Рассмотрение языческой символики начнем с верхних элементов украшения. Исчезли солнечные кольца, но внутри кольца, так сказать на "горизонте", появились кони и солнечный символ между двумя конями.(Рыбаков Б. А. Прикладное искусство Владимирской Руси. - В кн.: История русского искусства. М., 1953, т. I.) Хвосты коней скручены в точно такие же кольца, как средний солнечный символ, а все три новых кольца с лучистой насечкой идентичны двум прежним солнечным знакам по бокам стандартного семилопастного. Следовательно, белевский мастер заменил прежнюю схему из двух позиций (восход-закат) другой схемой - восход-полдень-закат, введя апогей светила, полдень. Он изобразил на своем узорочье то "тресветлое" солнце, к которому обращалась Ярославна в "Слове о полку Игореве" и которое так хорошо знакомо нам по многочисленным археологическим и этнографическим примерам. Птицы вместо коней воскрешают в нашей памяти вщижские алтарные арки, где подземный мир обозначен двумя ящерами, а утро, полдень и вечер отмечены птицами: полдневная птица показана в полете, а две остальных - сидящими. Здесь только две птицы и обе они сидящие.
Труднее объяснить замену коней собаками. Собака, как животное связанное с солнечной символикой, не прослеживается ни в фольклоре, ни в изобразительном искусстве. Единственно, что может вести в этом направлении, это близость слов "хорт" - собака, волк и "Хорс" - солнце, божество солнца. Hа белевских кольцах собаки на месте коней встречены четыре раза, но, кроме того, есть четыре височных кольца, на которых изображено удвоенное количество собак-хортов: позади каждой собаки, стоящей на линии "горизонта", с внешней стороны дужки (там, где на стандарте размещали солнечное колечко) помещена фигура еще одной собаки, завершающая кружевной бордюр. Таким образом на кольцах этого типа наверху помещены две пары собак: две "утренних" и две "вечерних" или иначе: две дневных (в середине щитка) и две ночных (по бокам). Если бы в русском фольклоре существовало такое определение сумерек (перехода от дня к ночи), какое дает французская поговорка "entre loup et chien" (время "между волком и собакой"), то все было бы решено вполне корректно - срединные животные были бы дневными хортами-собаками, а боковые - ночными хортами-волками. Большой интерес представляет такое новшество белевского мастера, как "решетка" между конями и "водным" узором. При внимательном (мастер не стремился к демонстративной четкости) рассмотрении этого нового элемента видно, что здесь даны в двух горизонтальных рядах изображения, близкие к вышивке. Нижний ряд, лежащий непосредственно на городках, дает нам пять ромбов, а верхний ряд - семь сильно схематизированных женских фигур с поднятыми вверх руками. Головы и треугольные юбки показаны посредством прорезей, а руки обозначены (на восковой модели) вертикальными желобками. Оба ряда можно истолковать так: ромбы - устойчивый символ земли; женщины с поднятыми, к небу руками - праздничная процессия, в данном случае, очевидно, в честь солнца, идущего по небу. С двух сторон эта ритуальная сцена обрамлена странной композицией из двух крупных колец (крупнее всех на украшении) и третьей овальной или угловатой части ниже колец. Эта композиция как бы продолжает с двух сторон дужки височного кольца и, углубляясь в его верхний край, дотягивается до края "водного" рисунка. На некоторых височных кольцах отверстие в нижней части композиции обведено дополнительным контуром, что придает всей композиции облик ящера с двумя огромными глазами и вытянутой мордой. Два таких ящера проникают от дужки-"небосвода" вниз, ниже уровня земли (обозначенной рядом ромбов), и упираются мордами в сложную стандартную систему небесной и земной воды. Такие "ящеры" (см. рисунок 89) есть на всех кольцах белевского клада, кроме одного, являющегося здесь представителем стандарта.
В пользу такой космогонической расшифровки косвенно свидетельствует то, что незадолго до изготовления вещей белевского клада были созданы алтарные арки Вщижа с их небосводом, птицами, языческим Семарглом и двумя огромными лупоглазыми ящерами. Расстояние от бывшего Белевского уезда (точное местонахождение клада неизвестно) до Вщижа всего 3-4 дня пути. Мастер мог видеть модель вселенной в храме этого княжеского города. Гадать на эти темы не стоит, так как и вщижские арки и белевские височные кольца отражали одни и те же представления русских людей XII - начала XIII в. о структуре мира.
