Московский мастер, выводивший своим резцом языческие символы на украшениях, жил примерно во времена Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского, а белевский мастер, работавший в одном из "верховских" городков (Воротынск, Козельск, Серенск?), жил, почти несомненно, позже, в эпоху Всеволода Большое Гнездо или его сыновей, когда создавалось "Слово о погибели земли русской".
"Гривная утварь". Украшения шеи, горла и груди древнерусской женщины были необходимым дополнением к заклинательной орнаментике головного убора и всей одежды в целом. Одежда готовилась из льна и шерсти при помощи такого количества предметов, оснащенных солнечной символикой (вальки, трепала, прялки, ткацкий стан), что суеверные язычники вполне могли положиться на её антивампирскую надежность. Там, где кончалась тканая одежда, где обнажалось неприкрытое тело человека (кисти рук, ноги, шея), ткань рукава, подола, ворота покрывалась заклинательной (с позднейшей точки зрения - орнаментальной) полосой с символической вышивкой, которая должна была препятствовать проникновению незримых злыдней под одежду, непосредственно к телу.
Самым уязвимым, самым беззащитным по отношению к нечистой силе оказывались наиболее открытые части тела - шея и лицо. Голова, лицо и сердце являются главной сущностью человека - здесь сосредоточено все важнейшее: и центр жизнедеятельности (сердце) и все средства познания многообразия мира человеком: органы зрения, слуха, вкуса, обоняния. Сердце прикрывалось целым набором амулетов (см. следующий параграф), а на шее и около нее сосредоточивалось у каждой женщины множество бус, ожерелий, подвесок с несомненным магическим содержанием.
Количество древнерусских нагрудных украшений огромно; оно исчисляется тысячами комплектов, извлеченных из курганных погребений XI - XIII вв. К сожалению, этот материал еще не приведен в надлежащую всеохватывающую систему; мы располагаем лишь описаниями отдельных типов вещей (в редких случаях с широким общерусским охватом), тогда как необходим учет комплексов, их сопоставление, взаимная хронология и многое другое, что позволит выявить как локальные, племенные, отличия, так и общерусские явления, а также и тенденцию эволюции форм и семантики. Вероятно, именно на этом массовом материале удастся в будущем проследить постепенное оттеснение языческого заклинательного начала началом эстетическим. Вероятно, выявятся еще два обстоятельства, важные для истории крестьянского быта: наличие свадебного комплекта (особый свадебный убор существовал вплоть до XX в.) и передача украшений по наследству.
Можно поставить еще один вопрос: не являлись ли некоторые ожерелья с особыми языческими признаками не постоянным, хотя бы и праздничным, украшением, а особым, ритуальным, предназначенным для каких-либо особых игрищ. Для городских (боярских и княжеских) украшений такими являются, например, пластинчатые браслеты с изображением на них русалий, предназначавшиеся не для обычных выходов княгини (на них представлено жертвоприношение Семарглу!), а для тех же русалий.( Рыбаков Б. А. Русалии и бог Симаргл-Переплут. - Сов. археология, 1967, № 2,)
Некоторые признаки такой смысловой предназначенности, как мы увидим, есть и в курганных инвентарях. К сожалению, степень сохранности ожерелий и качество раскопочной техники не всегда позволяют выявить количество ожерелий у одной погребенной, их взаимное положение и состав ожерелий.
Пока не осуществлены высказанные выше пожелания, ограничусь самым общим рассмотрением "гривной утвари". Одним из важных разделов этой утвари являются разнообразные бусы, изготовленные, как правило, вне пределов сельской округи: стеклянные бусы делались в городах (Киеве, Новгороде, Полоцке, Рязани и др.), а каменные (из халцедона-сердолика, горного хрусталя и др.) были привозными из заморских ближневосточных стран. Мы знаем, что на Востоке с теми или иными камнями связано множество поверий, но насколько ценилось магическое значение камней в русской деревне, нам не известно. Металлические подвески можно грубо разделить на две категории. В одну из них войдут типичные, наиболее распространенные подвески в форме круга, креста или лунницы, а в другую - более редкие, обладающие особенностями и требующие специального разбора.
