Он на нем толком не сидит. Он едва примостился на краю и наклоняется на кровать.

— Ты спал? — я хмурюсь, пытаясь понять, почему он в таком положении.

— Нет, конечно. Просто отдыхал. День был долгим.

Я хихикаю. Толком не знаю, почему.

— Думаю, я чувствую себя получше. Голова до сих пор раскалывается, а лодыжка болит так, будто хочет меня убить, но все уже не ощущается таким расплывчатым.

— Хорошо, — он протягивает руку и гладит меня по щеке, как делал это ранее. — Ты напугала меня до усрачки.

Не спрашивайте меня, почему, но я опять хихикаю.

Он тоже улыбается. Склоняется в мою сторону. На мгновение я готова поклясться, что он меня поцелует.

Но он резко выпрямляется и отшатывается, нормально сев на стуле.

— Так мы реально справились? — я осматриваюсь по сторонам, чувствуя себя дезориентированной, потому что не знаю комнату и дом, в котором она находится. — Выбрались все, кроме Питера?

— Да. Гейл и Оливия хорошо себя чувствуют, а теперь, похоже, и ты тоже.

— Да. Думаю, я в порядке, — я выдыхаю и тру лицо. — Все это ощущается каким-то кошмаром.

— Неудивительно. Для меня все тоже ощущается так. Я то и дело чувствовал, что ты ускользаешь. Прямо из моих пальцев. Больше никогда не хочу такого испытывать.

Я прерывисто выдыхаю, тронутая, сбитая с толку и внезапно испуганная. Последние несколько часов как будто вернули нас с Кэлом к прошлым отношениям, но это не так.

Мы уже не такие.

Я понятия не имею, каковы теперь наши отношения.

— Все хорошо, — говорит Кэл. Мягко и хрипло. — Я ничего не ожидаю.

— Что?

— Я знаю, что между нами не все хорошо. Мы не… мы больше не вместе. И я знаю, что один кризис это не исправит.

— Да, — мое прежнее облечение будто тяжелеет, подавляется оседающим бременем, когда меня настигает реальность нашей с Кэлом ситуации.

— Но я хочу сказать одно, если ты мне позволишь.

Я моргаю. Киваю. Понятия не имею, чего ожидать.

Кэл прочищает горло и на мгновение опускает глаза, затем снова смотрит на меня.

— Я очень сожалею, мал… Рэйчел. Не уверен, хочешь ли ты, чтобы я называл тебя малышкой, и я пойму, если так. Я очень сожалею обо всем. О том, что не поверил тебе. Не поверил, когда ты говорила мне раз за разом, что любишь меня. Не принял, что вселенная дает мне подарок, которого я никогда не заслуживал. Прости, что я тебя оставил. Бросил. Разбил твое милое сердечко. Прости за все. Я очень сожалею, Рэйчел. И даже если ты больше не захочешь меня знать, я посвящу остаток своей жизни попыткам загладить то, что я сделал с тобой.

Когда он заканчивает, я почти задыхаюсь от эмоций. Все мое тело трясется от них.

— Я так застрял в чувстве вины (по многим причинам), что не мог принять все, что ты мне давала. Этот дар. Это… это благословение. Я просто не мог… не мог это впустить, — он слегка откашливается, возможно, прикрывая свои эмоции, и отводит взгляд.

— Спасибо, — выдавливаю я сквозь сдавленное горло. — Спасибо, что сказал это. Что… что заставило тебя передумать?

— Даже не знаю, — он тянется и берет мою руку, покоящуюся поверх одеяла. — Думаю, это просто медленно приходило ко мне. В последние месяцы. Разлука с тобой, такая сильная тоска по тебе заставили меня увидеть все более ясно. И наконец я остался с этим ужасным, болезненным осознанием. Что у меня в руках было все, что я только мог желать… и я просто выбросил это.

— Я тоже так думаю. То, что мы имели, было очень особенным, а твой поступок был неправильным. Причинение мне такой боли не могло быть правильным.

— Я знаю, что это было неправильно. Я знаю.

— Но я думаю… — эта часть такая сложная, что я не уверена, сумею ли это сказать. Возможно, я бы никогда не призналась в этом, если бы искреннее признание Кэла не вызвало такой натиск эмоций.

— Думаешь что, малышка? — он сжимает мою ладонь. До сих пор держит ее.

