Среди этих же документов попались письма заключенных, датированные 1938 годом. Поистине тюрьма – свидетель разных эпох. Вот еще одна загадка: как могли оказаться вместе послания из 1904 и 1938 годов? В одном из таких писем, не дошедших до адресатов, сообщается: «Пишу письмо 27.VII.38 г. Здравствуй Тая. Мне разрешили получить продуктовую передачу. Хлеба, жиров, макарон. Если нет денег, то продай велосипед. Передай мне денег 15 рублей. Ну пока, до свидания. Целую тебя, и своих детей. Ваш папа Сергей». Письмо написано на клочке бумаги в половину тетрадного листка. На обороте – адрес.

Вот еще одно невероятное переплетение эпох. Вместе с кандалами из XIX века нашли в земле металлическую ложку. На ней выгравировано: «Москва. ЦТК. МПС 1947—48». Когда этап прибыл в Сибирь, на обороте ложки появилась новая надпись: «Иркутск».

Непростые времена давно канули в лету, и остается только надеяться, что они больше никогда не повторятся…

Итак, здание иркутской тюрьмы переживает второе рождение. А какие перемены за эти же годы произошли в Александровском централе? В 1890 году тюрьма сгорела. После этого на ее территории появился целый комплекс новых каменных строений. Сама территория тоже значительно расширилась. Теперь своим общим видом она походила на достаточно большое поселение. Кроме главного двухэтажного корпуса в состав тюремного поселка входили: большой каменный православный храм, часовня, тюремная больница, состоявшая первоначально из пяти, затем из семи бараков, два барака для содержания каторжан вне тюремного разряда (все каторжане в зависимости от срока делились на три разряда, во «внетюремные» переводили показавших твердое стремление к исправлению), два семейных барака для жен и детей, которые добровольно следовали в Сибирь за своими мужьями-каторжанами, школа-приют, дома администрации и внутренней стражи, а также казармы для солдат Александровской местной команды, бани, прачечная, колодцы и другие строения. По данным иркутского историка Н. Быковой, в распоряжении Александровского централа находились Тельминская богадельня, где содержались престарелые, не способные ни к каким работам осужденные, а также ферма Плишкино.

Жизнь в тюрьме регламентировалась внутренним распорядком. В 5 часов утра был подъем, до 6 часов – уборка помещений. В 6 часов проводилась перекличка, в 8 часов – чай с ржаным хлебом, в 12 – обед. Отбой объявлялся в 21 час.

Общий уклад жизни в централе во многом дублировал сложившуюся практику содержания арестантов в других тюрьмах страны. В 1890 году Главное Тюремное Управление подготовило «Устав о содержащихся под стражей», остававшийся для всех мест заключения основным документом вплоть до 1917 года. В то же время в течение всего этого периода издавались оперативные циркулярные отношения, не один раз корректировавшие эти правила.

В 1895 году Главное Тюремное Управление передали из МВД в Минюст. Министр юстиции не преминул лично посетить Иркутскую губернию – вотчину крупнейших тюрем России. Для местного тюремного начальства такой визит стал главным событием года. Вот что сообщалось по этому поводу в «Отчете иркутского Губернского Тюремного Инспектора» за 1897 год под заголовком «Выдающиеся события»: «К числу таковых следует отнести посещение Господином Министром Юстиции в отчетном году – 29 июня – Александровской центральной каторжной тюрьмы и других, принадлежащих к ней учреждений, и – 3 июля – Иркутского тюремного замка; при чем Его Высокопревосходительством в книгах для почетных посетителей сделаны следующие надписи:

В отношении Александровской центральной каторжной тюрьмы: «29 июня 1897 года, по обозрении тюрьмы она найдена мною в отличном, образцовом порядке, свидетельствующем об особых трудах и любви к делу должностных лиц, управляющих тюрьмою, и ревностном исполнении своих обязанностей всеми служащими при ней. Тюрьма производит чрезвычайное впечатление полною целесообразностью и умелостью всего устройства и всех делаемых распоряжений. Заботы о быте и работах арестантов заслуживают самой искренней похвалы. Считаю для себя весьма приятным долгом выразить мою глубокую признательность Иркутскому Губернскому Инспектору А.П. Сипягину и смотрителю Александровской тюрьмы Лятосковичу, ревностным попечениям которых я не могу не приписать, главным образом, столь превосходное состояние тюрьмы. Министр Юстиции, статс-секретарь Муравьев».

