— Не переживай, все нормально будет, — успокаивал девушку Егор. — Она просто устала. Ты сама говорила, пашет без продыху.
— Да она чокнулась со своей работой. Как Юра умер и она директором стала, так и не вылезает оттуда. Говорит, что иначе её бы всерьёз не воспринимали. Вот дура! — Люда в сердцах бросила мобильник на колени. — Ну что такое! Она и телефон теперь не берет!!! Вдруг что-то случилось?
Дима молчал всю дорогу, но первым выскочил из машины и влетел в приёмный покой.
— Мужчина, куда?! К кому?!
— К вам девушку привезли, с температурой…
— Фамилия, имя?
Люда подоспела как раз вовремя.
— Маркова Юлия.
— А вы кто ей? — медсестра потянулась к телефону.
— Сестра и… — она глянула на Диму. — Э-э-э… Брат.
— Второй этаж, седьмая палата.
На этаже у регистратуры толпились студенты. Люда побежала туда, но дорогу ей преградила медсестра.
— Девушка, часы приёма с двух до четырёх, завтра придете.
— Но её только привезли!
Дима, отступив назад, незаметно снял с вешалки у входа одинокий белый халат с пустым бейджем и быстро надел его.
— Тут жди, — бросил он оторопевшей Люде и, смешавшись с галдящими студентами, стащил со стойки шапочку и прошмыгнул в коридор.
Юлю он увидел сразу. Она стояла, прислонившись спиной к стене, и говорила по телефону — злобно, отрывисто, громко.
— Это не моя проблема, что ваши специалисты не могут правильно провести расчёт. Я заставлю вас по договору платить неустойку. Это уж не в какие…
— Маркова, немедленно вернитесь в палату! Вам лежать нужно!
Юля прикрыла микрофон ладонью.
— Иду! Секунду! Нет, не с вами! А теперь слушайте… Дмитрий?
Она, все еще прижимая телефон к уху, недоуменно посмотрела на него, заглянула ему за спину.
— Вы что тут делаете? Вы… Что…
Дима протянул руку и отобрал у неё мобильный. Юля дар речи потеряла от такой наглости.
— Вы… Да как… Да какого черта! Верните мне телефон! Не смейте сбрасывать, это важный… Вот спасибо!
Нажав «Отбой», Дима спрятал мобильный в карман халата.
— Да как вы смеете! — она едва ли не накинулась на него.
— Вы себя в зеркало видели? Вы на привидение похожи! — он отвел её руку, которой она пыталась достать телефон из его кармана. — А если не будете лечиться, им и станете.
— Что вы все ко мне пристали! У меня уже температура спала! Верните мне телефон! Я… — она пошатнулась и начала оседать. У самого пола Дима поймал её.
— Врача сюда! — крикнул он, поднимая Юлю на руки. — Пациентке плохо!
К нему подскочила медсестра.
— Я же сказала, чтоб лежала! Ну что за народ! В палату заноси.
Дима прижимал Юлю к себе и поражался, какой маленькой и лёгкой, почти невесомой, она оказалась. Такая железная и такая хрупкая.
— Вот, клади на эту койку. Я ей даже капельницу поставить не успела! Спасибо.
Юля покрутила головой, когда игла вошла под кожу. Волосы разметались по подушке и походили на тёмный ореол вокруг бледного лица. Ресницы дрогнули, и она, открыв глаза, устало посмотрела на Диму.
— Ну вот, красавица, проснулась? — медсестра покачала головой. — Доводите себя до обмороков от обычного ОРВИ, нет дома отлежаться. Сейчас подушку под руку принесу.
Вздыхая, медсестра вышла из палаты.
— Дима, — Юля сморгнула. — Люде скажите, чтоб родителям про меня не говорила. Начнёт звонить матери и ныть.
— Передам, лежите спокойно, — он оперся рукой о металлическое изножье койки. — И стоило оно того?
Юля прикрыла глаза.
— Только не учите меня жить.
— И не думал. Куда уж мне.
— Так, а ты почему без маски? — в палату вернулась сестра. — Ты при каком отделении? Я тебя раньше тут не видела.
— А я с травмы, куратора искал, — Дима отступил за спину медсестры и, достав телефон, показал его Юле и положил в ноги, под одеяло. — Пойду дальше искать.
— Маску надень, двоечник. Так, давайте. Удобно?
