И во всем обвинят Эвелин. Так себе начало работы в новой должности.

После комнаты Мики управляющая все же решилась пойти на общественный пляж. Бар Мики был полностью разрушен. Среди песка и водорослей валялись остатки строения, побитые бокалы и бутылки спиртного. Никто их не брал. Алкоголя на острове так много, что валяющиеся на пляже бутылки оказались никому не нужны.

На месте бара возвышалось три холмика. Там похоронили погибших и на могилу Мика положили большую бутылку рома. Видимо, чтобы никто не забыл, кто именно там лежит.

Еще две могилы принадлежали персоналу. Капитана Роджера до сих пор не нашли, скорее всего, он в одной из утонувших яхт. Но пока нет ни сил, ни времени нырять к суднам и искать тело. Серж сказал, что капитан ушел с кораблем, так что формальности соблюдены и можно уже не спешить.

И все же, после угона яхты, среди людей нарастало напряжение. Конечно же, выделялись гости. Они вроде и понимали ситуацию, но словно издевались: требовали безотлагательно отремонтировать их виллы, найти свежие морепродукты, лед и прямо сейчас – немедленно, срочно, «вы должны!» – починить оставшееся на плаву судно. В их чертовых богатых головах не укладывалось, что все требует времени. Даже проклятому льду нужны часы, чтобы застыть в морозилке.

– Не могу поверить, что они украли яхту. В голове не укладывается.

Эви сидела в беседке, освещенной электрическими свечами. Рядом на кресле развалился Серж, наслаждаясь вечерней сигаретой. В проеме стоял Томас. Он привычно сложил руки на груди и оперся о стену.

– Не понимаю, что тебя удивляет, – усмехнулся Серж и глубоко затянулся. – Они богачи, думают только о себе. А мы радуемся малому. Наладили электричество – уже хорошо.

– Да в том-то и дело! Куда они поплыли? Кто знает, что там? Надо дождаться спасателей и цивилизованно покинуть остров.

– Радуйся, Эвелин. С острова свалило двадцать с лишним человек. Меньше народу – меньше недовольных воплей.

– Ответственность за них – все еще наша забота.

– Да ни хрена! – вмешался Томас. – Украли яхту, свалили без разрешения. Мы больше за них не в ответе. Проблема в другом: вторая яхта требует ремонта. Три у берега на дне. Как мы будем выбираться?

– Вместе со спасателями, Томас. Не надо тут геройствовать. Дождемся катер, вертолет или что они там пошлют.

– Чтобы катер с вертолетом сюда попали надо их оповестить. По мудреной рации кто-нибудь ответил?

Эви покачала головой:

– Нет. Тишина. Я два часа просидела. Отправила сотню сообщений. Никто не ответил. Завтра еще буду пробовать.

– Что там, все сдохли, что ли? – проворчал Томас.

– Ну, может, на материке тоже проблемы. Если было землетрясение, то, вероятно, там большие разрушения, нет электричества, помогают людям там. Мы-то здесь в относительной безопасности. Не считая еды – многое испорчено. Но Серж прав, чем меньше людей, тем меньше расхода продуктов. Значит, дольше здесь просидим в ожидании спасателей. А если совсем станет хреново, то, надеюсь, к тому времени починим яхту и группами уедем. Видишь, у нас полно вариантов. Главное – не паниковать.

Эви прислушалась к ночной тишине. Что-то ее раздражало, но она никак не могла понять, что именно.

– Не пойму, что-то пищит или от усталости глюки?

Томас отлип от стены и прислушался:

– Ага, тоже слышу.

Все вышли из беседки и осматривались по сторонам. Что могло пищать на Лысом холме? Тут же, кроме беседок, ни черта нет.

– Может, спутниковый телефон? – Эви схватила две свечки и стала светить ими на землю. – Чего сидите? Помогите найти. Он утром пропал.

Телефон найти не удалось, а сам писк привел к небольшому железному ящику, установленному на краю холма. Год назад местные экологи потребовали поставить это серое уродство для отслеживания важных экологических показаний. Гарибальди долго отнекивался, мол, уродуют вид для дорогих гостей, но после оплаты штрафов сразу на все согласился.

Внутри что-то звонко попискивало. Но без логики и порядка. Звук мог исчезнуть на минуту, а потом несколько раз подряд повториться. Иногда писк был тоном выше, иногда ниже.

