я это заметил?

– Не совсем. Я…

– Послушай, я в курсе, что обо мне в личном деле записано. Я классический аспергер, не спорю. Но есть надежда, что со временем я выработаю, гм, кривокостыльную замену эмоциональному восприятию. Ну, так в личном деле говорится.

– Откуда ты знаешь, что о тебе там записано? – спросила Бет, чтобы как-то разорвать повисшее молчание.

Фред неподдельно удивился. Бет сообразила: он попросту не понимает, что такие действия не вполне моральны, ну, до тех пор, пока его на этом не поймают.

– Это легко. Я взломал досье.

– Ну… да. Я тоже читала эти досье, прежде чем мы покинули «Искательницу». Стандартная часть подготовки к экспедиции.

– Значит, я недооценил, как ты за нас переживала, особенно за Тананарив.

– Она не до конца оправилась от ран, и мне стоило бы заметить, что она не поспевает за нами.

Фред криво усмехнулся.

– Послушай, это место нам было совсем незнакомо, и времени оставалось в обрез. Она заплутала и отключилась. Пальцезмейки подняли шум и стали забрасывать нас вопросами. – Он вздохнул. – Ладно, оставь. У нас тут другая проблема скоро нарисуется: как перебраться на корабль.

Она тоже вздохнула.

– Да, конечно. – Хорошенький из него аспергер, неспособный к восприятию невербальных общественных сигналов. Что бишь там на тренировках рассказывали? Когнитивная поведенческая терапия может улучшить показатели стрессоустойчивости. Однако Фред кажется спокойней нас всех…

Фред настойчиво продолжал:

– Змейки говорят, бот будет пересекать область, к которой сможет подлететь «Искательница», чтобы нас подобрали. Но придется высаживаться на большой скорости: иначе не перехватят. И…

– На боте нет ничего похожего на вакуумные скафандры, – сказал Лау Пинь. – Змейки говорят, что не успеют соорудить им замену. Не так быстро.

Они с Майрой подошли к Бет и Фреду, неся миску с чем-то вроде овсянки. Майра зачерпнула немного ложкой, попробовала.

– Безвкусно, но вреда, если верить биорегистратору, никакого. Это из раздатчика в соседнем вагоне.

Они приступили к еде. Бет проголодалась, так что отсутствие вкуса у мутной вязкой смеси сахаров и углеводов ее не смущало. Поглощая кашу, она продолжала размышлять. Ели в молчании, если не считать высокого щебета пары змеек, присоединившихся к людям. Бет игнорировала их, а Майра взялась о чем-то болтать.

Разумные чужаки, цель многовековых поисков, а у меня на них времени нет…

Ее рука с ложкой каши замерла на полпути. Бет уставилась в пространство, потом медленно повернулась к Майре.

– Спроси, можно ли отцепить бот с линии, – сказала она.

Главная проблема оставалась до времени сокрыта, пока они беспечно прыгали в пониженной гравитации, не слишком приглядываясь к небу. Здесь же, в поезде маглева, небо пестрело звездами, и потребовалась пара часов, чтобы заметить следствия перемещения. Размышляя, Бет следила за тем, как отодвигается от края окна яркая звезда. Чаша совершала оборот за тридцать два часа, и кажущееся движение ночного неба было медленней земного. Бет вспомнилось, как поражена она была в начальной школе, узнав, что, неподвижно сидя за партой, в действительности несется по кругу со скоростью больше тысячи километров в час. Земное вращение уносило ее на тридцать километров за каждую секунду. Теперь Бет сидела в скоростном поезде, который несся по наружной поверхности Чаши и одновременно вращался вместе с нею, со скоростью несколько сотен километров в секунду. Это значило, что, покидая Чашу, они неизбежно вылетят в космос на огромной скорости.

Майра заметила:

– Они напуганы. Зачем ты?..

– Они могут это сделать?

– Да, на следующей станции. Там имеется пусковая установка, которую они используют для полетов в сторону от Чаши, но…

– Как будем гасить скорость? – спросил Фред.

Бет ответила:

– Очень осторожно. Если они этой установкой пользовались, то понимают, что нас нужно запустить в сторону, противоположную вращению, чтобы скорость на вылете с Чаши понизилась до приемлемой.

– «Искательница» выдает, думаю, несколько десятков километров в секунду, – сказал Фред. – Чтобы сбросить полтысячи километров в секунду… – Голос его упал до хрипа: наверное, горло разом пересохло от такой перспективы. – Нет, так дело не пойдет.

Бет смотрела, как мимо проносятся детали ландшафта. Замедляется ли бот?

– Они называют эту штуку Перемычкой, – сказала Майра.

– Пусковую установку? – спросила Бет. – Фред, а ты это о чем?

– Очевидный способ покинуть Чашу – пробраться вдоль ее оси, там, где центробежная гравитация почти отсутствует и скорость не так велика. Потом выпрыгнуть в вакуум.

– Мы туда и направлялись, но… – Бет замолчала. – Где эта Перемычка?

Майра пощебетала со змейками и ответила:

– На следующей станции, если с маневром не облажаемся. Они так говорят.

Вид у нее был неуверенный, словно события развивались стремительней ожидаемого. Ну, так оно и есть, подумала Бет, и даже в нескольких аспектах.

Пальцезмейки пощелкали когтями. Бет наблюдала, как они с молниеносным проворством манипулируют сложными инструментами, которые носят в боковых мешочках. Теперь когти издавали шум вроде треска кастаньет – или колец гремучей змеи, готовой к броску. У каждой змейки было четыре когтя, на концах четырех пальцев. Бет смотрела, как Майра, тревожно хмурясь, сторонится чужаков.

– Что?..

– Они оценивают риск как очень высокий, – сказала Майра, – риск прыжка в этом грузовозе.

– Он не рассчитан на космос?

– Нет, тут дело в нехватке жизнеобеспеч… хабитатного оборудования, я думаю. Этот шум… Брр.

– Ага, его трудновато переносить, – согласилась Бет. Змейки привстали на кожистых сильных конечностях, выпрямились и стали извиваться из стороны в сторону. Мускулистые тела напрягались и расслаблялись, как пружины, глаза поблескивали; чужаки то и дело переглядывались.

Фред заметил:

– Может, они решают, стоит ли затея риска.

– Какая? – спросила Майра. Лицо ее оставалось тревожным, скованным.

– Стоит ли отправиться с нами, – сказал Фред. – Ты ведь об этом, да, Бет?

– Я подумала, должен быть способ стартовать в открытый космос, не выходя на полюс, к Свищу, чтобы сбросить скорость. Уверена, такой способ существует.

Майра проговорила:

– Пальцезмейки намекают, что существует. Они спорят, нужно ли помогать нам… Ну, я так думаю. – Безэмоциональное пожатие плечами. – Я, по правде сказать, не уверена.

Бет наклонилась к иллюминатору, оглядела мелькавшие вспышками ландшафты над вечно звездным небом. Да, бот замедлялся. Определенно. А убывает ли сила тяжести? Так что, они к Свищу направляются?

– Они смогут управиться с Перемычкой?

– Говорят, да. Но… нам придется тяжело. Сильная перегрузка, и…

Змейки щебетали и трещали; Майра склонила голову, внимательно прислушиваясь.

– Кресла подстроятся, так что мы… выживем.

– Это настолько тяжело? – спросил Фред.

– Высокая перегрузка. У нас нет скафандров, чтобы компенсировать рывки. – Майра пожала плечами. – Ну, мы ж не могли столько месяцев их на себе волочь, правда? – Медленная, печальная усмешка.