Дима вышел в коридор. Напоследок обернувшись, убедился, что в палате только две койки и отдельный санузел. Кто бы сомневался, что мадам потребует себе платный больничный «номер». Дима на ходу стянул халат и вместе с шапочкой повесил на вешалку.
Люда и Егор ждали его у лестницы.
— Что с ней? К ней можно? — Люда походила на маленькую, перепуганную птичку и пищала так же — пронзительно и жалобно.
— Температура спала, сейчас капельницу ставят, — Дима взял девушку за плечо и, аккуратно развернув, подтолкнул к лестнице. — Идем, пусть отдыхает. Ничего с ней страшного не произошло. И она просила родителям не звонить.
— Я и не собиралась, — не очень уверенно ответила Люда. — А, может, ей что-то нужно? Ой, я же пакет в машине забыла!
— Мы его оставим на посту. Медсестра отнесет в палату, — Дима похлопал девушку по плечу. — Пошли.
Люда вздохнула и, обернувшись, растерянно улыбнулась.
— Спасибо, Дим. И что бы я без вас делала… Так испугалась…
— Все хорошо будет. Знаешь, а поехали к нам? Поужинаем, кино посмотрим, а вечером Егор тебя домой отвезет. Договорились?
— Конечно, да!
— Вот и отлично.
* * *
Бакстер лаял долго и громко, явно требуя внимания хозяев. Дима потянулся, сел на кровати и, протерев ладонями лицо в тщетной попытке взбодриться, глянул на часы.
Без десяти три.
— Иду, чёрт брехастый.
Бакс лаял не заливисто, но злобно, с рычанием. Кто-то, видимо, шумно прошлепал у забора, и пёс досадовал, что не может достать раздражающего его субъекта. Дима поднялся, выглянул в окно. Над крыльцом горел фонарь, и только благодаря этому свету можно было понять, что за калиткой кто-то стоит.
— Чтоб вас… — Дима стянул футболку со спинки стула и вышел в прихожую, по дороге подняв с пола шорты. Заглянул в зал. Там царила почти семейная идиллия — Егор и Люда спали на диване перед включенным телевизором, который едва слышно бубнил голосами актёров очередного сериала про нечисть. Дима взял пульт с подлокотника и выключил питание. Комната погрузилась в темноту и тишину, и только тут Дима понял, что Бакстер замолчал.
Сон как рукой сняло. Пробравшись через тёмную прихожую, Дима выскочил на крыльцо и замер, наблюдая за псом. Бакс просунул морду в щель между досок калитки и, виляя хвостом, с кем-то здоровался.
— Баксик, милый, узнал? Ты ж мой хороший!
Дима на мгновение закрыл глаза, вздохнул и медленно пошёл к калитке.
— Кто там? — спросил хрипло, сонно, сердито.
— Дима? Дима, это ты?
Он упёрся ладонью в косяк и склонил голову. Бакс завертелся у его ног — ждал, когда хозяин откроет. Рвался поприветствовать старую знакомую.
Бакс любил Свету.
— Димочка, открой пожалуйста, — старая знакомая всхлипнула. — Мне очень плохо.
Дима дёрнул задвижку и распахнул калитку. Из темноты неосвещённой улицы к нему навстречу бросилась Света, обвила тонкими руками его шею, прижалась к груди и зарыдала в голос. У их ног заскулил сконфуженный Бакс.
Дима застыл, опустив руки и поджав губы.
— Димочка, пожалу-у-у-уйста, — выла между всхлипами Света. — Пожалу-у-у-уйста… Мне идти некуда бо-о-о-ольше… Ди-и-има…
От неё пахло сигаретами и вишней. Как всегда.
Дима взял её за плечи и, оторвав от себя, вгляделся в знакомое лицо. Света хотела было отвернуться, но он поймал её за подбородок и заставил посмотреть на него.
— Только не спрашивай ничего, — прошептала она разбитыми губами.
Правый глаз заплыл, губы распухли, на щеке красовалась длинная ссадина, светлые кудрявые волосы торчали во все стороны.
Дима молчал, а внутри поднималась волна ярость. Кто её так? Какой ублюдок посмел коснуться этого милого, открытого лица? Дима против воли потянулся к ней. Обнять, взять на руки, прижать к себе, отнести в дом, на свою постель, дать ей все — тепло, нежность, защиту, а утром в благом гневе найти выродка, поднявшего руку на его фарфоровую девочку, и повозить тварь рожей по асфальту.
— Я тут ненадолго, — прошептала Света. — Больше некуда.