Что касается первой категории, то о них мне в 1951 г. приходилось писать: "… наиболее понятны многочисленные лунницы в форме полумесяца и подвески, имитирующие солнечный диск с лучами. То обстоятельство, что в одном ожерелье мы встречаем иногда по нескольку "солнц" и по нескольку "лун", может говорить уже о переходе от магического начала к эстетическому, орнаментальному".(Рыбаков Б. А. Прикладное искусство и скульптура. - В кн.: История культуры древней Руси. М.; Л, 1951, т. II, с. 402; О лунницах см. работу В. В. Гольмстен "Лунницы" ("Отчет Исторического музея за 1915 г.").)
"Связь круглых подвесок с солнцем подчеркнута наличием лучей или креста, а иногда и птицы".
"С культом солнца связаны, быть может, и миниатюрные бронзовые топорики, постоянно украшенные солнечными символами".(Рыбаков Б. А. Прикладное искусство Владимиро-Суздальской Руси. - В кн.: История русского искусства. М., 1953, т. I, с. 510-511.)
В 1960 г. эту тему развил В. П. Даркевич, сосчитавший количество лучей на круглых "солнечных" подвесках. Их в большинстве случаев оказалось 12, что дало полное основание автору связать их с 12 месяцами солнечного года.(Даркевич В. П. Символы небесных светил в орнаменте древней Руси. - Сов археология, 1960, № 4, с. 62. Сводная таблица подвесок на с. 57.)
Лунницы (полумесяц, обращенный рогами вниз) зачастую рассматриваются как девичье украшение. В. П. Даркевич, исходя из того, что в русском фольклоре "месяц" (луна) является мужским началом, считает возможным дать такое толкование разряду подвесок-лунниц с крестом: "Композиция из луны с крестом могла обозначать неразрывность, единство мужского (месяц) и женского (солнце) начал, быть символом супружества".(Даркевич В. П. Символы.., с. 61.)
Луна и солнце могли означать и другое - "день" и "ночь". А тогда меняется и содержание композиции. Русские деревенские лунницы XI - XIII вв. были подражанием привозным восточным образцам IX - X вв., украшенным тончайшей зернью. Деревенские мастера многое упростили и придали иной облик украшению. Думаю, что без особых натяжек можно предложить следующее истолкование лунниц XI - XII вв. Не исключая совершенно лунарную символику, обращу внимание на то, что в славянских географических широтах луна никогда не смотрит рогами вниз.
Возможно, что лунницы (сохраняя заклинательное обращение к ночному светилу) изображали вместе с тем небосвод с его двумя небесами, нависающий над землей, которая представлена или в виде крестообразно расположенных пяти квадратиков или в виде креста. Слово "окрест" означает "округу", пространство вокруг нас. На лунницах мы видим и три позиции солнца, и косые линии дождя (?), и зигзаговые или капельно-точечные линии, свидетельствующие о стремлении изобразить два слоя небесной воды: верхний слой - "хляби небесные" и нижний слой - "прапруда" - дождь, изливаемый на землю. Синтез трех элементов мифа дают подвески-кольца, у которых внутри кольца-солнца помещена лунница-небосвод, а под лунницей четкие, крестообразно расположенные квадратики земли.(Седов В. В. Восточные славяне…, с. 224, табл. L, рис. 6.)
Кроме небесных символов, на подвесках есть такие элементы, которые позволяют считать их символами земли. Таковы косые решетки, которые дают в центре архаичный узор из четырех косо поставленных квадратов.
Большой интерес представляют подвески со знаком христианского процветшего креста и подвешивавшиеся к ожерелью (или носившиеся на теле) миниатюрные иконки с изображением богородицы. Найденные в курганах рядом с многочисленными языческими символами, они свидетельствуют, во-первых, о начале проникновения христианства в русскую деревню XII - XIII вв., а, во-вторых, они удостоверяют то, что все синхронные им предметы, находившиеся с ними в одних ожерельях, тоже рассматривались людьми того времени как священные символы.