Отличие белевского мастера от вщижского скульптора Константина заключается в том, что Константин дерзнул выставить свое языческое мировоззрение напоказ и, не таясь, отлил на своих церковных арках и ящера и Семаргла, а белевский ювелир необычайно искусно завуалировал языческую сущность своих великолепных колец. Только животные и птицы здесь сделаны явно, а остальные его нововведения - женщины в ритуальном танце, ящеры - изготовлены им так, что они незаметны на первый взгляд и нужно рассматривать все детали, сопоставлять разные отливки, чтобы проникнуть в интересный и смелый замысел мастера.
Считаю несомненной принадлежностью к изделиям этого же мастера единственного кольца из Шмарова (б. Лихвинский уезд, соседний с Белевским)(Арциховский А. В. Курганы вятичей, с. 50-51, рис. 39.). Здесь есть и решетка из семи женских фигур с поднятыми руками и пышный кружевной подзор на лопастях, но над решеткой отлиты не кони и не собачки, а две птицы, а между ними крестообразная фигура из четырех колец, возможно изображающая все четыре позиции солнца: утро, полдень, вечер и ночной подземный путь солнца (?). Возможно, что той же руке принадлежит и височное кольцо из Коломенского района (Богдановка).(Арциховский А. В. Курганы вятичей.)
Следует сказать, что в земле Вятичей височных колец богатого убора, подобных белевским, очень немного и они встречаются обычно единичными экземплярами, а не комплектами. Кроме работ белевского мастера, есть и подражания им, отличающиеся "бессмысленностью" решетки и другими деталями.
Этапы насыщения семилопастных височных колец языческим содержанием примерно таковы:
1. Появление двух "солнечных" колечек - вторая половина XII в.
2. Морды ящера - конец XII - начало XIII в.
3. Богатый убор с коньками, птицами и хороводом женщин - первая треть XIII в.
(Равдина Т. В. Типология и хронология…, с. 140; Седова М. В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X - XV вв.). М., 1981, с. 13, рис. 2. Височное вятическое кольцо с двумя колечками найдено в слое 1177-1197 гг., а кольцо с решеткой в слое 1197-1224 гг.)
Ящеры попали на височные кольца примерно в то же самое время, когда мастер Константин поместил огромных ящеров на алтарной сени. Это свидетельствует о том, что языческое миропонимание не исчезло в XII в., а наоборот, искало новых форм выражения себя.
Большой интерес представляет обзор географического распределения тех языческих черт, которые прослежены выше. Сопоставим их с границами княжеств XII - XIII вв. При нанесении на карту единичных находок, изготовленных в мастерской белевского "кузнеца серебру", мы видим, что они размещаются в северо-восточной части Черниговского княжества (где находился и Вщиж) вдоль Средней Оки.
В сопредельной с Черниговской Владимиро-Суздальской земле есть только подражания богатому убору белевских мастеров (Иславское, Чернево).
Особенно интересно то, что знаки на лопастях (знаки плодородия и роженицы) встречены только в окрестностях Москвы. Поневоле приходится обращаться к своей старой работе о районах сбыта русских деревенских ремесленников XII - XIII вв.(Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси, с. 442-448; рис.119 (карта).) На основании анализа литейной техники удалось установить, во-первых, вещи, отлитые в одной литейной форме (т. е. изготовленные в одной мастерской), а, во-вторых, определить на карте район сбыта продукции одной мастерской. При сопоставлении этой карты с картой находок семилопастных с языческими знаками оказалось, что последний ареал очень точно соответствует одному из районов сбыта: Москва в центре, Фили на западе, Косино на востоке, Царицыно на юге, нижнее течение Яузы на севере. Одно височное кольцо этого мастера найдено в самом московском Кремле. Подражания белевскому мастеру встречены в соседнем районе сбыта другого мастера, жившего несколько выше Кремля по Москве-реке.
