Девушка вздрагивает, задерживает дыхание, накрывает мои кисти, продолжающие гладить полушария, своими ладонями и толкает несмело:

– Между ног.

– Бля-ядь… – тяну, сползая одной рукой по её животу к шнурку штанов. – Ты мокрая?

Я в этом не сомневаюсь, но тащусь от её прямоты и откровенности. От её хриплого от возбуждения голоса. От её покрытой испариной кожи. От её пикантного запаха, к которому примешивается аромат её похоти.

Сдержусь. Должен. Обязан. Я не сделаю больно своей Дикарке. Я смогу подготовить её достаточно, чтобы к тому моменту, как собью ей целку, в ней не осталось страхов и сомнений.

– Да. – шипит, когда я сползаю ниже, сдавливая лобок.

И сам чувствую, проведя пальцами по штанам в промежности. Ткань насквозь мокрая и склизкая от её смазки. Убираю трясущейся рукой её волосы на одну сторону, перекинув через плечо вперёд. Прижимаюсь губами к основанию шеи, заставляя её дрожать сильнее. Оставляю поцелуи на шейных позвонках. Отходя на полшага, веду подушечками пальцев по её длинной, стройной, узкой спине.

– Приятно. – сипит девушка. – Мне нравится, когда ты такой… нежный.

Кажется, мне тоже нравится быть таким рядом с ней.

Опустив руку на лопатки, толкаю её вперёд, снова отдавая команду:

– Прогнись. Облокотись на комод.

Выполняет. Упираясь локтями, выгибает спину. Пробегаю пальцами по позвоночнику, а следом жмусь губами к каждой выпирающей косточке. При любом прикосновении Ди вздрагивает, покрываясь всё большим количеством мурашек. И я вместе с ней. Каждый раз, когда ощущаю на губах пряный вкус её кожи, по ним будто током бьёт, который расходится по всем нервным окончаниям.

Дойдя до резинки штанов, высовываю язык и скольжу им вертикально до самой шеи. В этот же момент кладу руку ей на живот и, продавливая, веду вверх. Словно считывая мои желания, поднимается, разгибаясь вместе со моим телом и рукой, поднимающейся к её горлу. Когда весь периметр спины прижимается к грудной клетке, пальцами сжимаю подбородок, поворачивая её голову на себя. На мгновение ловлю её потемневший туманный взгляд и впиваюсь в губы. Врываюсь внутрь языком. Дёргаю шнурок штанов. Учитывая то, что они ей размеров на шесть велики, ткань с шорохом сползает по её стройным ногам, падая на пол.

– Раздвинь ноги.

Беспрекословное подчинение.

Пальцами вдоль мокрых разбухших створок. Вместе стонем, когда, собрав побольше её нектара, давлю на клитор. Растираю, сжимаю. Усиливаю напор. Вторую ладонь на горло. Не позволяю разорвать поцелуй, пожирая каждый её стон. Уперевшись пальцами во вход в её сокровищницу удовольствий, усиливаю давление. Одной фалангой вглубь до основания. Диана вскрикивает и предпринимает попытку избавиться от вторжения. Но я сильнее сжимаю её горло, вынимая палец только затем, чтобы резко рвануть обратно.

Блядь, какая она узкая и тесная, тугая и жаркая, обжигающая и мокрая.

На третьем толчке добавляю второй палец, сразу вгоняя до основания. Она опять кричит мне в рот, но я только грубее трахаю её пальцами и прибавляю силы руке, держащей её горло. Рывок, рывок, рывок… Глубже. Ещё один палец. Растягиваю. Долблю жёстко. Её крики и попытки вырваться не тормозят. Больше заводят. Большим пальцем растираю по кругу клитор. Вбиваю сдерживаемый только тканью боксеров и спортивками член ей между ягодиц.

– Егор, – хрипит мне рот, выталкивая мой язык, – остановись.

– Заткнись, блядь! – рявкаю, сдавливая тонкую шею, пока её синие глаза не начинают закатываться, а на щеках не появляются красные пятна.

Движения второй руки наращивают темп и периодичность. Трясущимися пальцами девчонка цепляется в мою руку, отдирая от своего горла.

– Егор, прошу, хватит. Мне больно. Егор! – на этом крике из глаз брызгают слёзы.

Ненавижу, когда они ревут.

Отпустив глотку, толкаю рукой в спину, припечатывая сиськами к комоду. Продолжаю вбивать в неё пальцы с нарастающей яростью. Она стонет и давится всхлипами, поднимая уровень моей злости до критических отметок.

