— Ты знаешь его?

— Конечно.

Я не стала скрывать своего отвращения. Это было мрачное, темное место. Король Пифора отдал большинство городов-государств своим приближенным для абсолютного правления, а в Альке властвовал военачальник Аавес, который был одним из худших среди них. Как и большинство последователей Короля Пифора, он держал свое население в состоянии голода и наркотического опьянения, а своих воинов — в состоянии наркотического опьянения и силы. Хуже того, большая часть города была построена прямо в камне и море, так что все место было построено из узких туннелей и шатких мостов над солоноватыми, кишащими вредителями водами. За эти годы меня несколько раз посылали туда с миссиями, и все они были жалкими.

Я понимала, почему Атриус беспокоился о захвате Альки. Она была настолько децентрализована и настолько сложна в навигации, что одной численности было бы недостаточно для победы.

Я сказала ему об этом, и он опустил брови, склонив подбородок.

— Ты права. Именно поэтому у нас есть ты.

— Ты ожидаешь, что провидец вытащит вас из этой ситуации.

Он слабо улыбнулся. Он ничего не сказал, но его присутствие говорило:

— Да.

Даже если бы Кровнорожденные любили пользоваться услугами провидцев, было бы странно использовать их таким образом — для чего-то столь специфического. Видения были загадочными и непредсказуемыми. Это не были инструкции или даже путеводители — ничего конкретного. Образы часто было трудно разобрать и еще труднее понять. Лучшие провидцы в мире могли иметь достаточно прочные связи с богами, чтобы задавать конкретные вопросы и получать конкретные ответы — или что-то близкое к этому, — но я точно не принадлежала к их числу. Да и вообще, я не очень любила провидцев. Слишком абстрактно. Я не любила отказываться от такого контроля.

— Если я спрошу богов, как ты можешь завоевать Альку, — сказала я, — они не ответят просто так, дав тебе карту и набор инструкций.

— Я знаю, — просто ответил он.

Это было все. Он просто ждал, ожидал.

— Я отдал тебе приказ, — сказал он.

— Теперь? И ты будешь стоять здесь и смотреть на меня?

— Да.

Я чувствовала себя неловко, когда он просто смотрел на меня, как будто я занималась чем-то интимным с очень неприятной публикой. Но хотя я была готова немного побороться, лишь бы заставить его поверить в свои победы, я также знала, какие поединки не стоит затевать, и это был один из них.

Я вздохнула.

— Ладно, — сказал я. — Помоги мне развести костер.

Чтобы обратиться к Акаэи, требовалась серьезная подготовка. Она была богиней, придававшей большое значение ритуалу — ведь она властвовала над неизвестным, а обращение к нему требовало значительного сосредоточения.

Атриус помогал мне без жалоб, выполняя мои приказы с удивительным дружелюбием. Мы развели костер на берегу, подкармливая его до тех пор, пока он не разгорелся. Я подкармливала его элементами земли — горстью песка, лепестками цветов, корнями высокой травы. Когда пришло время приносить кровавую жертву, Атриус отвернулся и начал уходить, но я остановил его.

— Что ты делаешь?

— Добываю для тебя животное.

— Я умею охотиться.

В его лице появился первый за всю ночь намек на раздражение.

— У нас нет времени на пустые траты.

Это было почти мило. Благослови его Ткачиха.

— Дай мне это, — сказала я, указывая на его лук.

Я думала, что он будет колебаться, думая, что я выстрелю из него, но он тут же отдал лук. Он действительно недооценил меня.

Животные были активны по ночам. Когда я потянулась за нитями, то почувствовала их повсюду, притаившихся в камнях, в высокой траве. Я остановилась на кролике, который притаился в редкой зелени. Если бы я полагалась только на глаза, я бы не смогла его заметить. Но это не так.

Один выстрел, и кролик был мертв.

Я подхватила его, выдернул стрелу из кишок и вернулся к Атриусу. Если он и был удивлен или впечатлен, то никак этого не показал.

— Вот. — Я вернула ему лук, затем протянул руку. — Твой нож.