– Фигня какая-то. – Томас нахмурил брови и поднес свечу к небольшому навесному замку. – Может, вскроем и отключим?

– И опять штраф прилетит, – проворчала управляющая.

– Не тебе же его оплачивать.

Серж в это время нашел на земле камень поувесистее и со всей душой ударил по замку. Лязг металла оглушил ночной остров, но замок не поддался. Серж не отступал. Второй удар, третий. Пока, наконец, замок не отлетел вместе с петлями.

Внутри ящика оказалась куча каких-то приборчиков. У одних торчали антенны, у других горели разноцветные лампочки. Но что именно пищало, разобрали не сразу.

– Может, отключить его к чертям? – предложил Серж. – Чего зазря электричество жрет?

Эви насупила губки, поднося свечи к ящику.

– Можно, конечно, но что пищит-то? Прям бесит!

В ответ из ящика снова послышались сигналы. На этот раз громкие и пугающие.

– Да к черту! – вздрогнув, произнес Томас. – Понаставят говна какого-то. Отойди.

Мужчина отстранил Эви в сторону, а сам залез руками внутрь и вырвал с проводами первую пластиковую коробочку. В ответ из ящика недовольно пискнуло. Следом пошла вытянутая серая панель с зелеными огоньками. За ней оказалось квадратное устройство с характерным знаком: внутри круга чередовались черные и желтые треугольники. Как раз этот прибор и пищал. Когда на нем горела зеленая лампа – он молчал, когда желтая – издавал низкий звук, но иногда загоралась красная. В последнем случае сигнал был высоким и противным.

– Это ведь не то, что я думаю, ребят? Это же не знак радиации? Ну-ка, оба быстро сказали, что я больная на всю голову.

Серж задумчиво чесал подбородок, Томас молча водил лампой внутри ящика.

– Может, после отключения электричества что-то заглючило? – не унималась она. – Давайте просто вырубим. Откуда на нашем острове радиация? Смешно же!

– Может, и сломался. А может, и нет. – Томас изучал, куда ведут проводки от коробки. – Серж, на материке есть атомные станции?

– Откуда я знаю? Надо местных спросить. Садовники или разнорабочие должны быть в курсе.

– Может, из-за землетрясения какую-нибудь атомную станцию повредило? Мы в ста пятидесяти милях от большой земли, могло что-то и до нас найти.

– Так, Томас, вырубай на фиг эту штуковину! Не хочу думать, что превращусь в какого-нибудь радиоактивного монстра.

– Ну, может, сиськи наконец вырастут?

– А у тебя член, – огрызнулась Эви.

– Ты мой член не видела.

– А ты мои сиськи. Вырубай! И никому не говорите! Нам только паники не хватало. И так все нервные, яхту угнали, виллы разрушены. Так еще и эта дрянь пищит.

– Может вытащить и пройтись по острову? – предложил Серж.

– Да, идея неплохая. Надо посмотреть, как он вообще работает. Может, от батареек или аккумулятора.

– К черту батарейки! Вырубайте!

– Ты чего так паникуешь, управляющая? Если в воздухе что-то есть, то оно никуда не денется.

– Я не хочу пугать людей, вот и все. Тебе же их успокаивать потом.

За спинами раздался еще один голос.

– У вас тайный сатанинско-экологический ритуал? – Хан с любопытством разглядывал содержимое серого ящика, пока внутри что-то не запищало. – Фу, какой мерзкий звук! Эй, ну-ка посвети. Что за штуковина? Это пищит хреновина вот с этим значком?

– Она самая, – кивнул Томас. – Надеемся, что сломалась.

– Ох, вашу мать, я знал, что вы что-то учудите!

– Кто «вы»?

– Вы – большие безмозглые страны! У Вьетнама нет ядерного оружия, мы мирные! А вы постоянно весь мир пугали своими побрякушками. Поздравляю! Доигрались!

– Не наводи суету. Мы не знаем, почему она пищит.

– Эви, земля ответила?

Она покачала головой:

– Я все каналы сообщениями бедствия оборвала, но пока тихо. И до сих пор спутниковый телефон найти не могу.

– Вашу ж мать, мы застряли на острове посреди ядерной катастрофы! Пойду напьюсь и трахну Табиту. Один хрен помирать.