– Тогда выгребай наиболее ценное и побыстрее.

Парень спрятал трубку в кожаный мешочек, положил его в карман и через комбинацию цифр на пульте открыл сразу все дверцы. Вытаскивая ящички, принялся ссыпать бриллиантовые украшения в мешок, подставленный Кургановым, приговаривая:

– По мне, чем больше вы возьмете, тем лучше. Но с золотом возни много. А вот столовое серебро вам вообще ни к чему.

Александр не перебивал. Он плохо разбирался в камнях, поэтому старался не мешать и не показывать своей необразованности. Отбирал служащий быстро, одним быстрым взглядом оценивая стоимость каждого камня.

«Интересно, что же он хочет украсть для себя?» – думал Курганов, держа тяжелеющий мешок.

– Зря вы решили брать наш банк. Я мог бы подсказать намного богаче…

– Мне лично нужно миллиона три-четыре долларов с неучтенными номерами.

– Наоборот. Я дам тебе дискету с их сериями, а из памяти компьютера постараемся изъять. И хоть завтра иди и отоваривай.

– Вот-вот, это-то мне и надо, – подтвердил Курганов. Закончив с драгоценностями, перешли к огромным сейфам с денежными купюрами. Тут уж выбирать было нечего. Служащий принес мешки, и они вдвоем принялись укладывать пачки в них.

– Как же вы отсюда собираетесь выбираться? Полиция перекроет всю Европу. Даже мышь не прошмыгнет.

– У нас база в Альпах. Там оставим деньги, а сами тропами заметем следы, – разоткровенничался Курганов.

– Не боитесь мне это говорить? – удивился служащий.

– Так ведь тебе невыгодно, чтобы нас поймали. Я первый в полиции о тебе вспомню. – Александр был чрезвычайно доволен, что подсунул идиотскую версию. Теперь нужно было как-то отправить этого прохвоста из банка, чтобы он, распираемый гордостью, выложил полицейским дальнейшие планы группы.

А в операционном зале переговоры вел по телефону Мирча. Он совсем освоился. Стрельбы больше не предполагалось. Мужчины безропотно сидели в комнате отдыха, а женщины ободряли друг друга и прислушивались к голосу комментатора. На экране стали появляться родственники заложников, которые с рыданиями обращались к бандитам с просьбой не лишать жизни их родных. Ни Кишлак, ни Скрипач не обращали на репортажи внимания. Они подготавливались к приему мешков с деньгами.

– Сейчас будут подвозить! – весело сообщил Мирча.

Кишлак занервничал. Повесил на плечо «узи», заставил заложниц повернуться лицом к стене. Скрипач переместился с пулеметом за мраморный бордюр.

За дверями раздался голос, многократно усиленный через мегафон.

– Мешки подвезены к дверям. Можете брать.

– Что он сказал? – крикнул Кишлак Мирче.

– Для нас оставили мешки у дверей.

Кишлак кинулся к телевизору. Но на экране была заставка с Эйфелевой башней.

– Суки! – выругался он. – Цыган! Бери того месье, будет таскать мешки. Передай – задумает бежать, стреляем прямо в спину.

Мирча схватил за шиворот банковского деятеля и потащил к двери. Передал по-французски предупреждение Кишлака и приоткрыл дверь.

Мешки лежали в несколько рядов и заслоняли собой почти весь обзор прилегающей к банку стоянки автомашин. Француз неуверенной походкой пошел к ним и вдруг, кого-то заметив, с воплем: «Спасите!» – бросился в сторону. Скрипач нажал на гашетку и обрушил на мешки яростную пулеметную очередь. Кишлак, не отставая от него, принялся палить из «узи». Француз, не успев забежать за спасительные мешки, упал, подкошенный сразу несколькими пулями.

Из-за мешков в раскрытую половину двери полетели гранаты с нервно-паралитическим газом. Кишлак, не обращая внимания на стрельбу Скрипача, выскочил вперед и свистящую от струи вырывающегося газа гранату выбросил назад. Мирча последовал за ним. То же самое проделал и со второй гранатой, после чего захлопнул дверь, по которой немедленно был открыт огонь из крупнокалиберного пулемета.

На шум стрельбы в зал вбежал закончивший укладывать деньги в мешки Александр. В воздухе чувствовался раздражающий носоглотку газ.