— Думаю, во многом это пошло мне на пользу, — я отвожу взгляд, потому что это почему-то постыдно. Позорнее тех моментов, когда я умоляла его о сексе. — Разлука с тобой. Не то, как ты ушел, но побыть одной пошло мне на пользу. Я… я теперь другая. Более… более самостоятельная личность. И я надеюсь, что в конечном счете я бы и без твоего ухода пришла к этому, но… я просто не знаю, — я делаю несколько прерывистых вдохов и осмеливаюсь встретиться с ним взглядом. — Не знаю, есть ли в этом смысл.

— Есть. Я это тоже вижу. И именно это наконец-то… наконец-то добило меня. Потому что теперь ты такая сильная, независимая, уверенная в себе и самодостаточная. Но все равно такая же щедрая, милая и мягкосердечная. Ты совмещаешь в себе все. Никто в мире не может говорить, что ты не самостоятельная личность, которая не может принимать свои решения. Но ты не нашла себе другого мужчину. Мужчину получше. Ты до сих пор… — он почти задыхается в конце этого предложения.

Так что я договариваю за него.

— Я до сих пор люблю тебя.

Он кивает, и его черты на мгновение искажаются, будто он пытается контролировать чувства, которые попросту слишком сильны.

— Я правда люблю тебя, Кэл. Насколько я могу сказать, я всегда буду тебя любить. Но это не означает, что это просто. Это не означает, что мы можем вернуться к тому, как все было раньше. Я просто не знаю…

— Я это понимаю, малышка. Я знаю, что мы не можем вернуться в прошлое. И знания, что ты меня любишь, для меня достаточно. Я все равно продолжу пытаться быть мужчиной, которого ты всегда видела во мне. Ты не обязана прощать меня за то, что я сделал. И если когда мы вернемся, ты захочешь, чтобы я уехал и больше никогда не показывался, я так и сделаю. Если ты хочешь, чтобы я остался и был в твоей жизни, но больше никогда тебя не трахал, то я и так могу сделать. Я сделаю все, что тебе от меня нужно. Скажи только слово.

Мне требуется минутка, чтобы взять себя в руки достаточно и ответить словами. Все мое тело трясется от беззвучных рыданий.

— Я не хочу ни того, ни другого, Кэл. И я думаю, что могу тебя простить. Может, уже простила. Но не знаю…

— Что?

— Смогу ли доверять, что ты больше не причинишь мне боли, — возможно, это самое сложное, в чем я когда-либо признавалась и произносила вслух.

Кэл до сих пор держит меня за руку. Он не отстранился, как делал это раньше. Он с минуту сидит молча, дышит прерывисто. Этот разговор явно влияет на него не меньше, чем на меня.

Затем он говорит тем мягким, будничным тоном, которым раньше постоянно говорил.

— Я думал об этом. И у меня есть идея, если ты хочешь ее услышать.

— Хочу. Что за идея?

— Может, мы могли бы… как бы начать с начала.

— Что?

— Начать с начала. Вернуться к истокам.

Я хмурюсь.

— Но сначала ты мне казался гадким и страшным. Нам реально надо возвращаться к этому?

Он усмехается. Он повернул мою руку в своих и гладит мою ладонь.

— Не к нашему началу. Скорее, к началу отношений в принципе. Мы можем не спешить. Проводить больше времени вместе. Ничего обязующего. Как будто мы только начинаем встречаться. Никакого давления, ожиданий или еще чего. Просто посмотрим, что получится.

Я почти задерживаю дыхание, слушая его.

— Ты… ты правда хочешь это сделать?

— Конечно. Именно этого я хочу. Ты можешь не спешить и разобраться, чего хочешь. А я могу обращаться с тобой особенно, как ты всегда заслуживала, но не имела возможности это получить, — он снова отводит взгляд, будто смущается. — Дай мне возможность как бы…

— Как бы что?

— Ухаживать за тобой, — он бросает на меня быстрый сухой взгляд.

У меня вырывается беспомощное хихиканье.

— Ухаживать за мной?

— Конечно. Почему нет? — он пару раз откашливается, но его глаза искренни и нежны, пока он снова удерживает мой взгляд. — Это и есть моя идея. Что думаешь? Стоит нам вернуться к началу и попробовать не спешить? Посмотреть, что случится? Хочешь, чтобы я за тобой ухаживал?

Я наполовину смеюсь, наполовину рыдаю и тянусь к нему обеими руками. Он подвигается на край кровати и обнимает меня. Позволяет мне трястись и льнуть к нему, пока мне не удается ответить.