В отношении Иркутского тюремного замка: «3 июля 1897 года. Тюрьма найдена в отличном общем порядке. Желательно устройство хотя бы небольшой школы для желающих арестантов. Министр Юстиции, статс-секретарь Муравьев».

В Иркутской губернии содержалось 6 тюрем. Проведенная в 1897 году ревизия всех мест заключения показала следующее:

«а) Александровская центральная каторжная тюрьма. Находится в сел. Александровском, Иркутского округа, в 70 верстах от Иркутска, по заангарскому почтовому тракту.

Тюрьма эта, после уничтожения ее пожаром, возобновлена в 1890—92 г.г., а больница при ней построена вновь в 1890 г.; тюрьма построена по расчету на 1000 человек.

Согласно составленной в Строительном Отделении при Иркутском Губернском Совете сметы, на возобновление тюрьмы было отпущено Главным Тюремным Управлением 165/т. руб. Г. Иркутский Генерал-Губернатор, Генерал-от-Инфантерии А.Д. Горемыкин, отклонив передачу работ по возобновлению тюрьмы подрядчикам, поручил произвести их хозяйственным способом Комитету тюрьмы, под председательством бывшего смотрителя тюрьмы Сипягина, с возможно широким привлечением на работы арестантского труда.

Несмотря на новость дела и не всегда благоприятно слагавшиеся обстоятельства: временное вздорожание всех строительных материалов и рабочих рук, так как местные арестанты, за неимением помещений были выведены в другие тюрьмы генерал-губернаторства, – вся тюрьма была возобновлена в течение двух лет, и общая стоимость возобновления тюрьмы в 2249 куб. саж. помещений обошлась только в 102872 руб. Расход этого составил лишь 62,3 % сметной суммы. При этом нельзя оставить без внимания и того обстоятельства, что при возобновлении первой половины тюремного здания были привлечены, как пояснено выше, преимущественно вольные мастеровые и рабочие.

Получившийся остаток от сметного назначения, за исключением 4011 р. отчисленных в технический капитал, в сумме 53117 р., был употреблен по распоряжению Иркутского Генерал-Губернатора на сооружение исключительно арестантским трудом нового каменного тюремного храма…

При неоднократных осмотрах инспекцией тюрьмы, таковая найдена, во всех отношениях, в полном порядке. Пища очень хороша, хлеб также, припеку получается 18 фунтов. Надзиратели хорошо обмундированы и службу несут с полным знанием и усердием. Арестанты пользуются баней еженедельно, с обязательной сменой белья, и ими никаких претензий не заявлено.

Третье отделение тюрьмы исключительно занято мастерскими: в верхних 4‑х камерах и коридоре работают, а в нижних 4‑х камерах ночуют мастеровые арестанты. Мастерские устроены применительно существующим потребностям, главным образом, для заготовления арестантского белья, одежды и обуви в тюрьмы и пересыльным арестантам Иркутской губернии и Якутской области, снабжены всеми нужными инструментами…

На устройство мастерских и заведение инструментов денег от казны отпущено не было.

Арестантская больница в с. Александровском находится в заведывании комитета Александровской центральной каторжной тюрьмы. Расходы на все надобности производятся по действительной стоимости их. Медицинской частью заведует тюремный врач… С 1896 года, с разрешения Главного Тюремного Управления, приглашен помощник врача и акушерка-фельдшерица, оба содержатся на счет экономических сумм центральной каторжной тюрьмы, с квартирой при больнице. За отчетный год было больных, в среднем выводе, 76 человек, в том числе 6 нижних чинов…

Все здания больницы находятся в большом порядке и чистоте; но, как упомянуто выше, требуют необходимого ремонта.

Инвентарь, одежда, белье и обувь ветхи и в недостаточном размере. Приведению их в полную исправность и наличность препятствует неразрешение до сего времени Главным Тюремным Управлением возбужденных ходатайств об единовременном отпуске необходимой суммы на эти предметы.