– Ты понял?! – крикнул Кишлак и разразился матом. – Они хотели нас штурмовать! Кого? Меня, прошедшего Афган. Срань вонючая! Тащи пару заложников. Нет, возьми-ка вон ту толстую бабу.

Александр подошел к указанной женщине. Она ни слова не поняла по-немецки, лишь кивала в знак согласия и без того трясущейся головой. Пришлось обратиться за помощью к Мирче. Тот подвел француженку к Кишлаку.

– Бери прямо за волосы. Крепко держи, чтобы не вывернулась, и суй «магнум» ей в рот… Ну же! – заорал он, видя колебания Мирчи.

И Мирча, и женщина подчинились его звериному крику.

– Курган, открой пошире обе створки дверей, и пусть Цыган спокойно выходит.

– Зачем? – задыхаясь от страха, выдавил из себя Мирча.

– Обойдешь мешки и поглядишь, не прячется ли там ихний спецназ.

– Меня же убьют…

– Вполне возможно. Но другого выхода нет, – говорил Кишлак спокойным голосом, отметавшим любые пререкания. – Главное, не спасуй. Продемонстрируй, что мы их не боимся.

Мирча, еле переступая ватными ногами, шагнул на улицу, подталкивая замирающую на ходу француженку с дулом пистолета в раскрытом рту.

В глаза ему ударило яркое солнце. Не глядя по сторонам, Мирча принялся кричать, что пристрелит мадам, если кто-нибудь попробует стрелять. Поравнялся с мешками, обошел их.

– Курган, быстро начинай таскать! – скомандовал Кишлак. Александр, не раздумывая, бросился на улицу. Внутренний голос подсказывал, что в данной ситуации стрелять не будут. А если и начнут, то в Мирчу. Мешки оказались тяжелыми. Больше одного брать не удавалось. Минут пятнадцать длилась эта всеобщая пытка. Наконец, когда с последним мешком Александр влетел в зал, Кишлак крикнул Мирче:

– Цыган! Отступай медленно, спиной назад. Смотри не упади. Ты – под прицелом снайпера.

Все – и снаружи, и из помещения банка – затаив дыхание наблюдали за смертельно опасным передвижением. Как только Мирча скрылся за дверью, затащив француженку, толстым телом которой он прикрывался, Кишлак удовлетворенно сказал:

– Выталкивай ее на улицу, а то сейчас в обморок брякнется. Должно быть, женщина поняла и без перевода, потому что, ощутив свободу, с воплями бросилась к полицейским, стоявшим с карабинами на изготовке. Дверь за ней с шумом захлопнулась.

Кишлак издал гортанный боевой клич победителя. Мирча бессильно опустился в кресло и уставился на мешки с деньгами невидящим взглядом.

– Нечего рассиживаться! – закричал на него Кишлак. – Звони и требуй прислать вертолет. До этого не выпустим ни одного заложника!

Александр, не дожидаясь грубого приказа, подошел к Кишлаку и тихо рассказал о выдуманной версии побега в Альпы. Тот слушал внимательно, даже с нескрываемым уважением, и согласился отпустить заложников-мужчин, среди которых будет и помогавший Курганову служащий.

– А что он сам-то хотел под шумок поиметь?

– Ключ к банку данных.

– И не отдал нам его?

– Ты не понял. Это комбинация цифр и символов, дающая возможность войти в компьютерную систему. Зная, как туда попасть, он сможет самостоятельно проворачивать межбанковские аферы.

– Ого! – удивился Кишлак. – Как-нибудь потом займемся им отдельно. А сейчас выгоняй заложников и дуй в подвалы. Вход уже должен быть пробит.

На глазах изумленных женщин мужчины понуро потянулись к выходу. Молодой служащий, попыхивая трубкой, выделялся своим горделивым видом. После их ухода раздались женские рыдания, которые не способен был перекрыть даже телефонный звонок.

Полицейский комиссар требовал отпустить женщин, предлагая в заложники нескольких безоружных полицейских. В ответ Кишлак, выслушав перевод Мирчи, рассмеялся в трубку и потребовал два вертолета.

Курганов спустился в подвал и без труда нашел комнату с вентиляционными трубами и вентиляторами. Встал на единственный стул, дотянулся до решетки и одним рывком снял ее. Подтянулся на руках и увидел в провале стены запыленное лицо приятеля Шлоссера.

– Порядок? – спросил тот.

– Порядок. Сейчас начнем перебрасывать мешки. – И спрыгнув на пол, поспешил наверх.