– Хватит ныть! Ты сама пришла! Сама этого хотела! Какого хуя теперь ревёшь?! – рычу зверем, стягивая с себя штаны вместе с трусами.

Упираясь в её задницу, начинаю вдалбливаться стояком между ягодиц, но внутрь её тела не проникаю. На это ещё будет время.

– Удовольствие на удовольствие, Дикарка. – обрубаю, кусая основание её шеи. – Принимай.

– Не могу! Егор, остановись. Ты делаешь мне больно! Ты обещал! Обещал!

"Делаешь больно…"

"Доверяй мне…"

"Моё безгранично…"

"Я тебе доверяю…"

Блядь! Вашу мать!

Я, сука, понимаю, что делаю, но не способен остановиться.

– Прошу, Егор… Не надо… – хрипит с отчаянием.

Сильнее вколачиваю член между ягодиц, пока по моему телу не пролетает дрожь удовольствия. Кончая, останавливаю движения пальцами внутри её тела. Издавая животный рык, заливаю спермой её задницу и спину. Сжимаю рукой ствол и смотрю, как оседают на её теле белые капли. Натягиваю штаны и падаю на её спину, лишая дыхания.

– Хорошая девочка. – толкаю ей в затылок. – А теперь расслабляйся.

Вынимаю пальцы, переключаясь на клитор. После разрядки сбавляю напор. Сжимаю и давлю с расчётом на приятную боль, которая доставляет удовольствие, вот только она сопротивляется. Отказывается расслабляться.

– Не надо… – шепчет совсем тихо. – Я не хочу этого. Отпусти. Пожалуйста, Егор. Просто отпусти меня.

– Блядь, да что тебе не так?! – гаркаю злобно.

Отрываясь от её спины, дёргаю за локоть, вынуждая повернуться ко мне. Её ноги заплетаются, и девчонка едва не падает. Ловя руками за талию, удерживаю от падения.

Глаза в глаза, и я отшатываюсь от хлёстких ударов, которыми лупят слёзы на её щеках, перепуганные глаза, искусанные в кровь губы.

– Егор… – дрожит её голос, а новые капли срываются с ресниц.

– Блядь! Пиздец! Что я…

Не могу говорить. Дышать не могу. Загибаюсь от осознания, что натворил. Давление в груди сжимает рёбра, передавливает лёгкие.

Только что я потерял её. Свою хрупкую Дикарку, потому что, сука, отпустил контроль. Я же, блядь, изнасиловал её. И похуй, что не членом. Это ничего не меняет. Душил, унижал, делал больно.

Иду назад, пока не упираюсь в кровать. Боюсь даже поднять на Диану глаза и опять увидеть её перепуганный, затравленный, полный боли и ужаса взгляд.

Что сказать? Что сделать? Попросить прощения? Сказать, что мне жаль? Что этого больше не повторится?

– Бля-ядь! – скулю убито, сгребая пальцы в кулаки и прижимая их к закрытым глазам, но это не помогает избавиться от вида её слёз.

Неожиданно в меня влетает дрожащая Дианка, обнимая. Не могу даже губами пошевелить. Она пропускает руки у меня подмышками. Сжимая их на лопатках, обнимает крепко-крепко.

– Обними меня. Обними. Обними. Обними. – требует срывающимся голосом, но я всё так же не могу даже ничего из себя выдавить. – Обними меня, Егор! Вернись ко мне! Обними! Обними!

– Ди-а-на. – толкаю отрывисто, но не могу заставить себя опять коснуться её.

Она цепляется пальцами в мои запястья, отрывая от лица, и смотрит прямо в глаза.

– Ничего страшного. Только не отталкивай меня. Не оставляй, Егор. Пожалуйста… Прошу… Не оставляй. Обними. Это же ты? Ты?

– Я, Дикарка. Но… – сглатываю горечь, скопившуюся в глотке. Трогаю глазами красные отпечатки пальцев на её шее и опять скулю. – Не могу. Не имею права.

– Имеешь. Я тебе его даю. Ты сказал, чтобы я говорила, чего хочу. А я хочу, чтобы ты обнимал меня. Чтобы был нежным. Чтобы опять был моим Егором. Выполняй. Обними меня. – тарахтит, не переставая плакать.

– Блядь, Дианка. – с болезненным стоном поднимаю руки на её вздрагивающие плечи, притискивая к груди.

У самого, сука, глаза жжёт от понимания, что, несмотря ни на что, она не собирается сдаваться и отказываться от меня. От нас.

Разве МЫ всё ещё есть? После того дерьма, что я натворил?

– Ты сможешь простить меня? – спрашиваю с дрожащими интонациями. – Сможешь и дальше доверять?