Он протянул его мне, и я присела перед огнем, жаром обдавая нос, пока вскрывал кролику горло.

Моя богиня Акаэи, Ткачиха Судеб, Хранительница Неведомого, тихо произнес я. Я дарю тебе эту жизнь. Открой мне свои двери.

Кровь кролика капала в огонь. Я растерла ее по рукам и большим пальцем провела по лицу — две линии, по одной под каждым глазом, прямо под повязкой. Затем я бросил труп в пламя.

Пламя резко взметнулось и взревело, заставив Атриуса отступить на полшага назад. Хорошо. Это означало, что заклинание сработало.

Я провела пальцами босых ног по кругу вокруг костра, пока не вернулся на исходную позицию. Затем я сел перед костром, так близко, что пот струйками стекал по шее.

— Скоро вернусь, — сказала я Атриусу, закрыла глаза и провалилась назад.

И назад.

И обратно.

В темноту.

ГЛАВА 9

Мои ноги коснулись стеклянной воды, зацепившись за верхушку, но не пробив ее. Было темно. Туман окружал меня. Передо мной тянулась одна-единственная серебряная линия, вровень с гладкой поверхностью воды, исчезая в тумане.

Я шла вперед, переступая с пятки на носок, оставаясь на серебряной линии. Она была шокирующе холодной по отношению к моим босым ногам и немного болезненной, как будто острой.

Туман становился все гуще, а потом рассеялся.

Теперь меня окружали скалы, бесконечно тянущиеся в небо. Вода рябила и менялась. В воздухе витал запах крови. Она стекала по склонам скал и стекала в воду. Тропинка передо мной сужалась, сужалась, сужалась, пока камень не сжал мои плечи.

Я знала это место. Это был Алька.

Хорошо. Правильный путь.

Дай мне еще что-нибудь, Ткачиха, прошептала я.

Я протянула руку во все стороны. Мои ладони прижались к камню, ища трещины и слабые места.

Еще один шаг.

Левая рука толкнула камень. Моргнула, и камень превратился в густой туман. Нити разделились: одна продолжала идти вперед по скалам, другая уходила в туман.

Я изменила курс, следуя за второй нитью.

Моргнула, скалы разлетелись на куски и рассыпались.

Передо мной была луна, полная, как серебряная монета. Шаг, красные и черные капли стекали по ее поверхности, просачиваясь в воду. Далекие скалы Альки утонули в ней.

Покажи мне другую.

Другая нить передо мной. Я сошла со своего пути и встал на этот. Сдвиг, и луна превратилась в полумесяц, чистый и бескровный. Под ней вырисовывались скалы. Плющ медленно полз по их бокам, поднимаясь из воды, красно-черные цветы распускались по камню.

Я продолжала идти, и время сдвинулось, лунный свет падал на камень. С утесов в море падали тела.

Еще, прошептала я.

Передо мной еще одна нить. Я ступила на нее. Утесы расступились. Я увидела перед собой человека в роскошных шелках, стоящего на коленях в груде костей. Он поднял на меня глаза и улыбнулся, из-под зубов потекла кровь. Он рухнул под полумесяцем.

В разгар пролития вы не могли подвергать сомнению то, что видели. Способность критически мыслить отпала — можно было только впитывать и наблюдать.

Я подумала об Атриусе. Подумала о Кровнорожденном.

Покажи мне еще что-нибудь, Ткачиха, попросила я богиню.

Ты не смотришь в правильном направлении, прошептала она.

Я замерла.

Я редко слышала голос Ткачихи во время своих сеансов. Ее голос звучал не более чем далекое эхо ветерка. Однако от него все мое тело замирало, а по коже пробегал холодок.

Медленно я обернулась.

Темнота. Та же самая нить, тянущаяся назад, уходила в туман.

Я прошла по этому пути.

Туман не рассеивался. Он становился все гуще и гуще. Каждый мой шаг становился все более тяжелым, болезненным. Нить здесь была острее, чем когда-либо, как будто я шел по отполированному краю лезвия. Мои кровавые следы оставались в воде позади меня.